Слезы луны - Страница 12

– Она сказала, чтобы ты…

– Я слышала. И никуда я не уйду.

– Если не уйдет она, уйду я. – Мэри Кейт приподнялась, но Бренна пригвоздила ее к кровати.

Услышав шум борьбы и сдавленные проклятия, Эллис Мей приподнялась на кровати и включила ночник, чтобы понаблюдать за схваткой.

– Кейти, тебе Бренну не одолеть, ты дерешься, как девчонка. Неужели ты забыла все, чему она нас учила?

– Лежи спокойно, дурья башка. Как я могу извиниться перед тобой, Мэри Кейт, если ты пытаешься откусить мне руку?

– Не нужны мне твои чертовы извинения!

– Ну, ты их получишь, даже если придется воткнуть их в твою глотку. – Разозленная, растерянная, Бренна сделала самое простое: уселась на сестру.

– Ой, наша Бренна плачет! – Эллис Мей, самое жалостливое сердце во всей Ирландии, выскользнула из своей постели и обняла Бренну. И нежно поцеловала ее сначала в одну щеку, потом в другую. – Ну, полно, полно. Все уладится, дорогая, вот увидишь.

– Маленькая мама, – прошептала Бренна и снова чуть не разрыдалась. Ее самая младшая сестра как-то незаметно превратилась из ребенка в тоненькую, хорошенькую девушку. Ну, это не сегодняшняя забота. – Иди в кровать, лапочка, замерзнешь.

– Я посижу здесь. – Эллис Мей забралась на кровать Мэри Кейт и уселась у нее в ногах. – И помогу тебе. Если она виновата в твоих слезах, то пусть хотя бы выслушает тебя.

– Это она довела меня до слез, – возмутилась Мэри Кейт.

– Ты ревела со злости, – строго сказала Эллис Мей, точно как Молли.

– В моих слезах тоже была злость. – Бренна вздохнула и обняла одной рукой Эллис Мей. – Она имела право злиться на меня. Я неправильно себя вела. Мне очень жаль, прости меня, Кейт, за все, что я сделала и сказала.

– Ты не шутишь?

– Ни в коем случае. – Слезы снова подступили к глазам. – Я просто люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – прорыдала Мэри Кейт. – Мне тоже очень жаль, я говорила тебе ужасные вещи. Я так вовсе не думаю.

– Ерунда. – Бренна подвинулась, и Мэри Кейт бросилась в ее объятия. – Я же тревожусь о тебе. Я знаю, что ты выросла, но никак не привыкну к этому. С Морин и Пэтти попроще. Морин всего на десять месяцев моложе меня, а еще через год родилась Пэтти. Но вы двое… Я хорошо помню, как вы родились, с вами все иначе.

– Но я же не делала ничего плохого у Галлахеров.

– Я знаю. – Бренна закрыла глаза. – Ты так красива, Кейти, и, наверное, тебе интересно пробовать свои силы. Я только хочу, чтобы ты ставила опыты на ровесниках.

– А я так и делаю. – Мэри Кейт подняла голову с плеча Бренны и улыбнулась. – Но думаю, что готова перейти на следующий уровень.

– О, Дева Мария! Кейти, ответь мне на один вопрос. Ты вообразила, что влюблена в Шона?

– Я не знаю. – Мэри Кейт передернула плечиками. – Может быть. Он такой красивый, как рыцарь на белом коне. И похож на поэта, такой романтичный и задумчивый. Он смотрит прямо в глаза. Многие парни смотрят ниже, и сразу ясно, что они думают не о тебе, а как бы забраться под твою блузку. Бренна, а ты замечала, какие у него руки?

– Руки? – Бренна мысленно вздохнула. Широкие ладони, длинные, ловкие пальцы. Очень красивые руки.

– Как у художника, и невозможно равнодушно смотреть на них, сразу представляешь, как он касается тебя, и таешь.

– Да, – выдохнула Бренна и тут же спохватилась: – Послушай, Мэри Кейт. Шон красив, и я могу понять, как его красота… э… будоражит кровь, но, пожалуйста, будь поосторожней.

– Хорошо.

– Ну, вот и помирились. – Эллис Мей расцеловала обеих сестер. – А теперь уходи, Бренна, должны же мы выспаться.

Бренна долго не могла заснуть, а когда наконец заснула, то увидела сны, странные, сумбурные. Правда, некоторые сцены были такими реальными, словно все происходило наяву.

