Слепая зона - Страница 57

– Пошли, а то скоро Ремезов вернется.

Максим встал, увлекая за собой Свету. Она беспомощно вцепилась ему в руку, трости нигде не было видно.

«Суки!» – зло подумал Дежин. Это относилось ко всем сразу: и к профессору Ремезову, и к Гречину, и к Фрайману с Верняковым.

Я старалась поймать ритм шагов Максима, но никак не попадала в лад, запинаясь, привычно прощупывая пол под ногами, и ничего не могла с этим поделать. План был отчаянный, но других и вовсе не было, поэтому я молча подчинилась.

Лифт быстро опустил нас на два этажа, Вячеслав снова вышел первым, а Максим немного придержал дверь.

– Направо за угол, быстрее, – понизив голос, сказал Вощин.

Максим рванул вперед быстрым шагом, я замешкалась и вдруг обнаружила, что ноги отрываются от пола, а ребра сдавило. Он подхватил меня одной рукой и быстро унес подальше от лифта и камеры видеонаблюдения. Следом притопал Вячеслав.

Повозившись возле какой-то двери, под тоненький писк Вощин ее открыл и буквально впихнул нас внутрь. Тварь все время держалась рядом, напружиненная, готовая к чему-то. Времени, да и возможности успокоить ее не было. Снова пискнуло, и с шипением открылась еще одна дверь. Повеяло прохладой, пропитанной горечью кварцевой лампы и противной вонью. Теперь я знала, что так пахнет формалин.

«Клац-клац-клац…» – с гудением зажглись лампы на потолке.

– Сюда, – позвал Вячеслав под металлический грохот.

Максим присвистнул:

– Издеваешься?

– Лезь давай. Я помогу Свете.

Капитан отпустил мою ладонь, и в ней поселился холодок. Но – ненадолго.

– Света, осторожно, – подтолкнул меня в спину Вячеслав, и я уперлась животом в холодное ребро чего-то, похожего на стол. На этом столе, на спине лежал Максим. Вячеслав легко приподнял меня и усадил капитану на ноги.

– Ложись сверху, бутербродом, – приказал он. – Иначе не пройдете в камеру.

Капитан крякнул, когда я попала локтем ему в солнечное сплетение, и тихо хмыкнул, когда я ткнулась носом в его шею. Обеими руками он обхватил меня за спину и прижал к себе. Вячеслав задвинул стол в железную нишу, на сантиметр выше моего затылка, и у нас в ногах клацнула дверь. Мы лежали в тесном металлическом ящике, с гудением ползущем куда-то, и наши дыхания прерывались и смешивались под грохот сердец. Тварь была где-то рядом, скорее всего – снаружи ящика-лифта, но это не мешало мне ощущать ее присутствие.

Там, в жуткой тишине нашего звукоизолированного заточения, когда я едва не впала в панику, кое-что случилось, и теперь я не только чувствовала, где именно находится Тварь, но и различала, правда, очень смутно, границы помещений, как будто в темноте разглядывала плохо нарисованный, колеблющийся план. Так, скорее всего, воспринимала мир сама Тварь и научилась передавать мне свое восприятие. Меня ее умвельт не обрадовал: от него начинала кружиться голова, и я боялась окончательно потерять ориентировку.

Гречина предупредили за десять минут до появления высокого сутулого человека в свободном светло-сером льняном костюме. Он уверенным шагом прошел через весь кабинет и без приглашения расположился на мягком стуле напротив полковника.

– Красиво живете, Гречин, – оглядев кабинет через круглые стекла в позолоченной тонкой оправе, заявил посетитель.

В представлении он не нуждался. Полковнику доложили, что явится начальство из Москвы, только вот никто не потрудился сообщить, что именно заинтересовало девятое управление ГРУ настолько, что они не удовлетворились отчетами, а послали к нему аж целого майора. Низким званием полковник не обманулся – девятое управление занимается военными технологиями, и к нему явился не просто разведчик, а технарь. Чтобы сверкать очечками и, надо полагать, всюду совать свой нос. Гречин дежурно улыбнулся, но глаза остались холодными.

– Если вы получили последний отчет, то считайте, что в курсе дела. Чем я могу помочь? – ни радушия, ни особенного приема оказывать гостю он не собирался, но обязанность проявлять содействие никто не отменял.

– Я хочу увидеться с Чилимовой, – заявил гость.

– Разумеется. Она в нашем исследовательском центре, под надежной охраной. Я организую вам пропуск и машину.

– Машину не надо, – скривился майор, – у меня своя.

«И отлично, – подумал Гречин, – не придется снимать транспорт с линии».

За отделом кроме его служебной «Вольво» было закреплено еще пять автомобилей, и все они в гараже не простаивали.

