Слёзы Иссинир - Страница 7
Верной свитой за ней по пятам маршировала тьма. От ее прикосновений ритуальный костер взревел, как обезумевшее животное, сорвавшееся с цепи, он побежал по земле, охватывая поляну, опаляя деревья. Все, чего касался огонь, исчезало в разрастающейся тьме. Не трогала она только женщину в красном плаще. А я словно сторонний зритель, наблюдающий за жутким спектаклем, стояла в стороне и не могла двинуться с места и выдавить из себя хотя бы звук, чтобы закричать от охватившего ужаса. Я не смогла никого спасти. И завладевшие мной чувства вины и отчаяния от невозможности что-либо исправить, сдавили меня в колючих тисках.
Незнакомка откинула капюшон и воззрилась на меня своими серебряными глазами. Ее губы не шевелились, но я отчетливо слышала ее голос, раздававшийся у меня в голове.
«Следуй за шепотом своего сердца, он направит тебя на путь Луны»
«Следуй за Луной, и она приведет тебя туда, где ты должна быть»
«Оставь свои мечты, они больше не для тебя. Следуя за ними, ты сгоришь, как наивный мотылек в пламени, к свету которого он так стремился»
«Тени страшны, но в них скрывается истина. Найди ее и обретешь дух иш’тари»
«Встретимся на балу»
Ворочаясь в кровати, я пыталась выкинуть слова странной незнакомки из головы, но они словно бы отпечатались у меня в памяти огненными буквами. Обычные сны забываются уже через пять минут после пробуждения. Через десять – остаются лишь хаотичные обрывки, передающие только самую суть того, что снилось. Этот сон отличался от всего, что было раньше. Я помнила каждую секунду, каждую деталь, каждое слово. Именно это и пугало, также как и события самого сновидения.
«Встретимся на балу»
Насколько я помнила, никаких балов в нашем небольшом городке никогда не было, и не предвидится впредь по той причине, что их некому и негде давать. Единственное место, пожалуй, Ардскол, но Рангвальды столь нелюдимы, что вряд ли решат вдруг устроить танцы. Эти рассуждения меня немного успокоили, прогнав пророческие притязания моего сна, и позволили мне, наконец, уснуть.
Наутро тетушка Крина суетилась больше обычного, в подготовке к вечерним празднествам пыталась успеть все и сразу и, естественно, ничего не успевала. Еще до завтрака между нами завязался спор по поводу моего ритуального наряда. Тетушка хотела традиционный сарафан с белой рубашкой, расшитый цветами, я была с ней категорически не согласна. Сегодня особенный день, поэтому и выглядеть я должна по-особенному. Продемонстрированный наряд Крине не понравился. Моя тетушка была человеком старых нравов. Зажиточная дворянка, отошедшая от дел. Несмотря на свой титул, она не любила командовать, не терпела эксплуататорского отношения между людьми, а потому прислуги в нашем доме не было. Была ли Крина такой и раньше или изменилась, когда вышла замуж за дядю, который был обнищавшим из-за игровых пристрастий своего отца дворянином, лишившимся всего, кроме небольшого поместья на окраине королевства Арденгард, я так и не узнала. Тетушка предпочитала не вспоминать свое прошлое, а дядя не хотел ее расстраивать, поэтому тоже ничего мне не рассказывал.
Крина предпочитала сама заниматься огородом и животноводством, привлекая к труду и меня. Меня подобное времяпрепровождение не прельщало, поэтому я часто отлынивала и сбегала к подружкам или, лежа на крыше, читала романы. Но были дни, когда тетушка была неумолима к моим просьбам, как непоколебимый айсберг на просторах северных морей, и загоняла в огород страшными угрозами лишить меня карманных денег, моих красивых нарядов и наследства в целом.
– Дворянам не пристало обходиться без прислуги и делать все самим! Почему мы живем как какие-то крестьяне? – однажды в порыве гнева я кинула эти слова тетушке в лицо, не желая возиться с коровой, чтобы надоить молока. В сарае, где она обитала, воняло навозом. Стоило мне представить, что снова придется заходить туда и трогать корову за набухшее вымя, меня распирало от отвращения. Никогда не забуду вспыхнувших холодом зеленых глаз тетушки. Крина отходила меня мокрым полотенцем и велела не зазнаваться.
– Если ты такая благородная, почему тогда общаешься с простыми крестьянами? – с ледяным сарказмом, поинтересовалась она после, когда я перестала рыдать в углу кухни.
– Быть крестьянином и общаться с ними не одно и тоже, – выпалила тогда я, все еще плавая в омуте собственных взрывных эмоций. Крина усмехнулась и покачала головой.
– Не дели людей на классы, иначе когда-нибудь ты об этом пожалеешь, как и твоя мать, – сказала мне тогда тетушка. – Титулы и деньги не делают людей лучше остальных. Как правило, только хуже. Запомни это.
