Слова (сборник) - Страница 3
Изменить размер шрифта:
февраль 2014
«наши правила таковы…»
наши правила таковы:
мы настолько с тобой далеки —
мы почти что уже на вы.
поцелуи – табу. руки
не подашь мне уже, увы.
если буду мимо идти,
даже не повернешь головы.
в этом чувствуется твой стиль.
все становится чересчур,
я внезапно тебя не хочу.
меня кроет обычно к весне.
поздравляю: и в этот раз.
правда, я не умею краснеть.
разучилась. давно пора.
если встретимся, думай, что
я забыла твои глаза.
и не выдаст естественный тон
припасенного к часу лица,
что мне вовсе не все равно.
ты обманешься. чувствую. но.
наши правила очень просты:
ты читаешь мои посты.
эти выстраданные слова
означают, что я жива.
раз в полгода приветкакдела,
да нормально я, бла-бла-бла…
существую на этой планете,
да. спасибо, что ты заметил.
март 2014
«возможно, мы станем чуть дальше, чем поезда в метро…»
возможно, мы станем чуть дальше, чем поезда в метро,
что в разные точки столицы идут в полвторого.
возможно, ты даже прочтешь эти недогекзаметры
и гуглить не станешь значения крайнего слова.
возможно, однажды проснемся в холодных постелях,
нас выпотрошит пониманием: в общем-то, нечего
пинать себя жалостью, что не смогли, не успели.
а я стану чьей-то шикарной любимой женщиной.
возможно, вернутся в моду зеркальные авиаторы.
а прошлое не возвращается, будто его чем обидели.
мне нравится знать, что в Москве туговато со временем,
кинотеатрами…
мне не по себе от того,
что во мне
до сих пор
дефицит
нелюбви к тебе.
март 2014
«в точности помню, как пахло в той съемной огромной…»
в точности помню, как пахло в той съемной огромной:
сладким мужским диором и табаком.
смысла уже не имело казаться скромной:
там была ночь и виски и мы втроем.
помню, как он провоцировал – я смущалась.
помню Московский проспект и еще – такси.
«кажется, завтра экзамен? какая жалость!»
«может, по 50?» – «да, конечно, неси!»
мы стали старше. мы предпочитаем вина.
я научилась, представь, совладать с лицом.
к нам саундтреком теперь подошли бы queen и
только французский и аутентичный шансон.
я приезжала легко, оставалась внезапно,
все одно время думали – с вами жила.
это была смесь беспамятства и азарта,
наша с тобой весна на Пяти углах.
март 2014
«я не знаю, что в этом городе хуже…»
я не знаю, что в этом городе хуже:
трубы или вода.
мое сказанное тебе – неуклюже.
вырваны провода.
подозрения – брошенность и ненужность,
расстояния – блеф.
ты меня, как уставшего странника в стужу, —
не под крышу, а в хлев.
и не буду ни хищницей, ни сердцеедкой:
я гнилое не ем.
там, где выложат путь мой сухие ветки,
будет мне Вифлеем.
там, где скажут – пусть тихо и всуе – имя,
будет мне Массолит.
знал бы ты: я с тех пор не могу с другими,
и не тронь – не болит.
апрель 2014
И. Б.
когда кончается смысл мимикрировать под равнодушие,
когда все больше мыслей и меньше рыданий в душе:
ты плачешь только от боли борьбы роговицы и ветра,
когда ты знаешь вопросы, уже не ища ответов.
когда ты жертвуешь качеством жизни ради ночлега,
когда уже постигаешь величие нановека,
когда в случайных и смелых мечтах мнишь себя великим.
и появляется Друг, что делил с тобой мысли и книги.
и на экране всплывает единственная могила.
и – наплевать, что в трамвае – тебя покидают силы.
твой Друг ходил там один между серыми и немыми,
он вслух читал твои строчки и даже назвал ему имя.
поспешно гаджет в карман. ты не дышишь, забыв все на свете.
и только чувствуешь: у роговиц поднимается ветер.
и ты как будто не здесь, не в гремящем пустом трамвае.
ты повторяешь: «он знает меня, он теперь меня знает».
апрель 2014
«я уже не люблю капучино с корицей…»
я уже не люблю капучино с корицей,
но, случается, пью ради метаболизма.
моим близким друзьям хорошо за тридцать,
и моя красота – это больше харизма.
ты все правильно делаешь, doesn’t matter,
как в реальности (не через фильтр инстаграма).
между нами ну максимум пять километров.
да, лет восемь назад это было бы драмой.
будет время – сходи на «Любовников» Джармуша,
там про нас. про других нас. не тех, чем стали.
я постарше, чем раньше, не тот пожар уже,
но я помню, как было. и помню в деталях.
май 2014
«и пока ты там пьешь дорогие вина…»
и пока ты там пьешь дорогие вина,
на террасах питаешься-дышишь морем,
я ращу в себе тягу губить невинных,
унижать промахнувшихся, мстить героям.
и пока ты там мыслишь о чем-то высшем
и читаешь запоем макулатуру,
я себя нахожу между Сартром, Ницше
и Камю, а бывает – последней дурой.
и когда тебе больно – во мне воют раны,
и когда тебе плохо – не засыпаю.
мы не виделись долго, мы встретились рано,
но я вижу насквозь тебя, как слепая.
и детали находятся без усилий.
Эмпиреи в огне, чем не проще – Аид?
ты красивее всех, кого я любила
(как теперь часто кажется – делала вид).