Фамилия у майора была Зайцев. И длинным лицом, узкими губами, подвижным, словно что-то жующим ртом, очками этими пижонскими он напомнил Гречину зайца из старого мультфильма про Винни-Пуха. Словно беззастенчиво вторгаясь в мысли полковника, майор поправил очки на переносице средним пальцем правой руки, еще сильнее увеличив сходство.

«Только этого зайца мне и не хватало», – уже не стараясь подавить раздражение, подумал Гречин.

Дело могли забрать. Да что там? Уже забирали, дождавшись момента, пока вся черновая работа будет выполнена, а он ничего не мог с этим поделать.

Выпроводив зайца из кабинета с пропуском на объект номер шесть, – так именовался лабораторный центр при управлении, – Гречин связался с профессором Ремезовым.

В холодильнике было холодно. Очень. Зубы немедленно застучали, руки Максима покрылись мурашками, на них дыбом встали мягкие шерстинки. Мои руки тоже не отставали. И не только руки. Я вся покрылась такими же мурашками и тряслась, как припадочная. Мы сидели на выдвижном металлическом столе, прижимаясь друг к другу без малейшего намека на интимность, и замерзали, а Вячеслав все не шел.

– Что здесь? – спросила я стараясь не прикусить себе язык дергающейся челюстью.

– Морг, вроде того. Железные стены, ячейки с номерами. В них наши приятели – потерпевшие от Твари, надо полагать, – отозвался Максим. – Свет, ты прости, что я позволил тебя сюда…

Я не дала ему закончить. Это было нечестно – обвинять себя.

– Ты ни при чем. Я сама согласилась. Полковник меня уговорил. Может, он не знает, что его профессор немного не в себе?

– Все он знает, – зло прошипел Максим и плотнее прижал меня к себе. – Знаешь, – продолжил он после короткой паузы, – когда все это кончится, я собираюсь пойти в отпуск. На море хочу. Лет пятнадцать не был. Поедешь со мной?

Меня перестало трясти. Если и не бросило в жар, то уж холод стал ощущаться намного меньше.

– А мне и в отпуск идти не нужно – Михаил Яковлевич меня уволил…

– Это «да»?

– Да. Давай выберемся отсюда?

– Выберемся. Только бы Славка двери открыл, тут замок сенсорный.

– Мне нужно на завод, иначе Тварь меня никогда не отпустит.

– В смысле? – не понял он.

– Она так сказала. Ну, показала, когда я в той комнате сидела. Ей нравится со мной. Она не хочет быть частью своей стаи, там она не свободна.

– А с тобой, значит, свободна?

– Нет, но надеется освободиться. Ты же понимаешь, что этого допустить нельзя?

Максим промолчал. Его тоже потряхивало, под тонкой футболкой напрягались мышцы.

– Что ты задумала? – спросил он наконец.

– Спуститься в лабораторию, оставить ее там. Она потому и боится, что ее не отпустят. А я просто уйду. И пусть профессор Ремезов, полковник и все другие делают с ней что смогут. В конце концов, они же умные, придумают что-нибудь, запихнут джинна обратно в бутылку.

– Ох, Свет, – вздохнул Максим. – Не хотят они, похоже, никуда ее запихивать. Сдается мне, что ее приручить и использовать собираются.

Я вывернулась из-под его руки.

– Как? С ума они сошли, что ли? Зачем? Людей убивать?

– Ну… – протянул он. – Не знаю. Может быть…

И тут почти бесшумно открылась дверь.

– Выходите, – прошипел Вячеслав.

Без трости, без телефона с программами-помощницами (его у меня забрали сразу, перед началом экспериментов) я словно ослепла еще раз. Единственной связью с миром остался Максим, и я крепко, крепче, чем нужно, сжимала его ладонь. Тварь пыталась что-то подсказать – в голове возникали переплетения размытых линий и ярких пятен. По закоченевшей спине полз ледяной ручеек другого холода от того, что невесомое, непонятное, но совершенно реальное существо повисло прямо на моих плечах. Меня трясло от страха и напряжения. Нужно было сосредоточиться, а не получалось. Пытаясь понять чехарду колеблющихся полос и углов, которую пропихивала в меня Тварь, я теряла связь с реальностью. Если начинала привычным образом ощущать, куда ставить ногу, слушать, как отражается от ближайших препятствий звук шагов, то пропадала картинка. Отпихнув от себя непрошеную помощницу, я придвинулась к капитану вплотную. Вячеслав ушел запутывать возможных преследователей и притормаживать погоню, если это будет возможным, а мы плутали в подвале. Именно плутали, потому что, как прошептал Максим, света здесь было не больше, чем на дне пивной банки. Я понятия не имела, сколько его там, но сообразила, что в подвале темно. Радовало только то, что это означало полное отсутствие людей. Сколько я ни напрягала слух, кроме низкого и негромкого гудения и наших тихих шагов, ничего не услышала.