Словарь культуры XX века - Страница 101

Но дочь успокаивает мамашу: все хорошо, Симор загорает на пляже, а первые два вечера в фойе гостиницы играл на рояле. Правда, на пляже он загорает, надев теплый халат, но это чтобы не видели его татуировки (которой, впрочем, у него нет).

Следующий эпизод переносит читателя на пляж, где Симор общается с трехлетней девочкой Сибиллой и рассказывает ей довольно бессмысленную, на первый взгляд, историю про рыбку бананку, которая забралась в банановую пещеру под водой, объелась бананов и умерла.

Потом Симор поднимается к себе в номер, в присутствии задремавшей на солнце молодой жены достает из чемодана, из-под груды рубашек, револьвер и пускает себе пулю в лоб.

Поверхностное прочтение этой истории, вероятно, такое, которое предложила бы теща героя. Симор - вернувшийся с фронта с расшатанными нервами, вообще очень странный, не в меру начитанный - разочаровался в обычной (прямо скажем, довольно пошлой) жене и под воздействием минуты и по контрасту с общением с невинным ребенком совершил непоправимое. Но это самое поверхностное прочтение, которое ничего не объясняет.

Средневековый трактат индийского теоретика литературы Анандавардханы "Свет дхвани" говорит о том, что у каждого произведения искусства есть явный и скрытый, по словам автора проявленный и непроявленный, смыслы. В новелле Сэлинджера как минимум два непроявленных смысла. Первый - психоаналитический (см. психоанализ: ср. междисциплинарные исследовании). Для того чтобы попытаться проникнуть в этот смысл, следует подключить технику мотивного анализа (см.). Перед тем как попасть в номер, Симор едет в лифте, где с ним приключается с позиций здравого смысла абсурдный эпизод, который портит ему настроение. В лифте с ним едет какая-то незнакомая женщина, и между ними происходит следующий диалог:

"- Я вижу, вы смотрите на мои ноги, - сказал он, когда лифт поднимался.

- Простите, не расслышала, - сказала женщина.

- Я сказал: вижу, вы смотрите на мои ноги.

- Простите, но я смотрела на пол! - сказала женщина и отвернулась к дверцам лифта.

- Хотите смотреть мне на ноги, так и говорите, сказал молодой человек. - Зачем это вечное притворство, черт возьми?

- Выпустите меня, пожалуйста! - торопливо сказала женщина лифтерше.

Двери лифта открылись, и женщина вышла, не оглядываясь.

- Ноги у меня совершенно нормальные, не вижу никакой причины, чтобы так на них глазеть, - сказал молодой человек" (здесь и далее в цитатах курсив мой. - В. Р.).

Надо сказать, что, прочитав рассказ заново после этого эпизода, обращаешь внимание на то, что мотив ног в нем является поистине навязчивым - в коротком рассказе это слово встречается около двадцати раз, особенно во втором эпизоде, когда Симор играет с трехлетней Сибиллой:

"По дороге она остановилась, брыкнула ножкой мокрый, развалившийся дворец из песка.

...сказала Сибилла, подкидывая ножкой песок.

- Только не мне в глаза, крошка! - сказал юноша, придерживая Сибиллину ножку.

...Он протянул руки и обхватил Сибиллины щиколотки

Он выпустил ее ножки.

Он взял в руки Сибиллины щиколотки и нажал вниз

...Юноша вдруг схватил мокрую ножку - - она свисала с плотика - и поцеловал пятку".

Тут психоаналитик должен просто взвизгнуть от удовольствия. Все ясно. Ведь ноги - это субститут половых органов. Симор не удовлетворен интимными отношениями с женой (недаром в начале рассказа упоминается статейка в журнальчике, назывзющаяся "Секс: или радость, или ад"), он довольствуется латентным сексом с маленькой девочкой. Рассказ о рыбке бананке тоже становится понятен. Банан - явный фаллический символ. Рассказ о бананке - это притча о сексе, который чреват смертью, об эросе/танатосе (см. также тело). Поэтому и самоубийетво вполне логично.

Третий непроявленный смысл - дзэнский. Дело в том, что рассказ "Х. л. р. б." входит не только в знаменитый цикл "Девять рассказов", но и в контекст повестей о семействе Гласс. Из содержания этих повестей явствует, что Симор был гениальным ребенком, в семь лет понимавшим философию и рассуждавшим как взрослый человек, что он был поэтом, писавшим восточные стихи, серьезно увлекался восточными философиями, и в частности дзэном, и обсуждал все это с Мюриэль, невестой, а потом женой, и отношения у них были прекрасными (повесть "Выше стропила, плотники").

