Слепящая тьма [СИ] - Страница 10

Шел девяносто второй год. К власти, на волне демократической эйфории то в одной, то в другой стране приходили демократы. Пришел черед и Албании — в девяносто первом году была организована Демократическая партия Албании во главе с личным врачом Ходжи — Сали Беришей, который пришел к власти и объявил о переходе Албании к рыночной экономике и демократическому правлению.

Однако и это не стало панацеей для страны. Промышленности не было при социализме, не появилась она и при капитализме. Народ продолжал нищенствовать, работы не было. Да и работать албанцы особо никогда не работали — испокон века перебивались бандитизмом и контрабандой. Вдобавок, с провозглашением капиталистического способа хозяйствования в стране, словно гигантские нарывы на больном теле образовались несколько финансовых пирамид. В девяносто шестом они лопнули, практически одновременно, до 80 % взрослого населения страны потеряли в них свои скудные сбережения. И начался кошмар…

Власть рухнула в считанные часы. Армия и полиция разбежались, те немногие кто пытался противостоять разъяренной толпе, были убиты. Оружия на руках и так было много, вдобавок в первый же день восстания разграбили все оружейные склады. Разгромили тюрьмы и выпустили на свободу всех уголовников. Дальше пошли жечь, громить и грабить все, что попадалось на пути…

Беспорядки продолжались больше месяца, сожгли и разграбили все, что можно было сжечь и разграбить. Когда грабить больше было нечего — успокоились. До поры.

После окончания беспорядков (надо сказать окончания весьма условного, все оружие осталось у населения на руках, никто наказан не был, беспорядки просто выдохлись) были проведены досрочные парламентские выборы, на которых победу одержали социалисты. Соцпартия Албании была преемником Албанской партии труда, единственной разрешенной партии при Энвере Ходже. К власти пришел Реджеп Мейдани.

И албанские власти, и мировое сообщество, хлебнувшие лиха во время беспорядков, экстренной эвакуации иностранных граждан из Албании, сдерживания на границе таборов с беженцами, понимали, что от смены у власти партий сытнее жизнь не станет. Прорвавшийся в девяносто шестом году кровавый нарыв снова зрел, готовый обернуться новыми беспорядками по любому поводу. Энергию народа надо было куда-то девать, что-то придумывать. И придумали.

Албания прямо граничила с бывшей Югославией, где только-только затихла боснийская резня. Но сербы не сделали выводов — единая, хотя и сильно обкромсанная Югославия все же существовала, и президент Слободан Милошевич, неудобный мировому сообществу по-прежнему оставался у власти. Сербы упорно не хотели жить по "общечеловеческим законам" и нуждались в новой трепке. Нужен был только повод.

И повод нашли. В сороковые годы очень много албанцев бежало из своей страны в Югославию. Иосип Броз Тито разрешил им поселиться на исконной сербской земле — в Косово, даже не подозревая, какую мину закладывает под страну.

А дальше все было просто. В сербской семье один — два ребенка, а албанской — восемь-десять. За одно — два поколения албанцев в Косово стало гораздо больше, чем сербов. И они потихоньку, исподволь стали выживать сербов с их земли.

В восемьдесят девятом году Слободан Милошевич попытался предпринять ряд мер, направленных на сохранение единства страны, уже тогда расползавшейся по швам. В числе прочего он отменил автономию сербского края Косово. И поступил совершенно правильно — с сепаратизмом шутки плохи! Если бы Милошевич пришел к власти и начал программу по сохранению единства страны хотя бы году в восемьдесят пятом — скорее всего Югославия существовала бы до сих пор. Но в восемьдесят девятом — девяностом было уже поздно. Националистические элиты в Югославии, развращенные долгими годами безответственности и ползучего сепаратизма не хотели оставаться в единой стране. Масла в огонь щедро подливали и соседи — к примеру, Германия, которой жизненно важно было иметь выход к Адриатике через независимую прогерманскую Хорватию. Косово могло взорваться еще тогда, в начале девяностых — но тогда конфликт законсервировали до более подходящих времен.

