Сломанный меч Империи - Страница 25

Да, Ка-50 вызывает ожесточенные споры. Слишком уж революционен этот винтокрыл. Нигде в мире нет одноместного боевого вертолета. Немудрено, что до сих пор идет спор – принимать ли на вооружение «Черную акулу» или другой наш новейший винтокрыл – Ми-28. Но в середине 80-х, когда мощь нашей Империи была титанической, мы вполне могли вооружиться обоими видами машин. Давайте посмотрим в таблицу.

Преимущество «Черной акулы», например, заключается в показателе «эффективность/стоимость», по которому ему нет равных в целом свете.

Даже сейчас наши конструкторы продолжают работу. Есть проект Ми-28Н, который способен летать ночью и в сложных метеоусловиях. Готов и проект двухместного Ка-52.

Ми-28Н называют, например, боевым комплексом ХХI века. Способный лететь ночью всего на высоте пяти метров, он проскальзывает под огнем вражеских зениток, и бортовая ЭВМ сама огибает складки местности. Когда «28-е» идут группой, их компьютеры обмениваются информацией, и группа превращается в единое боевое существо с удесятеренной силой.

Если вы видели Ми-28Н по телевизору, то, наверное, обратили внимание на странный шар над его основным винтом. Это – обтекатель антенны локатора: вертолет может прятаться в лощинах и оврагах, за деревьями, выставляя наружу лишь свою «голову» для поиска цели. Поиск – решение – удар!

«28-й» может жечь новейшие танки Запада огнем ракет «Атака», сбивать чужие винтокрылы и истребители «Иглами» (8 на борту). Помимо 30-миллиметровой подвижной пушки 2А42, он способен нести контейнеры с двумя орудиями ГШ (23 миллиметра). Он может сесть рядом со сбитым товарищем и унести двоих—троих людей в заднем отсеке.

Ка-52 – наша гордость. В его носу, под обтекателем, скрыт чувствительный тепловизор французской фирмы «Томсон», похожий на огромный ячеистый глаз насекомого. Рассчитано, что никакого боя между современными западными вертолетами и Ка-52 быть не может: он (как и Ка-50) поражает геликоптеры врага на дистанции 10 верст, тогда как дальность боя управляемых ракет «Апача» – только 5 километров. Пушка же ГШ (Грязев—Шипунов) бьет в точку на дистанции в полтора километра, тогда как американцам приходится сближаться на несколько сот метров. Лучших атакующих вертолетов в мире нет, пишет военный журналист С. Птичкин («РГ», 23.11.96), и даже супервертолет США «Команч» при его фантастической цене, в принципе, не лучше Ка-52.

Западу было чего смертельно бояться. Советский Союз мог получить воздушную армию, способную стирать с лица земли его танковые дивизии и узлы сопротивления на пути движения русских армий.

Чтобы представить русскую вертолетную силу приведем один факт. Огонь батальона из 36 американских машин «Ирокез» (1728 неуправляемых ракет и 72 спаренных пулемета) равен огню восьми пехотных батальонов или 8-минутной канонаде артиллерийского полка. А новые «Мили» и «Камовы» превосходят по своей мощи старичков – «Ирокезов» – в полтора—два раза. В КБ приборостроения, под руководством нашего «зубра» Аркадия Шипунова, в последние имперские годы работали над созданием гиперзвуковых противотанковых ракет, обладающих скоростью в 2–3 км/сек, идущих по «лазерной тропе». Ее создает излучатель на борту геликоптера, как бы прорисовывая взгляд летчика в кибер-шлеме. При такой космической скорости ракеты поражают цель за две—три секунды, а то и почти мгновенно. При этом отпадает надобность в головках самонаведения ракет, в весьма дорогих устройствах, которые можно обмануть ложными целями или сбить с пути электронными помехами. Ведь «глаза» атакующего гиперзвукового УРа, идущего по «лазерной тропе», обращены назад, на свой вертолет, и помешать им ничем нельзя. А электронные помехи никак не действуют на лазер-наводчик. При этом такие ракеты, в принципе, могут вообще обойтись без разрывного заряда – на скорости в 2–3 километра в секунду их прочные головки пронизывают броню любого танка, словно пули – стекло. Ударные волны, образовавшиеся от их удара в металл корпуса, откалывают изнутри куски стали, способные смертельно изранить танкистов и иссечь электронную начинку танка.

