Слайдер (ЛП) - Страница 4

— Нет, спасибо, — мой голос был твёрдый и решительный. Здесь не было места переубеждению, и мне не понравилась внезапная смена его поведения.

— Она поняла, Тёрнер, оставь бедную девочку в покое, — заговорила Донна. Она наклонилась и обняла меня. Это был самый добрый жест, адресованный мне за длительный период времени, поэтому у меня в горле появился ком. — Это было прекрасно, познакомиться с тобой. Пожалуйста, не избегай нас. Тебе здесь рады в любое время. Ах да, и поздравляю с получением высшего образования.

Её улыбка была настолько искренней и подбадривающей. Я хотела притянуть её обратно в крепкое объятие, просто чтобы почувствовать материнскую заботу, а затем убежать обратно в свой кокон безмолвия. Вместо этого я обменялась с ней улыбками и поблагодарила за гостеприимство.

Соскальзывая со стойки, краем глаза, я увидела, что рука Тёрнера дёрнулась, чтобы помочь мне. Он, вероятно, хотел бы, чтобы его мамы не было здесь, готовой шлёпнуть его, если он попытается. Я взяла свою сумочку, которую положила на стойку напротив меня, и начала ковылять к двери. Моя нога начала медленно гореть от боли, но я отказалась обращаться за помощью. Я посмотрела за своё плечо и растянулась в вежливой улыбке.

— Я была рада познакомиться со всеми вами. Спасибо вам еще раз за приглашение. Мне жаль, что я доставила вам много хлопот в конце.

Как только я достигла дверной ручки, мне на плечо опустилась тяжелая рука.

— Серьёзно, Аннабелль, я могу подвезти тебя. Мне не сложно.

Я обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я ценю это, правда, но лучше поеду сама.

— Хорошо, это может прозвучать странно, но я хочу спросить, — он, казалось, хотел провалиться сквозь землю из-за этого вопроса, каким бы он ни был. Он глубоко вздохнул, и затем заговорил: — Могу ли я пригласить тебя куда-нибудь?

Это было действительно странно. Каким образом он перешел от властного, доминирующего мужчины к этому смягченному тону и приглашению меня на свидание? Я покачала своей головой, встретилась с его яркими голубыми глазами, которые казались уверенными и полными надежд.

— Спасибо, но я не хожу на свидания.

Его уверенность заколебалась, и он свёл свои брови.

— Что значит, ты не ходишь на свидания?

Я вздохнула. Как я это объясню?

— Просто не хожу. Мне это не интересно, — и это действительно так. Не поймите меня неправильно, меня определённо привлекает Тёрнер Брукс, но я считаю его опасным. В моей голове я уже проиграла всю ситуацию. Я пойду с ним на свидание. Одно свидание превратится в два, два в четыре, и не успеешь обернуться, появятся чувства. Как только появляются чувства, нет способа уйти от них. Потом появятся обязательства, и что если что-нибудь случится? Что, если он бросит меня, потому что больше не захочет заботиться обо мне, а я всё еще буду любить его? Что, если я получу телефонный звонок или услышу стук в дверь с новостями, что с ним случилось что-то ужасное? Я бы никогда этого не пережила. Таким образом, я остановила это, прежде чем это началось.

Тёрнер свёл свои брови ещё сильнее, как будто он пытался разгадать таинственную загадку, которая не имела для него смысла. Но нечего было решать. Я подготовила себя к огромному количеству вопросов, на любой из которых смогу ответить. Я думала, что он сделает то, что делают все мужчины, у которых хватает смелости пригласить меня на свидание.

Начнет уговаривать.

Вместо этого, он просто кивнул, разглаживая свои прекрасные черты лица, и открыл передо мной дверь.

— Хорошо. Ну, было приятно с тобой познакомиться. Может быть, я увижу тебя где-нибудь около больницы. Удачи в поиске работы.