Красавец в серебристой одежде с длинными иссиня-черными волосами, разметавшимися на ветру, летит по ночному звездному небу верхом на белом крылатом коне. Он поднимается все выше и выше к мерцающему белому диску луны, с которого будто капают слезы. Слезы превращаются в жемчужины, и всадник собирает их в серебряный кошель.

А вот он стоит перед Красавицей Гвен у домика на волшебном холме и бросает жемчужины к ее ногам. «Это слезы луны. Они – мое томление по тебе. Прими их, прими меня».

Но Гвен отвернулась от него, скрывая свои слезы, отказалась от него, отвергла его. И жемчужины, мерцавшие в траве, превратились в луноцветы.

И почему-то не Гвен, а сама Бренна собрала их в ночи, когда раскрылись нежные белые лепестки, и положила на крыльцо у двери коттеджа, оставила их для Шона, потому что ей не хватило смелости войти внутрь. И отдать их ему.

Ночные видения преследовали ее весь следующий день. После мессы, задумчивая, с ввалившимися от недосыпа глазами, она разобрала старую газонокосилку, повозилась с мотором своего грузовика, хотя никакая наладка ему не требовалась, и лежала под старой маминой машиной, меняя масло, когда увидела сапоги отца.

– Твоя мама попросила выяснить, что у тебя на уме, пока ты не вытащила мотор из этой развалины.

– Я просто смотрю, что требует замены.

– Понятно. – Майкл, кряхтя, забрался под машину и растянулся рядом с дочерью. – Так ты не тоскуешь?

– Может, и тоскую. – Бренна молча работала пару минут, зная, что отец не будет ее торопить, подождет, пока она соберется с мыслями. – Можно, я кое о чем тебя спрошу?

– Ты знаешь, что можно.

– Чего хотят мужчины?

Мик поджал губы, с удовольствием наблюдая, как быстро и ловко дочка управляется с гаечным ключом.

– Ну, больше всего хорошую женщину, постоянную работу, горячую еду и пинту пива в конце удачного дня.

– Меня интересует первое. Чего мужчина хочет от женщины?

– А, понятно. – Мик смутился, даже запаниковал и стал поспешно выбираться из-под машины. – Я позову твою маму.

– Ты мужчина, а не она. – Поймав отца за ногу, Бренна пресекла его попытку к бегству. Мик попытался вывернуться, но Бренна держала крепко. – Я хочу услышать от мужчины, что он ищет в женщине.

– Ага… ну… здравый смысл! – воскликнул Мик слишком бодро, даже на его взгляд. – Это отличное качество. И терпение. Это тоже очень важно. Когда-то мужчина хотел, чтобы женщина создавала уют в его доме, но в наше время – а с пятью дочерьми захочешь, да не забудешь, что живешь в современном мире, – мужчине нужен партнер, так сказать. Помощница. – Мик ухватился за это слово, как схватился бы за брошенную ему веревку, если бы стоял на осыпающемся узком уступе над пропастью. – Мужчине нужна помощница, спутница жизни.

Оттолкнувшись пятками, Бренна выползла из-под машины, но ногу отца не отпустила. Она чувствовала, что он удерет, только дай ему шанс.

– Я думаю, мы оба понимаем, что я имела в виду не здравый смысл, не терпение и не взаимопомощь.

Его лицо порозовело, затем побледнело.

– Я не буду говорить с тобой о сексе, Мэри Бренна, так что немедленно выброси эту мысль из своей головы. Я не собираюсь говорить о сексе со своей дочерью.

– Почему? Я же знаю, что ты занимался сексом, иначе меня бы здесь не было, так ведь?

– Неважно. Не буду, и все тут, – упрямо произнес Мик и крепко сжал губы.

– Если бы я была сыном, а не дочерью, мы могли бы это обсудить?

– Ты не сын, и точка. – В подтверждение своих слов Мик сложил руки на груди. И стал похож на рассерженного гнома. Интересно, промелькнуло в голове у Бренны, не он ли вдохновил Джуд на один из ее рисунков?

– И как я могу избавиться от мыслей о том, что нельзя обсуждать?

Поскольку Мику в данный момент было не до логики, он хмуро таращился вдаль.

– Если тебе приспичило говорить о таких вещах, поговори со своей матерью.

– Ладно, забудь. – Бренна решила подобраться к отцу с другой стороны. Не он ли учил ее, что к любой работе всегда найдется не один подход? – Расскажи мне о другом.

– Совсем о другом?

– Можно и так сказать. – Бренна улыбнулась ему, похлопала по ноге. – Мне вот интересно: если бы ты что-то хотел, и довольно давно, как бы ты поступил?