Слияние душ (СИ) - Страница 17

- Конечно! Ждём тебя, - ответил Виталий.

Сначала я с неохотой перебросился с ним несколькими фразами, но, когда разговор зашёл о Нине, мы разговорились. В её адрес посыпались комплименты, как от меня, так и от него. Пожалуй, мы нашли общий язык. Он очень хорошо знал Нину, её характер, мысли, идеалы. И это не удивительно. Он знает её уже 10 лет. Странно, почему Нина никогда мне о нём не говорила? Может, не хотела, чтобы я знал о существовании соперника?.. Нет, скорее всего... Наверно, она решила, что лучше будет сразу нас познакомить, чтобы у меня в мозгу не проскальзывали какие-то ненужные предположения. А, может, и по какой-нибудь другой причине…

Вскоре вернулась Нина. Мы начали пробовать блюда. Рассказывали разные истории, веселились, говорили тосты.

Внезапно Виталий встал и сказал:

- Нина, всё было классно. Я пошёл. Извини, что не могу ещё задержаться. Ты же знаешь, как Рита скучает без меня. А я не люблю, когда вижу её скучающие глаза.

- Конечно, иди. И передавай красавице своей привет от меня, - сказала Нина, провожая Виталия и улыбаясь.

Рита была его девушкой, как я потом узнал.

Мы с Ниной остались вдвоём и наслаждались самыми приятными и безоблачными минутами. Потом она вспомнила о моём подарке и принесла его в зал, чтобы рассмотреть вместе со мной. Вынув книги и прочитав автора и названия, она вскочила со стула и запрыгала от восхищения. Она напоминала взрослого ребёнка, который получил то, о чём давно мечтал.

Нина подбежала ко мне и стала нежно обнимать, говоря при этом такие слова благодарности, что у меня на мгновение закружилась голова от счастья. Я не отпускал её из объятий, потому что для меня это было также трудно, как оторвать собственную руку.

Улыбнувшись и высвободившись, она попросила съездить с ней на работу к её маме. Естественно, я согласился. Я готов был пойти с ней, куда угодно.

Мы ехали, стоя в троллейбусе. Много говорили о Виталии и своих думах. Продвигаясь к дверям троллейбуса, чтобы выйти, мы оказались рядом с парой, выходившей на нужной нам остановке. Это была старушка и мужчина, плохо одетый и с очень неприятным выражением лица, на котором сильно выделялись озлобленные глаза. Старушка была слепой, и передвигалась медленно, с помощью этого мужика.

Мужик, не выдержав, что она так задерживает троллейбус и его самого, выругнулся на неё:

- Ууу, сколько же можно, рухлядь! Быстрей!

Нина кинулась помогать женщине спуститься. Мужика это ещё больше вывело из себя:

- Ишь ты, нашлась! Не лезь. Без тебя управлюсь.

- Да с таким провожатым, как вы, лучше не ходить! И не грубите! – ответил я, повышая на него голос.

- Что же за дотошные попались. Сволочи!

А дальше посыпались упрёки и нецензурные выражения в наш адрес.

- Женщина, давайте, мы вас доведём. Его же невозможно слушать! – предложила Нина старушке, беря её за руку.

- Нет, спасибо, милая. Это мой сын. Я без него никуда. И привыкла уже ко всему, - ответила женщина, и из её потухших глаз полились слёзы.

Мужик злобно посмотрел на нас и повёл её дальше, что-то бормоча себе под нос.

- Бедная мать… - только и сказала Нина.

Я взял её за руку, притянул к себе. Она заплакала, дрожа в моих руках. Я её не успокаивал, потому что сам был в напряжении от этой сцены.

Нина подняла голову и посмотрела мне в глаза. Лицо её было скорбящим лицом ангела, не видящего справедливости и уважения на нашей планете.

- Костя, сколько несчастных, которые терпят такое отношение, потому что у них нет другого выхода?! Как же всё грубо!.. И это мы самые разумные существа? Мы мертвы… И мы с тобой тоже…

- К сожалению, это так… Но что мы можем сделать вдвоём? Если бы люди поняли, что мы катимся обратно.… Наши порывы разобьются о законы общества.

Я крепче прижался к Нине своим слабым, беззащитным телом. Да. Я в этот момент ощутил всю свою ничтожность, всю человеческую ничтожность.

