Сломанная красота (ЛП) - Страница 16

– Конечно, ты поступила правильно, покончив с этим, – говорит её мама.

Эрин ничего не отвечает.

– На самом деле, я… Профессор? Сколько ему лет, Эрин?

– Не так много. Он не штатный профессор или кто-то в этом роде. Просто мужчина с высшим образованием и хорошей научной репутацией, которого наняли на семестр.

– Я не понимаю. Если ты познакомилась с ним не в университете, то где?

У неё сжимается желудок. Она делает глубокий вдох.

– Я убиралась в его доме.

– Эрин!

– Прости, мам, но я просто… Это уже не важно.

Ложь, конечно. Это было очень важно, и она знала, что её мама будет возражать против этого больше всего.

– Эрин, такие мужчины…

– Ты даже не знаешь его.

– Я знаю достаточно. Такие мужчины не уважают женщин, которые убирают их большие, дорогие дома.

– Блейк не такой.

– Ох, так он не богат? Он не вырос с блюдечком с голубой каёмочкой, которое ему всё время подавали?

– Боже. Не все богатые люди такие.

На другом конце провода тишина. Они обе знают, что имеет в виду Эрин. То не названное, что сделал с её мамой мужчина, на которого она работала.

Когда она начинает говорить снова, голос её матери смягчается до мольбы.

– Расскажи мне. Он приглашал тебя на свидание, водил куда-нибудь, будто может себе это позволить? Или он подходил, когда ты работала, и предлагал держать это в секрете?

Эрин чувствует, будто её сейчас стошнит. Она просто так запуталась, так расстроена. По правде она не сомневается в Блейке, но это тяжело объяснить. Что она может сказать? Я застала его за мастурбацией и подумала, что будет весело к нему присоединиться. Это едва ли заставит её маму чувствовать себя лучше. Кроме того, у Блейка есть свои причины быть таким затворником, и она не хочет сейчас в это углубляться.

Как бы сильно она ни была несогласна с суждениями своей матери, она может понять её переживания. Внешне всё кажется похожим. Чёртов прецедент. По причинам, которые девушка не может объяснить, её злит использование в этом урока Блейка, но она не может игнорировать последствия. Здесь прецедент – мама Эрин, основа для анализа её собственной ситуации. Но в этом случае разница так важна, так глубоко в центре, что это переворачивает прецедент с ног на голову. Начальник её мамы воспользовался своей должностью. Блейк её друг. Её любовник. И он не заслуживает, чтобы его выбрасывали как мусор, потому что ей вдруг стало страшно. Даже если у неё есть хорошая причина бояться.

Она вздыхает.

– Я разберусь с этим, мам. Не переживай.

– Детка…

– Что насчёт тебя? Как твои колени?

Фырканье её мамы говорит ей, что она не оценила явную попытку сменить тему.

– Они в порядке. Я всегда в порядке, пока у моей малышки всё нормально.

Эрин успокаивает маму обещаниями, что сосредоточится на учёбе и позаботиться о себе. Что она и сделает, но это включает в себя разговор с Блейком. Как только девушка оказывается в кровати, с её глаз свободно начинают капать слёзы. Слова Мелинды продолжают крутиться в её голове. Предполагаю, остальное – просто дополнительные баллы. Боже. Какой плохой день – это всё, о чём она может думать. Какой ужасный день, и единственного мужчину, который может заставить её почувствовать себя лучше, она оттолкнула. Она плачет, пока не выматывает себя, и ей не овладевает сон.

Утром её глаза выглядят опухшими. Эрин чувствует усталость и напряжение одновременно. Пробежка, по крайней мере, расслабит её мышцы. Она быстро одевается в потрёпанную спортивную одежду и сереющие кроссовки. Но, открыв входную дверь в квартиру, она тут же останавливается.

В коридоре стоит маленькая картонная коробочка. Её тело кажется деревянным, когда она опускается на колени, чтобы заглянуть внутрь. На дне сложены несколько её книг. Толстовка. И записка. Девушка раскрывает её дрожащими руками.

"Не переживай об М. Я позаботился об этом. Люблю тебя".

