Славянский котел - Страница 57

— Разумеется. Я буду рада.

Драгана согласно кивала, но ей не терпелось знать, где дядя и её Борис. Сердцем она уже чувствовала недоброе, ей даже становилось страшно:

— Я умоляю вас, скажите: где они? Мне страшно!

Офицер помрачнел, глаза стали тёмными, он смотрел в иллюминатор и молчал. Но вот заговорил:

— Разрешите представиться: я лейтенант флота Карел Лощиц. Опасности для вас, вашего дяди и всех ваших людей нет. Да, вам ничего не угрожает, но русские учёные Борис Простаков и Павел Неустроев... Вы, наверное, знаете: они создали что-то очень важное и секретное. Проводится какая-то операция. Я стараюсь понять, но пока мне ничего не ясно. На корабле появились люди, их много, есть среди них военные, но есть и штатские. Это они подсунули адмиралу какой-то ядовитый ром.

Лейтенант посмотрел на дверь спальни:

— Я хотел позвать врача, но мне запретили.

Лейтенант наклонился к Драгане:

— Скажите, как получилось, что вы оказались у нас на корабле?

— Мой дядя адмирал Станишич,— заговорила Драгана,— пригласил нас посетить корабль, на котором он служил и на котором теперь служат его друзья. У меня такое впечатление, что мы ошиблись адресом.

— Нет, вы не ошиблись адресом. Адмирал Станишич был командующим нашей эскадрой, и мы все, бывшие его подчинённые, помним и любим своего командира.

Лейтенант поднялся и достал из шкафа бутылки, фужеры, вазу с конфетами.

— Что же я так? А?.. У меня в гостях дама, а я сижу как пень. Да вы проходите вот сюда, располагайтесь как дома. Я угощу вас вишнёвым соком.

— Не трудитесь, лейтенант! — строгим тоном заговорила Драгана.— Отведите меня к дядюшке Яну! Я вас очень прошу!

Лейтенант сник, посуровел, на его лице, ещё совсем юном, отразилась горестная, почти неизбывная забота. Кулаки сжались до белизны в пальцах. Глухо и почти трагическим тоном проговорил:

— У нас мало времени,— его и совсем нет,— а потому наберитесь мужества, я буду говорить горькую правду. Против вас вершится заговор. К нам на корабль прибыли люди в штатском. Это они попросили командующего пригласить вас на крейсер. Они же потом и напоили адмирала. Мне думается, всё это спланировано свыше, во всём видна рука сил могущественных, но мне неведомых. Они имеют подробную информацию о работах, ведущихся на вашем острове. Им нужны Простаков и Неустроев. Они же развели вас по разным каютам, и сейчас с вашим дядюшкой ведут переговоры, и с Простаковым тоже, а за Неустроевым послали вертолёт. И будто бы Неустроев прилетит. А я вам обещаю докладывать обо всём, что будет происходить на крейсере. Доверьтесь мне, я ваш верный слуга.

Драгана поднялась, прошлась по каюте. В лейтенанте она не сомневалась, но в себе была не уверена. Раз и другой мысленно повторила: «Выдержу ли? Устою ли ещё и под этим ударом судьбы?..» И давала себе команду: «Держаться!.. Сохранять спокойствие и твёрдость. Только спокойствием и силой духа ты можешь помочь дядюшке Яну и Борису».

Подошла к лейтенанту, протянула ему руку:

— Я верю вам, лейтенант! Будьте уверены и во мне.

— Ладно. Слушайте мою команду: никуда не выходите из каюты. К вам никто не войдёт. А я пока отлучусь. Адмирала не бойтесь: он залёг надолго.

Лейтенант козырнул и вышел. Но его диагноз адмиралу оказался неверным; едва захлопнулась за лейтенантом дверь, как он, пошатываясь, вышел из спальни. Лицо бледное, мокрое от пота, глаза шутоломные. Раскинул руки, идёт к Драгане.

— У меня дама! Какая прелесть!..

Это был момент, когда пришло решение. Драгана вспомнила, что приборов у неё три: в мобильном телефоне, в ручных часах и в пряжке. Вот пряжку-то она и решила «поправить». Пустила в адмирала дозу. И адмирал вдруг повернулся к ней спиной. Сделал два-три шага к окну, затем вновь обернулся к Драгане: она сидела спокойно и даже будто бы дремала; по крайней мере, так показалось адмиралу. Он тряхнул головой.

— Фу, чертовщина!..

Медленно опустился в кресло, обхватил голову руками.

В то время, как происходили эти события, адмирал Станишич, Простаков и доктор Ной ходили по комнатам роскошного помещения, в котором их заперли, и ломали голову: что с ними происходит?.. О чём там командир крейсера беседует с Драганой?

