Слёзы Эрии (СИ) - Страница 4

— Что такое Эрия? — однажды спросила я служанку.

И в тот, уже далекий для меня день, я впервые услышала о народе ар’сет, чья таинственная родина Клаэрия — крошечный безликий клочок суши на карте господина Омьена, отрезанный от Дархэльма Беспокойным морем, — манила к себе отчаянных пиратов и искателей сокровищ.

Жизнь и культура ар’сет всегда интриговали ученых мужей Дархэльма. Но всё, что им дозволено было знать об ар’сет — это их вера в Эрию — великий монолит, которому загадочный народ поклонялся, словно божеству. Людей манила сила, скрытая в камне, но всё, что им удавалось заполучить — это горсть осколков, которые монолит сбрасывал, будто старую чешую, а волны Беспокойного моря прибивали к берегам материка.

Многие горячие головы пытались достичь Клаэрии — счастливчиков через несколько недель волны выбрасывали к берегам родной земли, но остальные, менее удачливые моряки, исчезали в Беспокойном море, сраженные могучими водами или древними монстрами из глубин.

Полвека назад Вазилис, предшествующий император Дархэльма, предпринял попытку захвата острова. Безумный шаг стоил ему флота, так и не достигшего берегов Клаэрии и сгинувшего в безжалостных водах. Лишь два судна сумели вернуться домой — потрепанные и искалеченные, как напоминание о том, насколько жестоко Беспокойное море.

Но даже это поражение не остановило императора. Одержимый Эрией и силой, которую мог даровать монолит, Вазилис упорно стремился им завладеть. Он губил корабли, словно избалованный мальчишка, не жалеющий своих игрушек. Люди гибли в свирепых водах, едва покидая берег, или расставались с жизнью на причале, отказываясь подниматься на борт корабля. На многие годы Беспокойное море окрасилось в алый. Но находились и те, кто отправлялся в плавание по собственной воле. Нескольким морякам, чьи имена теперь воспевают барды, удалось однажды достичь Клаэрии, и эти смельчаки, точнее те из них, кто выжил, озолотились на безумии императора.

Лишь после смерти Вазилиса люди перестали проливать свою кровь в ненасытных морских водах, и в Дархэльме воцарился мир. А благодаря поддержке нынешнего императора, Крайоса, столичные ученые нашли новый способ получения энергии — эфир.

Для Лаарэна и севера новая энергия стала спасением, ведь какую бы силу в себе ни хранили Слёзы Эрии, эти кристаллы совершенно бесполезны без человека, способного пробудить их магию и заключить в них свою. Зачарованные слезы могут стоить целое состояние и содержать в себе разрушительную силу, но не многие люди способны запечатлеть ее в камне.

— Доброе утро! — голос Шеонны вырвал из воспоминаний.

Возникнув за спиной, подруга заключила меня в крепкие объятья.

— Если ты не отпустишь, это утро начнется с потери моего сознания, — пропищала я, пытаясь выбраться из удушающего плена ее рук.

Шеонна ослабила хватку и заботливо пригладила мои растрепавшиеся волосы.

Благодаря своему веселому нраву и вечно игривому настроению, она оживляла любое место, где появлялась, и заражала всех хорошим настроением. И ничего в ее внешности не намекало на ту опасность, что таилась в этой девушке — ни огненные локоны, игриво подпрыгивающие при каждом движении, ни озорная улыбка, отражающаяся в светло-карих глазах. Но я на своей шкуре испытала, какая сила таилась за всем этим. И не скрывала своего восхищения.

Шеонна была на голову выше меня и всего на год старше — недавно ей исполнилось девятнадцать, — но в ее присутствии я ощущала себя беспомощным и слабым ребенком.

— Элья, что у нас на завтрак? Пахнет очень вкусно!

Подруга упала на соседний стул, и я не успела опомниться, как моя тарелка перекочевала на её половину стола.

— Шеонна! — недовольно всплеснула руками Элья.

Та в ответ одарила служанку невинной улыбкой и застучала вилкой по тарелке.

— Всё в порядке, — отозвалась я, лукаво улыбнувшись. — У меня еще весь день впереди, чтобы наесться, а Шеонне предстоит трудный учебный день, ей нужны силы.

Шеонна показала мне язык и демонстративно отправила в рот очередную порцию моего омлета. Я усмехнулась и потянулась к подносу с булочками, который Элья водрузила на стол. Но и тут меня постигла неудача — ароматная выпечка выскользнула из руки, оставив на пальцах липкий слой крема с корицей.