Нина высвободилась и сказала:

- Ну что ж, рассказали друг другу, как всё невыносимо. Но мы с тобой не успокоились, надеюсь, и не успокоимся. Не станем до конца ко всему равнодушными. Слёзы наши ничем не помогут… С их помощью мы только ощущаем душевное равновесие и способность поддержать друг друга...

Сказав это, она начала вытирать слёзы. Я остановил её руку, взял её печальное лицо в свои руки и поцеловал. Я чувствовал, как по всему телу прошла дрожь, как она прошла в губы, а они передали дрожь губам Нины, а, возможно, и всему телу. Я впервые в своей жизни целовал девушку, человека, которого люблю.

Потом Нина опустила голову мне на грудь и спросила:

- Зачем ты это сделал?

- Душа так стремилась к твоей душе, что я не знал, каким ещё образом, кроме поцелуя, соединить их.

- Слияние душ в поцелуе… - тихо ответила она.

И мы пошли к её маме, прижимаясь друг к другу и не распуская рук, объединения душ».

«24 апреля, 2003г.

Всё шло своим чередом. Месяц за месяцем.

С Ниной у нас было всё прекрасно. Мы продолжали радоваться нашим встречам. Ни я, ни она уже не скрывали от всех чувство, зародившееся между нами. Это было незачем. Все давно видели, как мы смотрим друг другу в глаза, как мы ждём ласку друг друга. Не слышали они только, как бьётся сердце Нины, когда я рядом. И это невозможно описать.

21 апреля я написал Нине смс с понравившимися словами:

«Я не знаю, есть ли в арифметике такое число, которое было бы больше моей любви к тебе!

Я не знаю, есть ли в физике такие константы, которые были бы постояннее моей любви к тебе!

Я не знаю, есть ли в геометрии такая фигура, линии которой были бы совершеннее твоих!

Я не знаю, есть ли в химии такое вещество, запах которого мог бы сравниться с ароматом твоего тела!

Я не знаю, знает ли астрономия такую звезду, блеск которой мог бы затмить сияние твоих глаз!

Но я знаю точно, что ни в одном языке нет слов, чтобы полностью выразить мою любовь к тебе!»

Долго я ждал её ответа, но он так и не пришёл. Я начал переживать, потому что обычно Нина всегда отвечала на мои сообщения. Я успокаивал себя тем, что может быть неполадка с передачей сообщения, или у Нины выключен телефон. Но вечером не усидел дома. Решил навестить её. Не зря у меня на душе было так тяжело… Но тогда я все плохие мысли гнал, хотя понимал, что раз Нина не пишет и не звонит мне почти неделю, значит, не всё в порядке.

Я позвонил в дверь. Потом ещё раз. Ответа не последовало. Меня это напугало. Постояв в раздумье, я позвонил в дверь Виталию. Он открыл мне грустный, с красными глазами.

- Что случилось? Где Нина, не знаешь?

- Почему ты этого не знаешь? У неё мама умерла… Мы только вчера её похоронили. Бедная Нина… Она не была в состоянии тебе это сообщить, походу. Она сама вслед за матерью чуть не пошла…

- Господи!.. Если бы я знал, то постоянно был бы с ней. Но где она?

- Нина дома. Час назад я был у неё. Ты заходил к ней?

- Звонил. Мне никто не открыл. Неужели… - растерялся я и посмотрел на Виталия. – Надо дверь взламывать!

- Не надо. У меня есть ключ, - ответил он и вытащил его из кармана. Сразу же пошёл открывать дверь.

Я кинулся в комнату Нины. Она лежала на кровати, как мёртвый лежит в гробу. Бледная, с синяками вокруг глаз. Я сел и начал легонько прикасаться к её руке, чтобы она откликнулась. Но это не помогало. Потом мы вместе с Виталием пытались её привести в себя. Я взял спирт и натёр ей виски. Нина с трудом открыла глаза и посмотрела на нас. Из глаз её потекли слёзы. Мы с Виталием не выдержали: все наши опасения вылились слезами. Я плакал от радости, что Нина с нами, что я помогу ей, если, конечно, она согласилась на мою помощь. Сейчас ей было всё равно. Я обнимал её, целовал, старался согреть. Она молчала, лишь глаза говорили о мучительной потере. Потом она снова заснула. Провалилась в спасительный сон, который помогал ей хоть ненадолго забыться.