Порой, мне казалось, что есть еще одна причина, почему тетушка не держит прислуги – она словно опасалась чего-то, но на мои вопросы, касающиеся этой темы, никогда не отвечала. Как и на вопросы, почему она уехала из столицы. Крина говорила, что не ладила с семьей, которая не принимала ее мужа, но даже спустя многие годы, она ни разу не возвращалась в столицу, чтобы навестить их. Лишь однажды ночью, я случайно увидела, как она плакала над старым пожелтевшим конвертом, который достала из деревянной шкатулки, стоявшей в ее спальне на каминной полке.
– В таком только на званый вечер идти, а не дары возносить и через костры прыгать. Не люблю показную роскошь, а сейчас она еще и не к месту, – высказалась тетя, пожалуй, даже слишком резко, чем было нужно, взглянув на выбранное мною платье для Праздника Благословенной Ночи. Меня ее тон немного задел, но я постаралась не показать этого. Порой, когда я покупала себе новые наряды или украшения, или отказывалась выполнять какое-то поручение, Крина становилась холодной и отстраненной. В ее глазах было осуждение, но казалось, что она видела во мне кого-то другого. После смерти мужа Крина стала немного мягче. Раньше ей приходилось быть со мной строгой потому, что дядя меня обожал и позволял мне все, чего мне хотелось. Он всячески меня баловал нарядами и редкими деликатесами, что тетушка категорически не одобряла. Порой, они очень сильно ссорились из-за этого. У Крины пару раз даже проскальзывала фраза, которая резала меня словно нож.
– Будешь потакать ей, и она станет такой же как мать!
В этих словах всегда звучало презрение, что только сбивало меня с толку, ведь Крина очень любила свою сестру и всегда отзывалась о ней с теплотой. Лишь в редких случаях, вроде сегодняшнего, она высказывалась грубо. Это была загадка нашей семьи, которая, порой, меня терзала, как и любая тайна, которую пытливый мозг хочет раскрыть. Чтобы не сойти с ума от любопытства, я успокаивала себя мыслями, что в семьях всякое случается. Возможно, Крина за что-то злилась на сестру до сих пор, но всё равно любила её.
Свою мать – сестру Крины, я никогда не знала. Она умерла при родах, едва успев дать мне имя. Моего отца чуть ранее на охоте растерзал медведь. Не имея ни малейшего понятия, какой была мама, я не могла судить о мерах Крины относительно моего воспитания. Тетушка часто наказывала меня даже за пустяки, но когда я смотрела в ее глаза, то видела в них лишь тепло и любовь, поэтому старалась не зацикливаться на обидах.
– Сегодня особенный день! Поэтому я должна выглядеть лучше всех остальных! – капризно ответила я тетушке, оставаясь твердой в своем решении как никогда. День и правда был особенным. И дело было не только в Празднике Благословенной Ночи, но и в предстоящей помолвке.
Еще раз взглянув на письмо от Ригана, адресованное Крине, в котором он уведомлял о своем визите заранее, как и полагалось, дабы попросить моей руки, и которое тетушка по секрету мне показала, я залилась краской и мечтательно закружилась по кухне. Все еще сложно было поверить, что я, наконец, стану невестой, а затем и выйду замуж. Я всегда думала о предложении и браке как о чем-то сказочном, о чем можно прочитать лишь в романах и стихах. Казалось бы, вот оно рядом подтверждение того, что это нечто реальное и осязаемое, стоит только взглянуть на соседей. Но женатые пары постоянно ссорились, о чем-то спорили, поэтому отношения между ними мало походили на любовь. От того и брак казался чем-то несуществующим. Когда дядя был жив, он говорил, что сказочные принцы не для меня, всегда предрекал, что я выйду замуж за разбойника или пирата. Дядя Рикхард меня и саму называл красивой разбойницей, позволяя мне, словно дикарке бегать с другими детьми, размахивая палкой. Но он же, когда я повзрослела, и подарил мне мое первое красивое платье из розового шелка с белыми лентами и шифоновыми вставками. Он привез его из Эрмаха, столицы Арденгарда, расположенной в западных регионах страны. У дяди Рикхарда был свой небольшой магазинчик диковинных и редких товаров – амулеты, сервизы, травы, масла и мыло, модная одежда, какую носили в крупных городах, и книги. Все, что не было ново для больших городов, но необычно для нашего захолустья, можно было найти у дяди в магазинчике. Когда он умер, Крина не пожелала продавать дело, которое мужу удалось открыть с таким трудом, и взялась за него сама. Мне тоже приходилось там иногда работать – замещать тетушку. Магазинчик дяди мне нравился, там всегда было уютно и приятно пахло травами и разными сортами чая. А колокольчики-обереги всегда ласкали слух, позвякивая от легкого касания ветра сквозь открытое окно. В этом магазинчике я впервые и встретила Ригана. Нам было по десять лет, когда он вместе с отцом пришел к дяде за важным заказом. Мать Ригана сильно болела, и дяде пришлось ехать за целебными травами очень далеко к какой-то старой ведьме.