Слепой (СИ) - Страница 31

* * *

Снова. Это уже какой-то замкнутый круг. Почему он был там? Я, правда, растерялся, я не знал, что мне делать, когда в кабинете директора услышал Максима. Надеявшись, что никогда его не встречу, не рассчитывал, что он заявится и будет работать. Еще и к себе пригласил. Не понимаю, зачем я согласился, но он накормил меня. Нет, правда, он будто изменился. Не вижу его, но чувствую, будто что-то случилось. Но его приставания… Я никогда ни с кем не целовался, дневник, и ты это знаешь. Получается, он попросту украл то, что не принадлежит ему. Он попросил простить его, но как? Моя же душа тоже страдает, и тогда, когда он приставал ко мне, и когда орал на меня ни за что.

Мне надоело рыдать. Я не слабый, зачем Максим вынуждает меня выглядеть слабым? Хорошо хоть не жалеет. Пожалуй, это первый человек в моей жизни, который не чувствует ко мне жалости. Потому что не понимает.

Глупый. Идиот.

* * *

Я писал, что он не жалеет меня. Теперь он еще и пытается завоевать меня. Говорит, что я ему нравлюсь, пытается заставить «признать» себя. Я же уже давно простил его, что еще? За что мне злиться? За то, что он прав? За все те грубые и резкие слова, что другие просто жалеют мне сказать? Да, больно, да, обидно, но… чувствуется это странное единство с миром. Я не изгой же, да? Я не хочу быть один, дневник. Не хочу, это страшно – одиночество. Страшнее только темнота, но она уже у меня есть.

* * *

Порой мне кажется, что лучше бы я не рождался. Зачем я живу? Чтобы проедать государственные деньги? Чтобы сидеть на шее у приюта? Моя жизнь такой и должна была быть. Прошение в переходах служило мне эдаким развлечением, побои – адреналином и эмоциями, что так не хватало, изнасилования… Пожалуй, только это я никогда не смогу простить. Это так больно и так унизительно. Я собирался похоронить это глубоко в себе, но те уличные парни снова всколыхнули воспоминания. А потом Макс. Когда он успел настолько врезаться в мою жизнь? И зачем я только тогда согласился пожить в его квартире…

Гады. Не будь тех парней, не будь дождя, не доведи он меня… Не знаю, наверное, я никогда бы не узнал, как выглядит Макс. И сейчас не слишком знаю. Мои пальцы не запоминают мгновенно, лица – на них у меня особенно плохо. Я различаю людей по голосам и шагам. У кого-то легкий неспешный шаг, у кого-то быстрый, нервный, у кого-то твердая поступь, как у Макса.

Самоуверенный тип, думает, что все его? Что все всегда достанется ему? Дурак. Что ему взять с меня? Тело? Он и так его использует частично, не скажу, что это не нравится, мне приятно целоваться, но… это задевает мою гордость. Это больно бьет по ней, заставляя отступать назад, качаясь от невидимых ударов. Надоело. Я человек, а не вещь, Макс. Если слепой – значит, не имею голоса?

* * *

Домой… Теперь с таким чувством я и правда иду в квартиру Макса. А мне больше и некуда пойти.

Работа мне нравится – учить детей, таких же, кто никогда не сможет увидеть солнца, счастье. Они понимают меня, я понимаю их. Никита тогда, на первом уроке, сказал мне спасибо. Сказал, что ослепнет, но уже почти не боится, потому что он точно сможет стать таким же отличным человеком, как я. Это жутко приятно – слушать похвалы. Меня мало кто хвалил в жизни, а потом еще директор… За что благодарность? Это я должен в ноги падать, что могу работать и зарабатывать САМ.

* * *

Что-то не так. Я проснулся, но Макса не было в квартире. Он сорвался, как с цепи, едва ответив на звонок. Может, что-то случилось? Я сижу перед машинкой, хотя сейчас только утро, и я должен собираться на работу, но без Макса… Я неожиданно осознал, насколько зависим от него, и это мне не понравилось. Какая-то противная беспомощность. Я даже поесть могу с трудом, потому что продукты узнаю лишь на ощупь, да и то лишь готовое. Я не знаю, что это за место, хотя хожу пешком отсюда каждый день, не знаю, кто такой Максим. Никогда не спрашивал, откуда он и как зовут его родителей. Я, собственно, не знаю о нем ничего, кроме фамилии и места работы отца.

Но между тем, привязан ли я к нему? Он же причинил мне столько боли, столько раз довел до слез, но не уверен, что смогу вот сейчас бросить все и уйти. Потому что привык? Привык, что он достает меня, что пытается добиться расположения. Интересно, зачем ему это? Кажется, как только я сдамся, он просто вышвырнет меня на улицу. Так, да? Игрушка, которую можно завоевать? Я зол, сильно зол сейчас, что мне пришлось пропустить работу из-за него. И где он шляется?!

Зависимость? Смех да и только. Это он постоянно твердит, что зависим, что я ему нужен, только я не верю. Но это так странно ощущать себя нужным кому-то, кем-то, без кого никак.

* * *

Хватит. Я сдаюсь. Пусть меня вышвырнут, зато я вижу, что у него и правда есть сердце, есть душа, не гнилая, порченная, как я думал, а… страдающая. Как и моя. Прости, дневник, но мне страшно. Я так не хочу оставаться один. Жутко-жутко. Может, обратно в приют и зажить прежней жизнью? Но смогу ли… Он заботится обо мне, как не заботился никто, но вместе с тем я не чувствую жалости от него.

И… почему я так привык? Ко всему-то подлец-человек привыкает… Я настолько гадкий, педик, да? Горько так, что я не могу поддержать Макса сейчас, когда он лишился друга. Не знаю, какой тот был, наверное, отличный парень, раз Макс переживает. Тот многое для него значил. И это не его вина, а моя. Это я тогда полез со своими рассказами о темных моментах моей черной жизни и слезами. Если бы не я… Наверное, этот Никита был бы жив. Мне следовало держать дистанцию. И я не могу найти оправданий тому, что так расклеился. Я же сильный. Моя вина, значит, я выдержу. Все же выдержал. И зачем я полез к нему тогда? Промолчал бы как обычно, и все было бы на своих местах.

Захотел тепла? Идиот. Сейчас вообще хочется оказаться подальше от него из-за стыда за свое сомнительное поведение. Еще и накричал на Макса по приходу. Я полный придурок. Не следовало позволять себе такое. Был изгоем – им бы и оставался… А ведь, дурак, подумал, что кто-то может привязаться к тебе, и просто все испортил. Гадость. Все же, лучше быть одному. Такому как я, не следует мешать людям жить. Обуза она обузой и останется. Тьма вокруг меня тьмой не перестанет быть.