Слепая совесть - Страница 16
– Я Алму пригласила, – сообщает Ноэлия. – Если император не будет возражать.
– Да что б ему возражать, женщины в Айо никогда не лишние. – Шорох одежды от пожатия плечами. – Тебе-то родное лицо рядом, я понимаю. Но помощи от нее не жди, себе на уме твоя Алма. Я люблю тебя, ты же знаешь, но никому не пожелала бы ехать в Айо. – Опасливая волна в мою сторону.
Чем их так Айо пугает? Не понимаю. Ноэлия все хочет что-то спросить – о записке, наверное, – да не решается. Тересия тоже полна сомнений, снова острый взгляд на меня, глубокий вздох.
– Мне нужно уехать, девочка моя, – говорит наконец.
– Куда?! – Сиреневая печаль, фиолетовая тоска. – Надолго?
– Постараюсь к твоей церемонии успеть, моя хорошая.
По ауре ползет, передвигается серое пятно: обманывает, умалчивает, интересно, император установил за ней слежку?
Впрочем, для Ноэлии непосредственной опасности нет, остальное – заботы Лийта и прочих ответственных за службу охраны.
– Ну не расстраивайся. – в словах мягкость, почти нежность.
– Все в порядке. – Голос Ноэлии дрожит, невыплаканные слезы. Быстро берет себя в руки, молодец девочка. Все-таки хорошей императрицей будет. – Когда уезжаешь?
– Да вот сегодня, пришла тебя повидать.
– Мы… увидимся еще?
– Конечно! – Голос бодрый, убежденный, а сама не верит.
Может, отправить кого-нибудь следом? Не нравится мне это. Связываюсь на всякий случай с Лийтом, обращаю внимание на гостью Ноэлии.
«Следим», – сообщает. Значит, правильно сделал, не то решат, будто невнимателен или не справляюсь. Тут же ощущаю легкий контакт, узнаю Ивена.
«Через два часа будем, готовь невесту», – хмыкает. Иногда мне кажется, император слишком много вольностей ему позволяет. Впрочем, очевидно, не просто так.
«Передам», – отвечаю.
– Простите, моя госпожа, через два часа за нами приедут, – прерываю разговор.
Вздрагивают обе, оборачиваются ко мне.
Ноэлия
– Спасибо, – киваю.
– Ну… я пойду, пожалуй…
– Уже? – пугаюсь я.
Неужели могу больше не увидеть? Обидно так, дела у нее какие-то, не могла подождать? Ничего толком не знаю о ее жизни, но уезжала она не так уж часто! Мы постоянно созванивались, бывало, когда грустно и тоскливо, наберу ее – и полегчает.
Тересия садится на кровать, поднимает куклу, которая так и лежит на покрывале. Начинает расправлять волосы, теребить складки платьица. Вздыхает:
– Так вышло, моя хорошая, я этого не хотела. Не серчай на старуху.
Присаживаюсь рядом, обнимаю, вдыхаю любимый с детства горчащий запах. Не расплакаться бы. Поглаживает по волосам, что же я буду делать там, за сотни километров, без ее голоса, рук? У меня ведь никого. Ну почему она не захотела поехать, что ей здесь?
– Я бы тебе все отдала, что смогла бы, – не выдерживаю. – Императрица ведь имеет право на свои прихоти и желания, никто не стал бы возражать?
Тересия молчит, убивая последнюю надежду.
– Все будет хорошо, девочка, – утешает она.
Поднимаюсь резко. Пусть так. Тересия тоже встает, оглядывает комнату, сумку:
– Помочь тебе?
Качаю головой:
– Я уже все сложила.
– Я не прощаюсь, – говорит Тересия, надевая шляпу.
Довожу до двери, Дарсаль выпускает. Я тоже прощаться не хочу. Дожидаюсь, пока уйдет, иду в душ умыться, привожу себя в порядок, накладываю подходящий случаю макияж. Этому нас обучили в полной мере. Подбираю пристойное платье из моих скудных запасов, снова все проверяю, не забыла ли чего. Напоминаю себе – ведь я еще в городе, даже если забуду, всегда смогу зайти забрать. От этого совсем тошно.
Наконец шум у выхода, машины, охрана, зеваки собираются. Опускаюсь без сил на кровать. Не могу. Не хочу!
– Пора, моя госпожа, – тихо напоминает Дарсаль.
Почти ненавижу его за это.
