Сломанная вселенная (СИ) - Страница 2

Максим медленно двинулся в путь, внимательно рассматривая местную флору. Изумленный рассудок с полностью выключенной памятью сейчас был не способен ни на что другое, как только изумляться: что это за цветы? видел он их где-либо раньше? как они вообще называются? Сейчас любой даже самый глупый вопрос казался ему из категории «повышенной сложности» — да, из тех, от которых на экзаменах ученики тупо молчат или молча тупят, или делают то и другое одновременно. Подойдя к одному пышному кусту, сплошь усеянному ярко-красными огоньками, он протянул к нему руку, и мягкий стебелек тотчас обвил ему ладонь. Куст сразу зашелестел: то ли в радостном приветствии, то ли отдаваясь капризам кутящего ветерка. Этот ветерок всюду следовал по пятам и дул то в одну, то в другую сторону — куда ему вздумается. Ноги как-то сами собой подкосились, и Максим окунулся в пушистый зеленый покров. Сочные ароматы вскружили голову, земля слегка зашаталась, и на какое-то мгновение ему показалось, что все Мироздание начало вращаться вокруг его персоны. Словно он и есть центр вселенной. Но открыв глаза и устремив взор в небо, он увидел неподвижную ось Z, и ощущение движения быстро исчезло.

Облака плыли над головой медленно и как бы нехотя, сонливо. Приглядевшись внимательней, Максим заметил, что причудливые формы, которые принимали эти облака, уж очень походили на различных зверей и птиц. Вот, закрывая собой чуть ли не четверть неба, лежал медведь с раскинутыми лапами и непомерно большой головой. Совсем неподалеку проплывал заяц в позе прыгуна, словно готовый броситься на этого медведя, хотя силы ой как не равны. Левое ухо у зайца было раза в два длинней правого. То есть, тьфу… наоборот: правое раза в два короче левого. Наверняка, за это ухо его кто-то хорошенько потрепал. В другой стороне неба пролетал огромный орел, причем, одним своим крылом он задевал ось Z, пытаясь за нее держаться что ли… А ближе к горизонту облака были настолько густы, что в них можно было легко узнать стадо овец или даже стадо сизых свиней — это у кого как сработает фантазия. А фантазия нынче у Максима работала на все сто, напрочь отключив прагматичное мышление и занимая все ресурсы памяти.

Он с силой зажмурил глаза и тут же их открыл. Ни овец, ни свиней (ни сизых, ни фиолетовых), никаких медведей. Да, все это только игра воспаленного, лучше сказать — разгоряченного хмелью дурманящих ароматов, воображения. Продолжая путь, тропинка еще раза два вильнула по ароматной поляне, показала где растет цепучая трава выше колена, а где можно сорвать огромные белые розы или, во всяком случае, что-то на них очень похожее. Всюду трезвонили неугомонные цикады, рождая мир звуков из тишины безмятежного утра. Затем тропинка резко направлялась в сторону густого леса и, уже никуда не сворачивая, ныряла в его объятия.

Статные высокие деревья подпирали тяжелое небо своими вершинами и стояли так близко друг к другу, что цеплялись между собой нижними ветками. Со стороны могло показаться, будто деревья держатся за руки, охраняя свою священную территорию от незваных гостей.

«Меня-то они, надеюсь, пустят», — подумал Максим и, ободренный столь незатейливой мыслью, оказался в обществе великорослых гигантов, где царил полумрак и куда через густое сплетение ветвей проникали лишь слабые проблески света. Деревья издали пронизывающий гул и зашуршали своей бесконечной листвой.

– Я вас тоже всех приветствую! — Максим сделал первые робкие шаги в неведомых ему владениях, но на его голос поленилось ответить даже его собственное эхо.

Вот откуда этот фруктовый запах! Лишь некоторое время спустя он заметил, что под густой зеленой листвой то здесь то там притаились аппетитные плоды. Перед видом чего-то вкусного и соблазнительного Максим никогда не терялся и долго не раздумывал. Он протянул руку, чтобы попробовать плод, но вот беда — даже самые нижние из них оказались вне досягаемости. Подпрыгнув несколько раз и не добившись результата, он с досадой подумал: «если б оно хоть немного нагнулось…».