Блейк написал записку вместо того, чтобы попробовать поговорить с ней, так же как она поступила с ним. Он приходил к её квартире и оставил коробку с её вещами. По спине Эрин бежит холодок. Если между ними действительно всё кончено, если она надоела ему…

"Люблю тебя", – написал он. Два маленьких слова, и она возлагает на них все свои последние надежды.

***

Эрин смотрит на широкий фермерский дом. Жалюзи зелёные. Как она могла никогда не замечать этого раньше?

Она застряла на месте. Двигатель, возможно, уже охладел. Эрин подозревает, что Блейк знает, что она здесь, но не выходит. Не выйдет. Записка всё прояснила. Он собирался молча уйти, потому что она попросила об этом. Боже. Она ненавидит себя. Блейк злится на неё? Должен. Странно, она злится на него за то, что он уважает её просьбу, так как, кажется, знает об угрозах Мелинды. Он не знает, что Эрин была в отчаянии и потеряла рассудок? Ему всё равно?

Что же, сегодня девушка с ним поговорит. Он заслуживает этого. И вот Эрин здесь, собирается с мужеством, чтобы зайти внутрь. Пытается выяснить, попросит ли она его вернуться или просто даст ему уйти, как он заслуживает.

Со вздохом девушка выходит из машины и идёт к двери. Блейк открывает всего через минуту, подтверждая её подозрения о том, что он знал, что она здесь. Что он знал, как это тяжело для неё. Выражение его лица сдержанное, взгляд ничего не выражает. Никакого горячего желания, которое он обычно позволяет ей видеть. Никакой любви. Тревога в её желудке становится тяжелее. Её сердце бьётся быстрее.

– Доброе утро, – произносит он, и что это вообще значит? Эрин чувствует себя тревожно и не совсем собранной после своего маленького разлома.

– Доброе.

Мужчина отступает, чтобы пропустить её. Эрин не может оторвать от него взгляд, проходя мимо. Его зелёная футболка свисает с широких плеч, свободная там, где сужается его талия. Его джинсы покоятся на бёдрах и огибают мышцы. Он босой и пахнет мылом… одним словом, съедобный. Но он не принадлежит ей, потому что она запаниковала. Потому что сдалась.

Девушка поворачивается лицом к нему.

– Ты хорошо выглядишь.

Румянец окрашивает её щёки. Она не хотела говорить этого.

Он изгибает губы в кривой ухмылке.

– Это одно из преимуществ того, как я выгляжу. Синяки под глазами не так заметны. Я не мог заснуть.

У неё перехватывает дыхание.

– Блейк. Мне жаль.

– Да, я прочёл это в твоей записке.

Голос мужчины сдержан, делая его чужим и пугающим. Не тем Блейком, с которым она лежала в постели. Даже не тем Блейком, который болтал с ней, когда Эрин приходила убираться в его доме.

– Я вспылила. Я сделала ошибку.

– Со всеми бывает.

Его слова снисходительны. Тон – нет.

Девушка смотрит на него.

– Значит, это всё?

– Если это всё, чего ты хочешь, то да. Пока.

Он по-прежнему вежлив. По-прежнему холоден.

– Что ты хочешь сказать этим "пока"?

– Я хочу сказать, что не собираюсь давить на тебя. Этот семестр. Осталось несколько недель. Если ты не хочешь меня видеть в это время, я уважаю это.

Она корчит гримасу.

– А если я не захочу видеть тебя после этого?

– Захочешь.

Внутри неё расцветает надежда, быстрая и мощная.

– Ты кажешься очень уверенным в себе.

– Я работаю над этим, но насколько я знаю, ты хочешь меня. Я хочу тебя. Ничто это не изменит.

Эрин хмурится.

– Как ты узнал о том, что произошло?

– О Мелинде? Потому что ты не из тех женщин, которые просто удирают. Было чертовски больно получить ту записку. Даже Мелинда попрощалась лицом к лицу.

Чувство вины сжимает её горло, затрудняя дыхание. Слёзы застилают глаза, но девушка смаргивает их. Она причинила ему большую боль, чем думала. Представляла себя совершенно другой, намного лучше Мелинды, а затем сделала то же самое. Хуже.

– Мне очень жаль, – шепчет она.

Блейк смотрит на окна, где толстые кремовые шторы закрывают весь вид. Ну, эти определённо новые. Он не терял времени.