Слёзы Иссинир - Страница 44

– Астарта, – словно бы не веря в собственные слова, изрек Идрис. – Дед был прав. Ты не покинула нас.

– Да, – подтвердил призрак, улыбнувшись, – Я никогда не покину Ардскол.

– Ты не пришла, когда я звал тебя, но явилась сейчас из-за девчонки? – холодно поинтересовался граф Рангвальд.

– Я появилась, когда ты на самом деле во мне нуждаешься. В прошлый раз ты сам себя убедил в собственной беспомощности. И я не могла тебе помочь, – спокойно отозвалась Астарта.

– Я и был беспомощен! – огрызнулся Идрис, неожиданно даже для самого себя, – Я был ребенком, которому нужен был твой совет.

– Нет, вы с Анабэль должны были усвоить урок и сами найти решение проблемы. А сейчас я здесь, чтобы не позволить тебе совершить ошибку. То, что ты делаешь с этой девочкой – неправильно.

– У меня нет выбора потому, что я не знаю, что делать. Светлоликая упустила этот момент. Подкинула мне девчонку как щенка, чтобы я гадал – утопить его или приютить, – Идрис говорил без осуждения, без злости, лишь с горькой обреченностью. Он понимал, что от возложенного на него задания он не сможет отказаться, но все равно не хотел его выполнять, не видел целей, которых должен был достигнуть.

– Ты не пытаешься понять. Тебя переполняет ненависть к Селении. Ты закостенел внутри и снаружи, а она принесла тебе перемены, которые ты так ненавидишь. Ты переложил на нее ответственность за собственную неспособность их принимать. И теперь пытаешься все решить самым простым способом. Отпусти ненависть, чтобы смотреть на ситуацию ясным взглядом, тогда и воля Светлоликой перестанет скрываться в тумане.

Идрис едва не взвыл от бессилия. Манера призраков вести диалоги могла вывести из состояния душевного равновесия кого угодно – закон Хелльтар. Переступившим черту смерти открывается многое, но они отныне не могут напрямую вмешиваться в земные жизни. Поэтому призраки, являющиеся людям, говорят загадками – маленькая лазейка, позволяющая помочь, но не нарушить закон богини смерти.

– Я начинаю понимать, зачем она это сделала…. Она наказала меня за мое прошлое, – глядя в переливающие глаза Астарты, заявил Идрис. Он понял это после разговора с Мертвыми Ликами. Астарта вдруг приблизилась к графу и наклонилась к его лицу непозволительно низко, внимательно вглядываясь в темноту его зрачков. Черты ее лица заострились, приобретая оттенки обеспокоенности.

– Нет, это не ты, – прошептала она едва слышно. – Я и не предполагала, что она сделала это. Неужели она… хотя, наверное, так будет правильнее и безопаснее…

– О чем ты вообще говоришь? – раздраженно вопросил Идрис, отстраняясь от мерцающего лица Астарты. Больше всего на свете он ненавидел что-либо не понимать.

– Тебе придется бороться не только со своей тьмой. Но именно твои демоны тебя погубят, если не обуздаешь их. Сделай все так, как она скажет. Нельзя проиграть эту битву. Стоит упасть с одной ступеньки, и ты стремительно покатишься вниз, а подниматься снова времени уже не будет, – напряженным шепотом пробормотала Астарта, продолжая удерживать взгляд Идриса.

– Следи за западом. Но не упускай собственное крыльцо. Селения пытается что-то сказать, как она может, поэтому слушай, но не упусти момент, когда нужно будет заставить ее замолчать. Я чувствую рядом с тобой кровь врага. Он опасен.

– Кровь врага? – Идрис испытал недоумение, ведь во всех, кроме девчонки он был уверен. – Это может быть как-то связано с Селенией?

Глаза Астарты недобро сверкнули, словно прозвучавшее было оскорблением в ее адрес.

– Вспомни, что она сказала тебе при первой встрече, – уклончиво ответила призрачная дева. Идриса словно стрелой прошило, прилетевшей из недавнего прошлого, которое изменило навсегда его жизнь.

Астарта хотела сказать, что-то еще, но внезапно замолчала и посмотрела в темноту потолка. Несколько долгих мгновений лицо ее было бесстрастной маской, а затем губы тронула улыбка.

– Она уже здесь. Тебе пора.

– Кто? Куда пора?

– Скоро сам узнаешь, – загадочно ответила Астарта и начала таять в воздухе.