Горделивая ветка послушно склонилась, и свежий фрукт с соблазнительным ароматом, словно для него созданный, оказался прямо на ладони.

– Вам — спасибо, мне — пожалуйста! И пожалуйста, пожалуйста, побольше! — в глазах Максима этот афоризм показался лучшим творением его рассудка за все сегодняшнее утро. «И с кем это я тут разговариваю?».

Он открыл было рот насладиться своим завтраком, но фрукт вдруг сжался в комок, моргнул зеленым глазом, выпрыгнул из ладони и весело поскакал по траве. Перепрыгнул через ось Y и исчез в ближайших кустах.

– Да… Мой желудок, между прочим, таких шуток совсем не понимает!

Тропинка уводила все глубже, и частоколу мельтешивших деревьев, казалось, нет конца. Временами лес начинал редеть, создавая обманчивое впечатление, будто заканчивается. Но то были лишь небольшие просветы в огромном лабиринте зеленеющего массива.

– О! — Максим резко остановился. На самом деле он хотел сказать «А!», но непослушный язык опять не смог передать всю тонкость внезапно возникшего изумления.

Слева по курсу стояло… дерево. Да, дерево стояло. И сам по себе этот факт вряд ли дотягивал до сенсации. Но ведь какое дерево! Его ствол был скручен в огромную спираль. Здоровенная древесная змея, если б такие существовали, свернувшись клубком, наверное была бы чем-то подобным. Толстый у основания ствол делал витков двадцать, не меньше, постепенно утончаясь. Жиденькие ветки больше похожие на шерсть нелепо торчали в разные стороны, а на самой вершине рос какой-то цветок.

– Во как тебя жизнь-то скрутила!.. Если я встречу где-нибудь дерево, завязанное в узел, удивляться уже не стану.

И снова лес, лес, бесконечный лес… Как по мановению волшебного жезла, впереди совершенно внезапно появилась широкая поляна. Деревья настороженно стояли вокруг, не решаясь ступить на ее территорию, а в самом ее центре находилась небольшая хижина, слишком похожая на огромный стог сена. И, если бы не покосившееся набок оконце да маленькая дверь, со стороны вряд ли можно было принять это за жилище. Поляна, словно зеленой шерстью, была густо покрыта травой, а ближе к ее краю Максим заметил растущие одуванчики. Не заметил бы их только слепой, так как стебель у этих одуванчиков был, наверное, раза в два больше человеческого роста, а белый цветущий шар из пуха выглядел настолько огромным, что этим пухом можно было набить целую подушку. «Сейчас как подойду, да ка-ак дуну! Во весело будет!». Чуть слышно ступая на траву, Максим признался себе, что чего-то боится. Но скорее это был страх перед неизвестностью, чем перед реальной опасностью. Вряд ли в таком чудесном и гостеприимном лесу могли водиться какие-нибудь злые хищники. Как выяснилось впоследствии, интуиция его не обманула, само понятия «зла» во всей этой округе не выходило за рамки некой абстракции, а в реалиях полностью отсутствовало. Так, шаг за шагом, ноги сами собой подвели его почти вплотную к хижине. Максим сразу же заметил крайнюю небрежность ее строения и полную архитектурную безвкусицу.

– Какой же растяпа все это сделал?

По окружности вкривь и вкось торчали несколько деревянных колов, вбитых в землю. Стены были сплетены из веток, которые не удосужились даже подровнять и почистить. Чтобы хоть как-то залатать образовавшиеся щели, туда вместо пакли была набита солома, да и той уже осталось мало, потому что местные птицы растаскали ее на свои гнезда. Но самый шик архитектурного дизайна был, несомненно, воплощен на крыше. Она представляла из себя огромный дырявый котелок, опрокинутый вверх дном. Причем, сложно было понять, для чего служила сама дыра: то ли для вентиляции, а может, для печной трубы, которая предположительно должна вставляться в нее во время холодов… Вся эта конструкция была небрежно завалена соломой, так что издалека действительно напоминала стог.

А что если все это маскировка, усыпляющая бдительность конспирация? Ну что ж, тогда следует отдать дань находчивому зодчему.

– Эй, хозяин! — Максим вдруг испугался собственного громкого голоса.