Брат Симора Бадди, его "агиограф", сравнивает его с восточным мудрецом, который увидел вороного жеребца в гнедой кобыле. И Симор видит мир не так, как другие. Например, он восхищается синим купальником Сибиллы, хотя на самом деле он желтый, просто потому, что это его любимый цвет.

Рассуждения и поступки братьев и сестер Гласс проникнуты дззнским мышлением, которое, в частности, отрицает важность противопоставления жизни и смерти и учит, что если человека осенило просветление, от которого он хочет убить себя, то пусть себе убивает на здоровье. То есть в таком понимании мира и субъекта смерть - это вообще не трагедия. Можно убить себя от полноты жизни, не оттого, что все плохо, как в европейской традиции, но оттого, что все хорошо "и чтобы было еще лучше" (пользуясь выражением современного русского философа и знатока восточных традиций А. М. Пятигорского).

Вероятно, чтобы понять рассказ наиболее адекватно (ср. принцип дополнительности), нужно иметь в виду все эти три его интерпретации. При этом самая примитивная житейская интерпретация ничем не хуже самой эзотерической (ср. деконструкция, постмодернизм).

Лит.:

Судзуки Д. Основы дзэн-буддизма. - Бишкек, 1993.

Пятигорский А. М. Некоторые общие замечания о мифологии

с точки зрения психолога // Учен. зап. Тартуского ун-та,

1965. - Вып. 181.

Рудыев В. П. Тема ног в культуре // Сб. статей памяти П. А.

Руднева. - СПб, 1997 (в печати).

Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. - М., 1995.

* Ш *

ШИЗОФРЕНИЯ

(от древнегр. schizo - раскалываю + phren - душа, рассудок) - психическое заболевание, имеющее многообразные проявления, как-то бред, галлюцинации, расстройство аффективных функций, ведущие к слабоумию и утрате индивидуальных черт личности.

Понятие Ш. было введено в психопатологию швейцарским психиатром Эугеном Блейлером в начале ХХ в., ему же принадлежит подробное клиническое описание этой болезни, которую в силу ее сложности и неоднозначности в ХIХ в. путали с другими психическими нарушениями, например с психозом (см.).

Одним из основных симптомов Ш. является расстройство ассоциаций. Нормальные сочетания идей теряют свою прочность. Следующие друг за другом мысли шизофреника могут не иметь никакого отношения друг к другу, то есть нарушается фундаментальный принцип связности текста.

Пример Э. Блейлера. Вопрос психиатра больному: "Испытываете ли вы огорчениями" Больной: "Нет". Психиатр; "Вам тяжело?" Больной: "Да, железо тяжело".

Мышление при Ш. приобретает странный, чудаковатый характер, мысли совершают скачки. Все это напоминает картину сновидения или картину в сюрреализме.

"Замечательны, - пишет Блейлер, - также наклонности к о б о б щ е н и я м (здесь и далее в цитатах разрядка Блейлера. В. Р.), к перескакиванию мысли или вообще функции на другие области. Бредовые идеи, которые могут возникнуть только по отношению к определенному лицу, переносятся на другое, с которым они не имеют никакой внутренней связи. Больного разозлили, он сначала отпускает пощечину виновному, а затем и другим, кто как раз находился поблизости. (Ср. характерное поведение Ивана Бездомного в романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита", когда он является в Дом литераторов в кальсонах и раздает пощечины. Автор романа был врач и, по общему признанию психиатров, очень точно описал симптомы Ш. у Бездомного.- В.Р.)

Особенно важно, - продолжает Блейлер, что при этой ассоциативной слабости [...] а ф ф е к т ы приобретают особую власть над мышлением: вместо логических сочетаний руководящую роль получают желания и описания, таким образом возникают самые нелепые б р е д о в ы е и д е и, открывается дорога чрезвычайно сильному аутистическомумышлению(см. - В.Р.) с его уходом от действительности, с его тенденцией к символике, замещениям и сгущениям". (Что опять-таки напоминает работу сновидения как она интерпретируется в психоанализе З. Фрейдом; ясно, что сознание шизофреника регрессирует к более низким формам.)