Что? Нет, «Тебе вообще нравятся парни? Если да, то просто дай мне шанс? Ты недотрога? Ты хранишь себя для брака?». Ничего. Он не задал мне ни один вопрос, который, как я ожидала, он бросит в моём направлении. Вместо этого, именно я выглядела озадаченной. Я предполагаю, что Тёрнер Брукс спрашивает один раз, и это твой единственный шанс. Я не могу сказать, это было хорошее или плохое чувство, что он принял мой отказ так легко, но, независимо от этого, я нацепила улыбку на своё лицо и кивнула ему. Расправив плечи, я прошла мимо него и двинулась к своему автомобилю. Я чувствовала его взгляд на себе в течение всего своего пути. Когда залезла внутрь машины, то обернулась посмотреть на дом. Входная дверь была закрыта, и он нигде не был виден. Как странно. Я готова была поклясться, что он будет стоять там. Выбросив из головы этот странный день, я направилась домой, не желая ничего, кроме как поднять свою лодыжку на край ванны, в то время как я буду нежиться в горячей пене и расслабляться. Я была готова, чтобы этот день закончился.

1 глава

Аннабелль

7 месяцев спустя…

— Тужься, Сесиль, — инструктировала я своего пациента.

«Выдох»

— …три, четыре, пять, шесть…

«Выдох»

Мать в родовой тяжело дышала, когда наклонилась вперед, обхватывая себя под коленками.

— Восемь, девять, десять. Хорошая работа, теперь ты можешь отдохнуть и ждать следующих схваток, — сказала я, когда убрала назад волосы, которые прилипли к её влажному лбу.

— Я не могу это сделать, — Сесиль умоляла своего мужа, у которого было очень извиняющееся выражение лица. Я уверена, что ему было тяжело видеть, как его жена мучается от боли, так чувствовали себя все мужья, которые заходили и уходили из моих родильных палат.

— Да, ты можешь, дорогая. У тебя всё хорошо получается, — проворковал он.

Слёзы потекли по её щекам.

— Нет, я не могу. Я так устала, и всё болит. Пожалуйста, хватит. Просто достаньте его.

Моя пациентка находилась в родильной палате более двадцати четырёх часов. Врачи не были уверены, сможет ли шейка матки раскрыться на десять сантиметров, которые были нужны, чтобы естественно родить. Акушер не решил, позволит ли он довести дело до конца способом, который происходил сейчас, или же мы повезём её в операционную. К счастью для Сесиль, матка расширилась на последние три сантиметра за короткий период времени. Она тужилась уже в течение часа, и я могла увидеть изнеможение, написанное на её лице. Здесь бывали мамочки, которые приходили и продолжали тужиться в течение двух или даже трёх часов. Так же были и другие, такие как Сесиль, у которой была истрачена каждая унция энергии, и ей буквально уже нечего было дать.

— Хорошо, Сесиль, подходит следующая схватка, и ребёнок уже здесь, — сказал доктор Линдс. — Если ты разок сильно потужишься, это всё закончится. Давай же, дай мне всё, что у тебя есть.

Я держала одну из её ног, пока её муж держал другую ногу. Она приложила все усилия и стала тужиться, пока всё её лицо не стало красным. Я начала свой отсчёт, как делала при каждой схватке. Ещё больше пота появилось на её лбу, и я могла сказать, что она полна решимости сделать последний толчок. Я посмотрела вниз и увидела темечко ребёнка, который начал выходить.

— Вот видишь, Сесиль, ребёнок уже выходит, продолжай. Тужься сильнее! — сказала я взволнованно.

Спустя несколько коротких секунд кровавый, влажный, маленький малыш выскочил наружу, и доктор работал над прочищением лёгких и носа ребёнка. Родители заметно расслабились, когда наблюдали за этим в слезах. Через несколько секунд в почти тихой комнате раздался небольшой вскрик. Я вручила доктору Линдс пару вещей, чтобы помочь вытереть ребёнка, поскольку он клал новорожденного на живот матери. Это всегда был мой самый любимый момент. Момент, когда семья из двух человек становится семьей из трёх. Момент, когда они исследуют каждый небольшой дюйм своего нового маленького комочка, и находятся в эйфории. Эти моменты никогда не устареют. После того, как выполнила свои обычные обязанности взвешивания и мытья ребёнка, я вышла из комнаты, чтобы дать новой семье некоторое время для сближения. Мы перевели их в обычную палату, как только у матери замедлилось кровотечение, и все жизненные показатели стабилизировались.