Следопыты - Страница 2

Платонов подполз к лейтенанту и доложил о замеченном.

— Это дзот… Немцы печку топят, — тихо Светил Стукало.

Встретившаяся на пути огневая точка явилась неожиданным препятствием. Медлить было нельзя. При свете первой же ракеты фашисты могут обнаружить группу. Нападать на дзот-тоже нет смысла. Если немцы поднимут тревогу, путь отхода по болоту будет отрезан.

Лейтенант осторожно похлопал рукой по сапогу лежавшего впереди разведчика и отвел в сторону левую руку. Это означало: передай такой же сигнал вперед и начинай ползти влево.

… Ночь прошла в напряжении. Под утро группа сделала привал далеко за линией фронта, в густых болотных зарослях. Надо было немного обсушиться, отдохнуть, позавтракать, а затем снова за дело. Впереди — много работы, много опасностей…

Первые сутки пребывания во вражеском тылу не принесли успеха. Лейтенант хотел поймать «длинного языка» — фашистского офицера. Но случай пока не представлялся.

Поэтому продолжали настойчиво искать какой-либо немецкий штаб, чтобы близ него устроить засаду.

В этом деле большую помощь оказал товарищам сержант Платонов. Он обратил внимание на то, что многие из встречающихся в лесу следов ведут влево от большака.

— Может, это раненые брели в санитарную часть? — высказал предположение кто-то из разведчиков. Сержант возразил:

— Походка раненого медленная. А здесь проходили торопившиеся, здоровые фрицы. Видишь, какие широкие шаги!

Следы привели разведчиков к какому-то выстроенному немцами лесному лагерю. От него на запад шла настильная дорога, которая на третьем километре примыкала к изгибу большака.

«Хитро устроились, — подумал Стукало, — забрались в болото, а дорогу отвели к себе в тыл. Связь также с тыла проложена. И не догадаешься…»

Наблюдение подтвердило, что здесь расположен какой-то штаб, вокруг которого поставлена усиленная охрана. По дороге к штабу время от времени проезжали конные ординарцы, легковые машины и мотоциклы, проходили пешие посыльные. Некоторые машины по настильной дороге двигались дальше в глубь леса, не останавливаясь около штабных землянок. Проследив путь этих машин, разведчики выяснили, что в километре от штабного городка находятся мастерская и склады.

Лейтенант решил прежде всего установить признаки штабных машин. Для этого он выслал парных наблюдателей к двум въездам в лесной лагерь. Наблюдатели заметили, что машины с нарисованным на борту скачущим оленем останавливаются в штабе или выезжают из него, а все остальные обычно проходят дальше в глубь леса.

Разведчики начали готовиться к засаде.

Лейтенант Стукало, лежа у самого края настильной дороги, раздвинул ветки кустарника, еще раз проверяя, как замаскировались обе подгруппы прикрытия. Никаких признаков их присутствия не было заметно. Подгруппа нападения укрылась так же тщательно.

Уже прошли две немецкие машины, но они не были штабными. Разведчики терпеливо ждали. Наконец, в третий раз вдали послышался рокот мотора.

— Идет штабная машина, — тихо доложил Платонов, наблюдавший за дорогой в бинокль.

В болоте выразительно заквакала лягушка. Это лейтенант подал сигнал: «Приготовиться».

Два разведчика начали осторожно тянуть замаскированный шнур. Из кустов к широкой луже посреди дороги поползла деревянная планка с торчащими вверх гвоздями. Два камня, привязанные к планке, сразу же погрузили ее на дно лужи.

Шум мотора нарастал. Разведчики приготовили автоматы.

— Стрелять только в крайнем случае, — еще раз предупредил лейтенант.

Приблизившись к луже, маленькая, мышиного цвета легковая машина сбавила ход.

Разведчики разглядели в ней сидевшего рядом с шофером офицера.

Передние колеса автомобиля осторожно окунулись в воду. Шофер дал газ, машина взвыла мотором и перенеслась через препятствие.

