Слёзы Иссинир - Страница 20
– Как Идрис решит. Я знаю не больше вас. Но, пока она здесь, приглядывайте за ней все время. Тамаш, постарайся свести свои опасные эксперименты к минимуму, и держи своих подопытных в клетках, – предупредила Анабэль и переключилась на Идвала.
– А ты будь серьезнее. Постарайся ничего не выкинуть.
– Я всегда серьезен, за меня меньше всего надо переживать, – ответил Идвал, расплываясь в широкой улыбке.
– Да за тобой самим глаз да глаз нужен, – опровергла заявление мужчины Анабэль. – Я тебя предупредила. Если найду хоть один коготь…
– Я понял, понял, не надо подробностей, – замахал руками Идвал, продолжая веселиться. Анабэль сделала глубокий вздох и переключила все внимание на Милифтину.
– Миф, Идрис распорядился, чтобы ты лично присматривала за его невестой под видом прислуги. Прошу тебя, держи себя в руках и не придуши девчонку, – почти взволнованно попросила Анабэль. Она знала непростой характер Милифтины и понимала, насколько сложное задание взвалил на ее плечи Идрис.
На удивление виконтессы Милифтина не стала протестовать, она вовсе не выказала никакого недовольства. Просто кивнула и заверила Анабэль, что не подведет, вызвав у виконтессы легкий диссонанс.
Время мерило комнату маленькими шажками, следуя за мной по пятам. За окном день медленно угасал, уступая наползающим сумеркам. Из-за отсутствия часов отсчитывать время я могла только по движению солнца. Желудок болезненно корчился в голодных судорогах, ибо я так и не притронулась к завтраку и отказалась от обеда с Рангвальдами.
Сидя в столовой в ожидании возвращения виконтессы под присмотром Тамаша, который не проявлял ко мне ровно никого интереса, читая толстую книгу в переплете из старой кожи, которая потрескалась в нескольких местах, я то и дело бросала тревожные взгляды то на дверь, то на него. Казалось, он не заметит, если я просто встану и уйду.
Но была и другая причина голодовки помимо упрямства. Руки после собственной выходки в кабинете графа Рангвальда без конца дрожали, и мне пришлось зажать их между коленками. Когда дверь с легким скрипом приоткрылась, впуская в столовую Анабэль, я едва не подпрыгнула от неожиданности, даже несмотря на тот факт, что каждую минуту ждала ее возвращения как очередного приговора. Анабэль посмотрела на Тамаша, кинула мимолетный взгляд на книгу и снова вернулась к юноше. В глазах ее что-то переменилось, но я не могла понять, что именно. Зато, судя по всему, понял Тамаш. Он захлопнул книгу и неспеша покинул столовую, оставив меня наедине с Анабэль и мыслями об общении через телепатию между этими двумя.
Виконтесса мне резко не нравилась после нашего разговора в гостиной, но сейчас, когда она вернулась, то казалась немного другой. На ее лице светилась мягкая, даже нежная улыбка, которая вызвала у меня легкое недоумение.
Попытки Анабэль завести разговор будили внутри меня неконтролируемое раздражение, которое горячими импульсами билось в висках. Мне толком не удалось поспать после произошедшего на Празднике Благословенной Ночи. Меня похитили, поставили перед фактом помолвки с графом Рангвальдом, а теперь пытаются быть вежливыми и дружелюбными. Подобное лицемерие разжигало в груди огонь ярости, в котором сгорали жалкие крупицы самообладания и вежливости. Мне не хотелось слушать про этот ужасный замок и уж тем более идти на экскурсию. Я устала и была голодна, так что играть в хорошую, скромную невесту не собиралась. Но я забыла обо всем, когда Анабэль разозлилась на мои слова. Это была не просто злость, но холодная ярость. Глаза виконтессы превратились в два изумрудных куска льда. Ненависть, которую она в тот момент испытывала ко мне, захлестнула меня подобно морской волне, закружив в бурном потоке, в котором невозможно было вдохнуть или пошевелиться. Она была подобна стихии – могущественной, первозданной силой, которая не знала преград и могла легко раздавить меня, но Анабэль словно бы удержала саму себя и вновь переменилась, усмирив свои чувства и дав мне возможность глотнуть воздуха.
