Слепые жернова - Страница 59

— Ну, здравствуйте, — вымолвил он.

— Здравствуйте, Майкл, — отозвалась она.

— Мы не ожидали вас сегодня. Вам надо было нас предупредить, а не ехать в такую даль самой.

Он пытался проявлять радушие, не демонстрируя своего удивления, не подавать виду, что ему тоже не по себе.

— Вы уже попили чаю?

— Еще нет, — ответила Сара, улыбаясь Кэтлин.

— Тогда мы мигом, — сказал Майкл, исчезая в чулане.

Да, Майкл — приятный человек. Дэн был прав, говоря, что Кэтлин сделала неплохой выбор. Но все равно Майкл — это не Пол… О Пол, Пол!.. Нет, ей нельзя сейчас вспоминать Пола. Всему свое время.

— Как малышка? — спросила она, глядя на Кэтлин.

— Хорошо. Сейчас она спит. — Кэтлин опять метнулась к двери. — Я ее приведу.

— Кэтлин! — Голос Сары остановил дочь. — Не надо… Не беспокой ее, у нас впереди много времени.

— Да, да, конечно. — Кэтлин немного постояла, вернулась к столу и, глядя на мать, предложила: — Ты бы сняла шляпу… вообще разделась.

Сара послушно поднесла руку к голове и медленно стянула шляпу. Потом встала и сняла пальто. В тот момент, когда она стала приглаживать волосы, в которых еще не появилось ни одной седой пряди, в кухню вернулся Майкл, неся поднос. Глядя на Сару, он замер на месте. Она настолько походила на его жену, что трудно было не заморгать от удивления. Пока она оставалась в пальто и в шляпе, сходство не было настолько заметным. Сейчас, когда мать и дочь стояли рядом, он испытал странное чувство. Если и существовала какая-то разница, то в пользу матери: фигура у нее была стройнее, лицо добрее. Он был вынужден признать это. После всего, что ей пришлось пережить — а он догадывался, что она испила чашу горестей до дна, — она не ожесточилась, не подурнела. Кэтлин тоже была хороша собой, однако ей, в отличие от матери, было свойственно застывшее выражение лица.

Майкл вздохнул и улыбнулся. Все как будто складывалось не так уж плохо. Он по крайней мере готовился к худшему. Теперь, когда мать на свободе, Кэтлин сумеет забыть о прошлом. Майкл уповал на это всей душой.

— Прошу вас, — сказал он, ставя на стол поднос. — Ни на что не хватило времени, кроме чашечки чаю. — Наливая чай, он сказал, глядя на нее: — Мы еще не успели привести в порядок вашу комнату, но это не займет много времени. Поставим кровать — и готово. Детскую кроватку ничего не стоит вынести.

— Не надо. — Сара покачала головой. — С меня вполне хватит и чулана.

— Чулана больше нет, — сообщила Кэтлин, глядя на огонь. — Майкл превратил его в ванную комнату.

— О! — Сара уважительно взглянула на Майкла. — Это прекрасно. Своя ванная!

Через минуту, когда все трое принялись за чай, их окутала пелена безмолвия — страшного, тяжелого безмолвия, от которого хочется кричать. Сара уже собиралась разорвать эту пелену, успокоив их словами: «Не беспокойтесь, я не стану путаться у вас под ногами. Я найду работу и, возможно, угол». Она уже открыла рот, как вдруг распахнулась дверь. Кэтлин соскочила со стула, словно в нее выстрелили.

На пороге появилась Мэри Хетерингтон. Наверное, в первый раз за очень много лет она была застигнута врасплох, что сразу отразилось на ее лице, выражавшем сейчас безмерное удивление.

У Сары отчаянно забилось сердце. Этого момента она боялась гораздо больше, чем возвращения в свой старый дом и встречи с Кэтлин. Но, как выяснилось, она не могла себе представить, что действительно очутится лицом к лицу со свекровью. Ее воображение не шло дальше случайной встречи на улице и нежелания Мэри ее узнавать. Сара отлично знала, что та питает к ней лютую ненависть, но не могла и предположить, что ее ждет именно такое столкновение, прямо в кухне. Мэри вошла сюда так, словно привыкла бывать здесь запросто… Да, так и есть, заглядывать сюда — для нее теперь обычнейшее дело.

Майкл, желая смягчить неловкую ситуацию, сказал:

— Входите, садитесь, бабушка. Я как раз заварил чай. Выпейте ч…

Мэри Хетерингтон призвала его властным жестом к молчанию, и он послушно смолк. Посмотрев на жену в надежде найти у нее поддержку, он обнаружил, что та ни на кого не смотрит. Она низко опустила голову, словно сгорала от стыда и отказывалась от чего-то постыдного.