— Шейн! — возмутилась я.

— Мне тоже нужны силы перед рабочим днём, — он отстраненно пожал плечами, надкусив булочку.

Я недовольно фыркнула и, вцепившись в края подноса, подвинула его ближе, попутно хлопнув по протянутой руке Шеонны.

— Так, сию же минуту сядьте и поешьте, как полагается! — вмешалась Элья.

Передо мной появилась новая тарелка с омлетом.

— Прости, Элья, но я опаздываю, — ответил Шейн и строго бросил сестре, — и ты тоже.

Шеонна попыталась возмутиться, но суровый взгляд Шейна положил конец ее причитаниям. Именно этот взгляд я видела чаще всего.

Недовольно фыркнув на старшего брата, Шеонна быстро покончила с завтраком и вышла в коридор, помахав мне на прощанье.

В комнате воцарилась тишина, которую внезапно нарушил резкий и тяжелый стук в дверь. Мы с Эльей удивленно переглянулись — гости никогда не прибывали в дом через кухню. Я стремительно соскочила со стула, выставила его перед собой, и крепко вцепилась в спинку, чувствуя себя в таком положении более защищенной. А Элья храбро направилась к двери и решительно распахнула ее. На пороге никого не оказалось.

Внезапно раздался шелест, будто кто-то быстро перелистывал книжные страницы, и в комнату впорхнул крохотный свиток, перевязанный сиреневой лентой. Шелестя своими атласными крылышками, записка закружила по кухне. Когда она пролетала над головой, я подпрыгнула, вытянув руку, но заколдованная вещица ловко увернулась.

Элья тихо засмеялась, наблюдая за моими неудачными попытками. Сверток игриво и издевательски сделал круг над моей головой, слегка задев волосы, после чего нырнул в раскрытую ладонь служанки.

— Он не дастся в руки тому, кому не адресован, — пояснила женщина, — а если ты все же исхитришься и поймаешь, то письмо сгорит прежде, чем будет расколота печать.

Элья сломала восковую печать, в которой мерцали крупицы Слез Эрии, спрятала ее в карман юбки и потянула за шелковую ленту, раскрывая записку.

— Сегодня на ужине будет гость, — сообщила служанка, пробежав взглядом по ровным строчкам, написанным витиеватым почерком, — и тебе позволено присутствоват.

Сердце ёкнуло одновременно от радости и внезапно нахлынувшей тревоги.

Неужели недели ожидания подошли к концу? И этим самым гостем будет столь долгожданный Хранитель Дверей?

Шеонна вернулась домой незадолго до прибытия гостя. От моего взгляда не ускользнул толстый слой грязи на ботинках, которые она забросила в дальний угол прихожей, и надорванный подол длинной юбки. Я догадалась, что этот день подруга провела не в стенах Академии. Как и в ту ночь, когда она нашла меня, Шеонна вновь выбиралась за пределы города, наслаждаясь свободой, которую дарил ей лес.

Она едва успела привести себя в порядок и спуститься в холл, как повернулась дверная ручка. Я встречала гостя в темно-зеленом платье с атласным поясом, таким же легким и белоснежным, как повязки на руках. Но я чувствовала себя слишком неуютно в платье, которое Шеонна носила лет в четырнадцать и давно его переросла, а на мне, невысокой и худой, оно сидело в самую пору.

Когда вошедший гость снял шляпу, я не сдержала радостной улыбки, но одновременно ощутила легкий укол досады. Гостем оказался не Артур Моорэт, но я уже была знакома с этим человеком. Из-под шляпы показались седые волосы, которые легкой паутинкой струились по вискам, плавно переходя на скулы и обрамляя краснощекое лицо мужчины. Густая борода графа Эридира делала его похожим на одуванчик.

Мужчина учтиво передал Элье свою шляпу и протянул к нам с Шеонной крючковатые руки.

— Милые дамы, вы как всегда прекрасны! — искренне произнес мужчина.

Граф был единственным человеком, кто, помимо четы Омьен, знал о моем нахождении в Гехейне. Велизар Омьен пригласил его на следующее утро после того, как я объявилась на пороге. Тогда я еще не владела собой: умудрилась причинить вред Шейну, в порыве истерики осыпала всех домочадцев несдержанными красноречивыми оскорблениями. И больше всего неприятных слов досталось Тенлеру Эридиру. Но он снисходительно пропустил всё мимо ушей, понимая, как трудно мне принять его слова на веру и смириться со своей участью. Магия? Другой мир? Происходящее было похоже на очень злой розыгрыш.