Сладострастие бытия - Страница 2

Для проститутки занятие любовью – это ремесло. Для куртизанки – искусство. Кому-то, возможно, не нравится само слово «куртизанка» из-за того, что оно было неоднократно дискредитировано. Но ведь называют же танцовщицами или певицами женщин, занимающихся танцами и пением, и, следовательно, надо называть любовницами тех, кто занимается любовью как искусством.

Получение денег еще не значит, что женщина стала куртизанкой. Очень многие женщины, живущие на содержании у мужчин, являются всего лишь неудавшимися женами.

Куртизанка по природе своей не продажна. Она любит деньги, пока они дают ей власть, поскольку деньги позволяют ей быть королевой и потому что истраченные на нее состояния и происходящие из-за нее разорения являются атрибутами всенародного признания ценности ее особы. Роскошь для нее не только удовольствие, это ее достоинство, подтверждение ее ранга, как для принцев пышность.

Но ее, естественно, привлекает все королевское: талант, власть, рекорды атлетов, геройские поступки, слава, гениальность. Она – прирожденная спутница всего того, что одерживает верх и не повторяется.

Куртизанками становятся не в результате воздействия окружения, а по причине особого темперамента и глубокой натуры. Куртизанка может родиться как на ферме, так и в замке, как в буржуазной квартире где-нибудь в долине Монсо, так и в рабочем предместье. Из двух сестер, воспитанных в одинаковых условиях, одна может стать примерной женой, а другая – куртизанкой. Почему? Психоаналитики дадут на этот вопрос один ответ, а астрологи, возможно, другой. А для того чтобы получить исчерпывающий ответ, надо будет разгадать секрет хромосом.

После окончания первой войны этого века места куртизанок все чаще занимают светские женщины, которые привносят в эту профессию новые высокие оттенки. Вымученная аристократия, из среды которой они выходят, теряя с каждым годом свое значение в обществе с установившимся порядком, с очень большим небрежением требует от этих женщин соблюдения моральных норм, гарантирующих поддержание указанного порядка. Праздные наследницы традиционной утонченности, воспитанные или умело выдающие себя за таковых, часто обладающие к тому же личными средствами к существованию (некоторые из этих женщин ни разу в жизни не взяли от мужчин ни единого су), очень рассердились бы, если бы кто-нибудь назвал их подлинными именами: добровольные гетеры. Другие, считающие себя ничем мужчинам не обязанными, потому что отказываются принимать от мужчин чеки, хотя принимают драгоценности, которые затем продают, а также те, которые полагают совершенно нормальным то, что мужчины оплачивают их дорогостоящие удовольствия, «потому что они их любят», оскорбились бы еще сильней, если бы и их причислили к этой корпорации. Любая содержанка считает себя морально выше всех других женщин, живущих на содержании мужчин, ибо она не знает, за что именно ценят себя и уважают эти другие женщины.

Следует добавить, что мужчины начинают платить все меньше и меньше, кроме как другим мужчинам. В наше время великими созданиями, живущими на содержании, являются гомосексуалисты. И именно некоторым «увлеченным» молодым людям – которые умудряются прожить за счет этого «увлечения» гораздо дольше юношеских лет – сегодня достаются, и это ни для кого не секрет, шикарные машины, огромные дома, богатые особняки, виллы на модных взморьях. Это для них миллиардерши-дилетантки устраивают балы, празднества, которые являются не чем иным, как триумфом ничтожеств, на которых деньги льются рекой, на которых те блистают только одно мгновение. Некоторые из этих эфебов, повзрослев, присваивают себе фальшивые титулы, подобно тому как кокотки украшают себя фальшивыми драгоценностями; под этими лжетитулами они и входят в галантную хронику. Эти франты, пребывая в возбуждении от собственной чрезмерной напыщенности, некоторым образом влияют на вкусы и определяют развитие моды; экстравагантность – неотъемлемая сторона их ремесла. Отношение женщин к ним просто удивительно: женщины над ними насмехаются, но сами вертятся вокруг них, образуют при них раздраженно-завистливые кортежи; они являются настоящими «королевами», несмотря на неодобрительное отношение к ним женщин, чьи права и доходы они узурпируют.