– Мир меняется, если ты не начнешь меняться вместе с ним, то станешь просто реликтом, от которого он избавится, как избавляются от мусора, – ее слова прозвучали в воздухе уже после того, как она исчезла. Коридор вновь погрузился в безжизненную тишину, словно вовсе не пробуждался от недавнего присутствия Хранительницы Ардскола. Некоторое время Идрис смотрел в пустоту, пытаясь уложить в голове сказанное Астартой.

– Как же просто я жил, – вздохнул он, обрывая обуявшее его молчание.

– Идри, с кем ты тут разговариваешь? Я слышал твой голос еще издалека, – в темноте показался силуэт Идвала. Глаза его мерцали ярким лазуритом, как светятся в темноте глаза волка, выглядывающего из лесной тени.

– Что? – переспросил Идрис, продолжая смотреть в пространство перед собой, словно дух Астарты все еще витал поблизости. Может быть, он тоже начала сходить с ума?

– С кем разговариваешь, спрашиваю? Ты же вроде к невестушке собирался, – усмехнулся Идвал.

– Сам с собой говорю. Репетирую речь, – отозвался Идрис с таким серьезным видом, что Идвал не на шутку встревожился.

– Ты? Речь? Ты бы показался Тамашу. Кажется, падение в обморок даром не прошло.

– Со мной все хорошо, – заверил друга Идрис. – Ты сам-то чего тут шастаешь?

– Иду к Анабэль, – пожал плечами Идвал. Взгляд Идриса похолодел, подозрение обнажило черноту, сокрытую под серостью хрусталя.

– Зачем тебе к Анабэль в такое время? – прищурившись, поинтересовался граф.

– Чтобы она сказочку мне перед сном прочла. Бессонница замучила, – поддел Идвал сестринский комплекс своего друга. Ему хотелось пошутить иначе, но тогда он вполне мог бы лишиться языка, рук, ног и жизни. Идрис терпеть не мог, когда его сестре кто-то оказывает знаки внимания, или того хуже пытается залезть под юбку. Для многих мужчин подобные маневры закончились летальным исходом, и Идвал не хотел присоединиться к коллекции покойников Идриса. К тому же последний был его лучшим другом.

– Идвал, – начал было Идрис, но мужчина его тут же прервал примирительно поднятыми перед собой руками и громким смехом.

– Идри, это всего лишь шутка! Остынь. Я иду на кухню.

Идрис усмехнулся и представил, как бы сейчас отыгралась на Идвале его сестра. Но он не стал ничего говорить по этому поводу и, распрощавшись с другом, вернулся на лестницу и направился к Селении.

Рядом с дверью дежурила Милифтина. Заметив приближающего Идриса, она быстрым движением отперла дверь и, кивнув ему, бесшумной тенью растворилась в обступившем ее мраке. Первый стук графа Рангвальда отозвался ему из-за двери глухой тишиной. Однако же он повторил попытку, чтобы не застать Селению за переодеванием, в конце концов, она была девушкой. После четвертого стука, Идрис не выдержал и вошел, допустив мысль, что с девчонкой могло что-то случиться. Вопреки его подозрениям Селения стояла у окна и на что-то смотрела, слегка запрокинув голову.

– Прошу прощения за столь поздний визит. Мне нужно с тобой поговорить, – не заморачиваясь на формальности, произнес Идрис, входя в комнату и закрывая за собой дверь. Селения на его слова никак не отреагировала, застыв бледной статуей у окна. Даже не вздрогнула, когда открылась дверь, и Идрис заговорил.

– Селения? – снова позвал граф, подходя ближе, но и на этот раз девушка осталась безмолвной и неподвижной. Сократив расстояние, Идрис прикоснулся к теплой коже руки, чтобы стряхнуть с Селении паутину задумчивости. На этот раз девушка медленно повернулась и взглянула на него, и от этого взгляда Идриса пробрало от макушки до пальцев ног. Он не мог даже самому себе объяснить испытанное чувство. Он осознавал, что смотрит в глаза Селении, только сквозь них на него взирал кто-то совсем другой. В девушке чувствовалась сильная воля, которая не хотела поставить на колени или подчинить, но вызывала чувство глубокого уважения, защищенности и некоторого благоговения. Подобное Идрису довелось испытать впервые, он не ощущал в Селении ничего подобного прежде. Она словно стала кем-то другим.