В выделенной мне комнате, погруженной в одиночество и тишину, накатило невероятное облегчение. Я выдохнула скрутившее мое тело напряжение и осела прямо на пол – только оно и держало меня на ногах все это время. Эмоции, бурлившие внутри, словно лава в жерле вулкана, прорвались наружу слезами, которые я не хотела сдерживать. Только так у меня выходило сбросить груз с души. Нужно выплеснуть все, чтобы чувства не мешали думать, что делать дальше. Уверенность в том, что я не останусь в этом проклятом замке пульсировала в сосудах, растекаясь по всему организму успокаивающим теплом.
Пока эмоции кипели в крови, они нашептывали мне не медлить, и попытаться сбежать прямо сегодня ночью. Но когда их шквал утих, опустошенность, заполнившая меня целиком, придала мыслям ясности.
Прежде, чем пытаться сбежать, нужно изучить замок и разработать план. Бросаться наобум, сломя голову, имея один единственный шанс на успешный исход – глупо. Не существует такой удачи, которая могла бы помочь так просто сбежать. Поэтому я приняла решение немного задержаться, чтобы снизить процент возможных ошибок. Нужно изучить не только замок, но и его обитателей – привычки, распорядок дня и прочее. Но при этом я должна оставаться собой. Если вдруг стану покорной, это вызовет подозрение вместо того, чтобы усыпить бдительность окружающих меня людей.
Когда тишину комнаты, звенящую моими напряженно циркулирующими мыслями, нарушил стук в дверь, окно уже занавесила темная вуаль сумерек. Я обернулась и вздрогнула. Служанка стояла рядом, но я совершенно не слышала, как открылась дверь, и как она вошла. В руках у девушки был поднос с едой, который она поставила на столик.
– Госпожа Анабэль хотела пригласить вас на ужин, но подумала, что вы откажетесь. Она очень переживала, что вы так и не притронулись к завтраку и отказались от обеда, и просила вас хотя бы поужинать, – голос прислуги звучал спокойно, и сама она с первого взгляда казалась милой, но было в ней нечто неуловимое, что меня настораживало. Я старалась не зацикливаться на ней потому, что не собиралась оставаться здесь надолго, но ее глаза сразу привлекали внимание. Они были бездонными и холодными, как замерзшие воды глубокого озера, но как будто бы вместо дна там простиралась пустота и что-то еще, куда более жуткое. Рисунок радужки напоминал трещины на серо-голубом льду.
Мне стало не по себе от ее взгляда, но я попыталась подавить в себе это щекочущее изнутри чувство.
– Чтобы у вас были силы бороться, – добавила служанка. Мне показалось, что по ее губам скользнула едва заметная усмешка. Однако, выражение ее лица было прежним, поэтому я не исключала того варианта, что от голода мне начали мерещиться странности. Но от последних ее слов по коже побежали мурашки. Что это означало? О какой борьбе шла речь? Неужели Анабэль таким образом передала мне послание, что она знает о моих мыслях и не позволит мне сбежать?
В сознании шевельнулось пугающее предположение, что все это чудовищная игра графа Рангвальда и его семьи. Проводив служанку настороженным взглядом, еще несколько нетерпеливых секунд я смотрела на дверь, а затем бросилась к еде. Если меня притащили в этом замок живой, вряд ли в их планы входит мое скоропостижное отравление. Да и слова, переданные Анабэль напрочь застряли в мыслях, став фундаментов для всевозможных теорий, поток которых я постаралась прекратить, ибо одна была страшнее другой.
Опустившись в мягкое кресло, я склонилась над подносом и вдохнула дивные ароматы пищи. Желудок жалобно завыл, требуя еды и как бы соглашаясь с виконтессой – силы мне действительно нужны.
Вокруг меня плясали тени, наступая на тусклые пятна света, зияющие на стенах и полу подобно лужам после дождя. В воздухе висела бодрящая прохлада, касающаяся моей кожи своими зябкими ладонями и приводя меня в чувство.
Оглядевшись, я поняла, что стою в одном из коридоров замка. За окном ветер по-дружески трепет ветви деревьев, играя с отбрасываемыми ими тенями, будто кукловод в театре. Липкий, холодный страх обнял меня за плечи, прижавшись к спине и поцеловав в затылок. От его прикосновений сердце зашлось в панике. Казалось, его удары разносятся по всему коридору, сотрясая свисающие с потолка и стен рванные лоскуты полумрака. Зачем-то я отступила на шаг назад и замерла. До меня дотронулся невесомый, едва уловимый шепот. Тонкими невидимыми нитями он пронизывал тишину и закручивался вокруг меня.