Не оттого ли это происходит, что женщины оставили вакантными некоторые роли, иные профессии, которые раньше принадлежали только им, и посему, за неимением претенденток, места эти сегодня оказались заняты подобными травести?

Вовсе не похожая на проститутку, куртизанка, «жрица любви», сродни актрисе, примадонне, звезде. И здесь-то более, чем где-либо, очень трудно провести разграничительную линию. Куртизанка, как и актриса, должна нравиться, блистать, привлекать к себе всеобщее внимание. Она также зависит от постоянного выбора и нуждается в одобрении и восхищении других для того, чтобы быть уверенной в собственном превосходстве над другими, в своем успехе. И она вынуждена не только принимать тяжелое бремя известности, но и сама искать эту светскую известность, а посему она живет в условиях постоянной саморекламы. Если почтенная матрона покажется на людях небрежно одетой, она от этого быть матроной не перестанет. А куртизанка не может позволить себе подобную выходку: это было бы равносильно тому, что актриса вдруг появится на сцене, позабыв надеть костюм своей героини.

Эти обе профессии характеризуются очень схожими устремлениями и поэтому требуют обладания схожими дарованиями. Многие куртизанки, чтобы испробовать свои силы, пытаются играть на сцене, равно как ряды куртизанок часто пополняются неудачницами сцены. Некоторые женщины умудряются добиваться успеха в обеих профессиях одновременно. И когда какой-нибудь глава государства направляется за кулисы, чтобы поздравить какую-то актрису, чья жизнь подробно освещена во многих журналах, рискуя отставкой с поста государственного служащего, он, по сути дела, поступает точно так же, как Генрих III.

Заметим также, что лиц, прославившихся на любовном поприще, будь то мужчина или женщина, ничуть не больше среди людей их поколения, чем великих драматических актеров и государственных деятелей. Лицо века определяют очень немногие личности.

Можно легко допустить, что матроны относятся к куртизанкам с ревностью и ненавистью. У куртизанок есть все, чему матроны завидуют: успех, роскошь, отсутствие монотонности существования, свобода выбора партнеров для занятия любовью. Но матронам следовало бы быть признательными куртизанкам, поскольку те, сами того не осознавая, работают на благо матрон.

Ведь если законные жены освобождены сегодня от многих ограничений, если могут они пользоваться косметикой, носить тонкое белье, посещать без мужей общественные места, то этим они обязаны исключительно дамам «полусвета» начала века. Те, приняв на себя потоки оскорблений, пробили брешь в стене строгости или глупости нравов.

Каждая женщина, стоит ее только выслушать, охотно дает понять, что в глубине души является куртизанкой и что, пожелай она…

У каждого мужчины в душе есть уголок, где живет поэт. Но до Гёте им столь же далеко, как мыльной пене в тазике для стирки белья далеко до океанской пены.

На деле разграничение между матронами и куртизанками лежит в различии между отношениями к зачатию и к любви.

Древние цивилизации считали занятия наукой, искусством и любовью священными, что, собственно, является чисто человеческими ценностями. И это идет вразрез с христианской концепцией. Поскольку основоположники христианства, выдавая демографические потребности за волю Божью (эта ошибка идет из Библии), навязали Западу самую что ни на есть собачью половую мораль, призывая людей совокупляться только лишь для того, чтобы размножаться, то есть продлевать род. Реформация, отменив некоторые запреты и догмы, не сумела все-таки освободить людей от этого постулата о размножении. Буржуазия, даже не будучи верующей, воспользовалась церковью и навязанной ею моралью для сохранения своих привилегий – и только повторила эту ошибку. Сегодня мы представляем себе, что мы очень свободны и не подвластны обычаям. Но в любви мы не больше чем застенчивые, стыдливые и неловкие неучи по сравнению с древними.