Кто-то из разведчиков нервно вскинул автомат. На него шикнули. Действительно, стрелять не понадобилось. Отъехав метров десять от лужи, машина остановилась. Шофер, выскочив на дорогу, начал осматривать скаты.

— Вперед! — скомандовал лейтенант.

Подгруппа нападения стремглав бросилась к машине. Не успел немец-офицер выхватить пистолет, как ему скрутили руки. Шофер бросился в лес, но был настигнут ударом ножа проворного разведчика.

С захваченным в плен офицером вначале шли лесом на запад, чтобы запутать следы. Под вечер повернули на восток к фронту. Уже перед рассветом группа разведчиков с захваченным «языком» благополучно вернулась к своим.

Командир дивизии сам приехал поздравить участников рейда во вражеский тыл с успешным выполнением задания. Он расспросил их о подробностях поиска и распорядился представить к правительственным наградам отличившихся. Разведчики стояли в строю — бодрые, подтянутые, уже успевшие после возвращения с задания привести себя в надлежащий вид. Генерал удовлетворенно оглядывал их.

Встретившись взглядом с сержантом Платоновым, генерал вспомнил недавний разговор.

— Ну как, умение читать следы пригодилось в разведке? — спросил он.

— Так точно, товарищ генерал, — ответил Платонов.

— А товарищей этому делу вы уже начали обучать?

— Помаленьку приступаю.

— Помаленьку? На фронте помаленьку ничего не делается. Правильно я говорю, товарищ капитан? — обратился генерал к стоявшему рядом начальнику штаба полка.

— Совершенно правильно.

— А если правильно, то выделите сержанту отделение разведчиков, предоставьте время. Пусть учит их своему мастерству.

Обращаясь к участникам поиска, генерал сказал:

— Каждый солдат, а разведчик тем более, должен уметь замечать все на своем пути. Уменье читать следы — особенно полезно. Следопыт — самый наблюдательный разведчик. А наблюдательность для разведчиков — все равно, что слух для музыканта, что зрение для ювелира.

«Очень правильные слова», — думал потом сержант Платонов, вспоминая то, что говорил генерал. И когда на другой день в его распоряжение выделили отделение, Платонов с увлечением принялся обучать разведчиков искусству читать следы. А вскоре его ученикам пришлось пройти и практический урок.

Вот как это было…

Весеннее половодье продолжалось. Некоторые стрелковые роты полка, в котором служил сержант Платонов, переселились из затопленных траншей в разобщенные взводные опорные пункты, разместившись в дзотах, построенных из толстых бревен и земли еще зимой прямо на поверхности болота. Огонь из дзотов контролировал все просеки, тропы, где мог появиться враг.

Немцы на этом участке оказались в несколько лучшем положении. Продолговатая высотка, по которой проходил передний край их обороны, не была залита водой. Фашисты остались в траншеях. Они даже сумели в одном месте выдвинуться вперед и построить там несколько своих дзотов, поставив под угрозу левый фланг опорного пункта, где оборонялся взвод лейтенанта Агапова. Положение взвода сильно усложнилось. Правый фланг его упирался в непроходимое болото, и с появлением немецких дзотов снабжать взвод боеприпасами и продовольствием можно было только труднопроходимым окольным путем. Опорный пункт был почти изолирован.

Старший лейтенант Коваль — командир роты, в которую входил взвод Агапова, — с нетерпением ждал, когда успокоится весна. Наконец, вода начала спадать, до краев насытив болота. Солнце постепенно подсушивало раскисшую землю.

В один из солнечных дней на командный пункт батальона пришел командир полка. Коваль был вызван к нему.

— Что вы думаете насчет наступления? — спросил у Коваля командир полка.

— Прошу разрешения начать дело, товарищ подполковник. Хочу соединиться с Агаповым. Своими силами сумею срезать немецкий выступ. Артиллерия бы только помогла.