Стук в дверь разбивает последние мгновения тишины. На пороге появляется молодой парень, кланяется почтительно, представляется. В ушах стучит, ничего не соображаю. Дарсаль указывает на сумку, ага, значит, какой-нибудь слуга. Ну да, все правильно. Страж придерживает створку, выходим, парень пристраивается сзади.
Мадам Джанс бросается ко мне, обнимает как родную:
– Ноэлия! Спасибо вам!
– За что? – недоумеваю я.
– Император за вас такой выкуп дал! Мы теперь сможем и ремонт сделать, и достроиться, и еще нескольких детей взять!
Снова ставшая привычной за последний день горечь. Выжимаю из себя улыбку, хоть что-то хорошее во всем этом безумии. Только как отделаться от ощущения, что меня просто-напросто продали?
Ищу взглядом, так надеюсь увидеть Тересию, однако ее нет. Она же попрощалась, недавно ушла. Но ведь могла бы и проводить!
Зато жених собственной персоной в холле, выглядит счастливым и радостным, выходит навстречу, руку подает, помогает сойти с последних ступеней.
– Как же я соскучился! – улыбается он, целует кисть.
Невольно улыбаюсь ему, даже расслабляюсь. Убеждаю себя: все будет хорошо, жених у меня милый, а жестким ему по статусу быть положено.
– Я тоже! – отвечаю.
– Вы очаровательны, моя дорогая! – чуть понизив голос, почти интимно.
Едва не вырывается: «Вы тоже!», нервно хихикаю.
Иллариандр так и ведет меня за руку, машет зевакам – приходится улыбаться и изображать счастливую невесту. Ну не показывать же всем, как тошно. Ненормальная я, видать, они же на самом деле завидуют, считают, что мне нереально повезло.
Проходим с императором сквозь коридор Слепых Стражей – никогда еще так много их сразу не видела! Рассматриваю лица. Огонь – у каждого чуть иной, особенный, почти у всех белый, серый или бежевый, у одного только светло-коричневый. Еле удерживаюсь, чтобы не кинуть взгляд на Дарсаля. Нужно будет у него поспрашивать. Или книги поискать.
Издалека съемки ведут, репортажи, но к нам никого не подпускают. Да и смысла нет, все равно большинство кадров засветятся. Радуюсь, не хотела бы я сейчас еще и интервью из себя выдавливать.
В последний раз оглядываюсь, машу высыпавшим провожать девочкам, думала ведь обнять их на прощанье, а как-то все так скомканно, внезапно…
Алма улыбается, смотрит ожидающе, киваю – не забуду.
Снова тот же безумный гравикар, все-таки не могу сдержать восторга. Как же иногда сбываются наши мечты, какими дикими, неожиданными выворотами!
Дарсаль открывает дверь, Иллариандр помогает войти внутрь, притормаживаю: там еще один Слепой. Взгляд бежевого свечения пугает, но император настойчиво подталкивает сзади, сам залезает следом, Дарсаль тоже. Куда дели мою сумку, не знаю, надеюсь, обыскивать не будут. Правда, что-то мне подсказывает, что не стоит надеяться… Ну, может, хоть не выбросят ничего.
– Это Ивен, мой личный Страж, – знакомит император.
Рассматриваю второго. Личный – такой же, как у меня Дарсаль? Он один или их несколько? Боже, какая масса вопросов, и где на них ответы получить?
Ивен страшит – не так, как Дарсаль. Тогда я испугалась больше от неожиданности, вообще напугала ситуация. Этот же Страж настораживает; несмотря на улыбчивые губы, черты лица скорее жесткие, слегка высокомерные. Куда я попала! Как среди них всех выживать? Что там Тересия говорила? Поставить себя. Выдыхаю неслышно, собираюсь с мыслями.
Хм, а когда Дарсаль планирует мою записку сдавать?
Дарсаль
С интересом наблюдаю за аурой Ивена: дрогнула, пошла легкой рябью. Наверное, моя в первый раз дрогнула точно так же. На этот чистый синий свет невозможно смотреть равнодушно. Слепому Стражу, во всяком случае.
Быстро берет себя в руки, выравнивает омаа, разве что тон становится едва уловимо темнее, и то ненадолго. Ноэлия опасливо косится то на него, то на меня – нащупываю взгляд, эмоции. Вспоминаю, как держала мою руку, почему-то жду, что и до него дотронется.
«Ух ты!» – слышу мысль Ивена, не сдержал.
Передаю ему улыбку омаа: «Нравится?»
«Еще бы! А Иллариандр говорил, страшная… Разве может девушка с такой аурой быть страшной?»