Дядя Ян видел, как его племянницу повели в каюту командира.

Станишич сидел за журнальным столиком и молча упорно смотрел на носки своих туфель. Он понимал: затеяна серьёзная операция, но какая?.. Кто в ней участвует и почему в это дело втянулся его друг и приемник на посту командующего эскадрой? Простаков был уверен: его в очередной раз выкрали. Его сейчас интересовал один вопрос: будет ли он вместе с Драганой? Теплилась надежда: он нужен здоровым и в хорошем психическом состоянии. В любой ситуации Драгана останется с ним.

Один Ной, казалось, сохранял своё обычное состояние духа. Он болтал без умолку:

— Ещё вчера я думал: Ной знает всё! Ной может ответить на любой вопрос. Но сегодня я хотел бы знать, куда увели нашу Драгану? Если они ваши друзья,— обращался он к адмиралу,— они тогда бы разве смели так поступать с нашей милой крошкой? Ну, нет, я всё это так не оставлю. Этот здешний адмирал, который остался тут вместо вас, ответит за всё! Ной не так прост, как вам кажется. Ной сумеет постоять за себя. И за других, если эти другие мои друзья. Я психолог и даю вам совет: не волнуйтесь, берегите здоровье. Простаков им нужен, и этот ваш физик, который сделал какую-то иглу, он тоже нужен. Русские ребята нужны здоровые, бодрые, счастливые. А какое это счастье, если рядом с Простаковым нет Драганы? Слушайте меня! Я вам говорю: с Драганой ничего не случится, она сейчас явится и вы это увидите.

Едва переведя дух, снова начинал:

— Я знаю, откуда растут ноги, но пока ничего не скажу. Когда мы шли, я увидел своего человека. Вот что нас отличает от вас, так это вот это: мы сразу видим своего. Я иду сзади, смотрю на ухо и себе думаю: ага, этот — наш! Вы скажете почему, а это моё дело. Не всё вам надо знать, но я вижу: ухо торчит лопухом и — пришито, точно приклеено. Да?.. У вас висит мочка,— на неё женщины вешают серьги, у нас мочки нет. Так устроил Бог. Он мог что-нибудь устроить иначе, но устроил так: вам ухо повесил, нам приклеил. И я тихо-тихо ему говорю: кто затеял с нами этот фокус? Он слышит, что я свой, мне можно сказать, и даже нужно сказать, потому что евреи должны знать всё! И даже такое, что ещё не произошло. Если царь или король проснулся утром и говорит жене, какой он сегодня напишет указ, то через час мы уже знаем, какой это будет указ. Указа ещё нет, но мы знаем: указ будет. Вот и теперь. Не успели мы ещё сесть так, как мы сидим, я уже знал: нас как мышей заловили в ловушку. Но кто же он такой, кто нас сюда заманил? Оказалось, он не один — их трое. Да, за нас борются три силы: две военные и одна гражданская. Ну, гражданскую я узнал; это наш человек Абрам Хлюст. В Москве он был директором столовой на площади Ногина, но когда Горбачёв отдал нам Россию и там царём стал Ельцин,— для вас Ельцин, а для нас Ёльцер, белобрысый еврей из села, что недалеко от Кургана,— так этот Ёльцер дал Абраму деньги. Вы спросите: сколько денег? Я скажу: много. Так много, что вы понять не можете. Абраму дали сибирскую нефтяную трубу, и она качает ему в карман два миллиарда долларов в год. Сейчас у него больше, чем у Ходорковского — одиннадцать миллиардов. Если был бы один миллиард, то это тоже много. У него — одиннадцать. Вот этот Абрам Хлюст и есть третья сила. Она сказала: привезите Простакова и Неустроева, они мне нужны. Ну, а теперь шепну вам на ухо: если это уже наш человек, то русские ребята поедут к нему. Они бы поехали ко мне, если я бы имел двенадцать миллиардов, но у меня их нет. Пока нет. Потом, может быть, будут. Мы, евреи, большие мечтатели. И представьте: мечты наши иногда сбываются.

Адмирал словно проснулся, спросил:

— А зачем вашему Абраму «Игла» Неустроева? Кого он хочет ею уколоть? Она же протыкает ракеты!

— Да, ракеты? А я вам на это скажу: денег много не бывает, их всегда мало, их не хватает. Абрам имеет одиннадцать миллиардов, а другой Абрам, который купил Чукотку, Берингово море, английских футболистов и еще чего-то — этот Абрам имеет больше. И что вы думаете: наш с вами будущий хозяин Хлюст переживёт такое? Нет, он будет страдать, худеть, не спать по ночам, пока не купит остров Сахалин, а с ним заодно и японский остров Хокайдо. Потом он захочет купить остров Тайвань. А там дальше прикупит и весь Китай.