Мы не приняли на вооружение эти машины ни тогда, ни теперь. Нам еще раз до боли ясно преступление идеологов советского режима в 70–80 годы. Замшелые старые импотенты и начетчики, они пичкали нас примитивной, набившей оскомину пропагандой, пряча истинную мощь и славу Империи. Мы ничего не знали о «Черных акулах». Они породили в наших умах представление об СССР как о чем-то вялом, бессильном и ни на что не способным. Они отняли у нас национальную гордость.

До сих пор, в конце 90-х, детище камовцев остается на уровне лучших мировых образцов. Вертолет, который вот уже десять лет не может поступить на вооружение! Но чудес не бывает. В США уже появился новый «Сикорский» с уникальной компьютерной системой и сверхчувствительной тепловизионной аппаратурой в носовом отсеке. Вот уже и Западная Европа пополняет свои арсеналы вертолетом «Тигр», превосходящим «Апач». Мы начинаем отставать.

Как нужны «Черные акулы» сейчас, когда враги обступили Россию со всех сторон, когда гремящая дуга войн охватила ее с юга. Легионы воздушных всадников-киборгов должны рубить своими винтами воздух над каспийскими волнами и над горными цепями Кавказа, над лесами Белоруссии и у прибалтийских границ. Чтобы в любой миг обрушить на врага ливни металла и огненные рои сверхзвуковых ракет. Чтобы выжечь под корень любую чуму, дерзнувшую бросить вызов Единой и Неделимой. Что толку с того, что Ельцин в 1994-м подписал указ о принятии на вооружение Ка-50? Ведь ни одной «Черной акулы» в Чечне не было за все два года первой войны. Ни одной! И только во время боев 1999 года над Северным Кавказом появилась пара этих прекрасных машин. Слишком мало…

Древние арабы – неисправимые поэты. Первая линия их боевого порядка, которая завязывала сражение, называлась «Утром псового лая». Вторая – «Днем помощи». А третья, довершавшая разгром, именовалась «Вечером потрясения».

Вечер потрясения – вот что испытали в душе своей Штаты, когда увидели после горбачевской капитуляции наши воздушные арсеналы. И до сих пор они бьются над загадкой: как это мы, уступая им по компьютеризации и обладая более отсталой базой электронных элементов, сумели их превзойти по части авиационной мощи? Они жадно охотятся за нашими технологиями и инженерами, желая высосать из наших мозгов удивительные способности к гениальным решениям, к непревзойденным, почти артистическим инженерным находкам.

Почему? Когда после распада Варшавского Договора в Восточную Европу поехали западные военные делегации, они сумели на практике сравнить наши машины и свою технику. И результаты совершенно расходились с тем, о чем они рассказывали в своих боевиках, с тем, что они моделировали на хваленых суперкомпьютерах. Как-то в Чехию пожаловали пилоты Франции и Голландии на «Миражах-2000» и Ф-16А. Они провели воздушные учебные бои, в которых чехи выступали на ослабленном, экспортном варианте нашего МиГ-29. ВСЕ БОИ кончились победами МиГов. Чехи «сбивали» противников с первого захода, применяя нашлемный визир наведения бортового оружия. Рухнули мифы о безнадежной отсталости нашей авиаэлектроники. Стоящая на МиГе русская РЛС Н019 хотя и тяжелее AN/APG-66 на Ф-16 (250 кило против 160), однако засекает чужой истребитель на дальности в 75 километров – против 40 у американской. Локатор штатовского истребителя Ф/А-18, при весе в 224 килограмма, имеет дистанцию обнаружения только в 65 километров – опять-таки меньше («Авиация и космонавтика», январь, 1995). Новейшие же импульсно-допплеровские РЛС на Су-27 видят истребитель врага за 80–100 верст впереди, и за 30–40 километров – в задней полусфере.