— Значит, ты вернулась! — произнесла Мэри Хетерингтон не своим голосом. — Когда уйдешь?

Сара не встала, не дала ей словесного отпора — она продолжала сидеть, борясь с тошнотой и глядя на старуху. Да, Мэри состарилась, и ненависть ее была застарелой, но нисколько не ослабевшей, скорее, наоборот. Сара поняла ситуацию. Эта исходящая ненавистью особа взяла Кэтлин под свое крыло, но не для того, чтобы защитить, а с единственным намерением — оторвать от матери, уберечь от заразы, рассадницей каковой она числила Сару.

— Послушайте, бабушка… — подал голос Майкл, но тут же смолк, повинуясь негодующему жесту.

— Когда ты уйдешь? — переспросила Мэри. — Отвечай на вопрос.

Сара отвыкла разговаривать. Там, где она провела десяток лет, полагалось не болтать, а слушать, говорить же дозволялось только в порядке реакции на заданный вопрос. Таковой прозвучал, и она была вынуждена отвечать. Она тихо сказала:

— Я вернулась домой…

Не успела Сара сформулировать свой простой ответ, как Мэри крикнула:

— Домой? Здесь больше не твой дом! Ты отказалась от него десять лет тому назад.

Сара, по-прежнему не повышая голоса, проговорила своим новым, бесцветным тоном:

— Арендная книжка по-прежнему на мое имя. Дэн сказал…

— Мало ли что наболтает Дэн! — презрительно крикнула Мэри. — Я знаю все, что он способен сказать. Где ему знать, что Майкл два года назад переписал дом на себя? Да ты оглянись! К чему ты здесь имеешь отношение? Практически ни к чему! Твой дом!.. Я спрашиваю, когда ты уйдешь?

— Бабушка!.. Бабушка, прекрати! Перестань немедленно, оставь ее в покое. Это мое, то есть наше с ней дело.

Кэтлин пристально смотрела на бабку; она бросила вызов женщине, которая давно подавила ее волю, и вызов дался ей нелегко.

— Нет, это мое дело, Кэтлин. Или ты хочешь, чтобы рухнула твоя жизнь? Ты хочешь лишиться Майкла? Нет, ты послушай! — Старуха угрожающе подняла палец. — Перед Богом предрекаю: она приберет Майкла к рукам. Ты потеряешь мужа — любой мужчина в радиусе мили от нее не устоит. Не важно, старик он или юнец. Меня научил этому горький опыт.

Теперь Сара встала; она сделала это неторопливо, словно повинуясь медленно действующему механическому рычагу. Всю ее била дрожь. Ей хотелось кричать, но ни кричать, ни даже говорить она не могла; ее хватало только на то, чтобы стоять, схватившись обеими руками за край стола и глядя в перекошенное от ненависти лицо.

— Не верите? — Мэри перевела взгляд с Кэтлин на Майкла. — Ставлю все свое имущество, что не пройдет и нескольких недель, как вы окажетесь у нее под колпаком и перестанете распоряжаться собой.

— Прекратите эти разговоры. Перестаньте! Всему есть предел. — Майкл в замешательстве покачал головой, не отрывая глаз от пола.

— Хотите доказательств? Я вам их предоставлю. — Старуха метнулась к окну и отогнула занавеску.

— Не надо, бабушка! — крикнула Кэтлин. — Не вмешивайте в это тетю Мэй. Пожалуйста!

Она попыталась задернуть занавеску, но старуха оттолкнула ее.

— Лучше пускай вмешается Мэй, чем довести дело до крушения семьи. Не мешай мне. Пусть Мэй все скажет. Эта женщина отняла у Мэй мужа, моего сына, всего через несколько недель после того, как стала женой другого моего сына. Она никого не пропускает… Главное, чтобы в штанах.

Много лет назад Сара подумала бы, услыхав подобные речи: «Она выражается, как грубиянка с трущобного края Улиц». Теперь же у нее на уме было одно: «Мне надо уйти… Уйду… Я этого не вынесу. Если я не уйду, случится беда. Господи!»

Сара затравленно покосилась на диван, на котором лежали ее шляпа, пальто и сумка, но в следующее мгновение ее внимание опять привлек голос свекрови. Та, сверля глазами Кэтлин, внушала ей:

— Она лишила моего сына, моего Дэвида, отцовства. Я уже рассказывала тебе, что она натворила, но ты не поверила мне до конца. Что ж, пускай Мэй расскажет тебе всю правду. Пусть Мэй…