И времена настали. Полчища убийц, бандитов, наркоторговцев, с оружием в руках и цитатами из Корана на устах, разорив собственную страну, ринулись в соседнюю — в Югославию. Чтобы грабить и убивать, под одобрительные похлопывания по плечу мирового сообщества.

Сначала сербы проигрывали, армия оказалась не готова к партизанской и террористической войне. Сербы контролировали только крупные города и некоторые села, леса же были под контролем албанских бандформирований — Освободительной армии Косово. Все изменилось, когда пришли русские…

Русские. Стальное поколение, как их кто-то назвал в конце восьмидесятых. Волки войны. Если в девяносто третьем американским профессионалам в Сомали хватило месяца, чтобы позорно бежать оттуда — то эти восемнадцати и девятнадцатилетние пацаны восемь лет стояли насмерть в афганских горах, воюя с моджахедами. Восемь долгих лет! Когда они вышли — вышли не победив, но и не потерпев поражение — война пошла за ними следом, она уже не могла существовать без них, своих паладинов. Нагорный Карабах, Баку, Тбилиси, Ош, Сумгаит, Душанбе. Бендеры. Новогодний пылающий Грозный девяносто четвертого, где они, уже будучи офицерами, бились насмерть, выращивая себе смену из призывников — волчат. И, наконец, Сербия. Их было немного, за ними не стояла мощь их державы, но это были настоящие псы войны, перед которыми пасовали даже хваленые НАТОвские профессионалы, не говоря уж об албанском вооруженном сброде. В короткое время совместные антипартизанские операции русских и сербов дали результат — албанские банды побежали назад, в свою сожженную, разоренную голодную страну. Только вот «общечеловекам» нужен был совсем другой результат.

И опустилась ночь над древней сербской землей. Ночь, разрываемая взрывами бомб и ракет, ночь, опаленная пламенем, ночь гуманитарной смерти. Ночь, когда никто не спит. Днем и ночью НАТОвцы бомбили непокорную страну, стирая в порошок дома и заводы, плотины и электростанции, вбамбливая ее в каменный век. Но русские и тут знали, что надо делать…

— Смотри, Бык… Совсем охерели как я погляжу в тылу. Не, ты только посмотри — вместо того, чтобы стоять на постах сгрудились, курят и треплются как бабы. Вояки, мать их.

— Да какие из них вояки. Их еще жареный петух не клевал по-настоящему…

— Вот мы и клюнем…

— Тихо! — пристрожил не в меру разболтавшихся подчиненных командир разведывательно-диверсионной группы, которого все знали как «Седого» — это вы треплетесь как бабы. Совсем страх потеряли?

Болтуны пристыжено умолкли, еще плотнее прижались к земле, натянули индивидуальные маскировочные сети. Седой же продолжал метр за метром осматривать военный аэродром и прилегающую к нему территорию…

Его специальная группа называлась «Тени». Официально она подчинялась армейскому командованию в Косово, но на самом деле в основном действовала сама по себе. Хорошие отношения поддерживали с "Белыми Тиграми" Ражнатовича, часто действовали как особая разведка, поставляя более крупным формированиям Тигров разведданные для реализации. Но сейчас они действовали полностью автономно, в глубоком тылу противника.

Под Тираной, находилась крупная временная база НАТО в Ринасе. Она использовалась как база для тактической авиации, как перевалочный пункт для грузов, идущих на поддержку УЧК и как она из баз для сосредоточения наземных сил, готовящихся к наземному вторжению в Косово. Но самое главное — на этой базе находилось двенадцать американских вертолетов АН-64 Апач, которые должны были поддерживать наземные войска во время вторжения. Вот эти вертолеты «Тени» и решили уничтожить.

Всего в команде «Теней» было десять человек. Все десять — русские, прошедшие Афганистан, другие локальные конфликты, Чечню и которых «ушли» из армии под разными предлогами. Все были профессионалами. И командовал ими Седой — прошедший и Афганистан и Чечню офицер, чей позывной у сербов был легендой…