Сладость горького миндаля(СИ) - Страница 29

-Я молчу, миледи, - устало пробормотал Генри Корбин, - у меня просто нет никакого объяснения, но ваши предположения, что в усыпальнице шалят по ночам мертвецы, я тоже не признаю. Видит Бог, это просто нелепые фантазии.

- Вы тоже так полагаете? - леди Хильда повернулась к Хилтону и Грэхему.

Выйдя из склепа, она стояла совсем рядом с Грэхемом. С тем творилось что-то странное. Он был взбешён и чувствовал себя подлинно одураченным. Загадка Блэкмор Холла неожиданно стала не только прихотью леди Хильды, но и вызовом ему самому - и он хотел принять вызов. Перси тихо отозвался.

-Есть только один способ выяснить это, миледи. Провести там ночь.

Всё, кто слышали эти слова, содрогнулись, но герцогиня, не сводя глаз с Грэхема, лучезарно улыбнулась.

- Нет, мне кажется, это слишком опасно, - гематитовые глаза леди Хильды искрились.

- Джентльмен не боится опасности, герцогиня, - Перси неожиданно понял, что может поймать свой шанс за хвост, - но отвага - что любовь: ей нужно питаться надеждой. Меня же удерживает безнадёжность... - тихо ответил он, бросая на леди Хантингтон выразительный взгляд.

-Отвага не знает слова "безнадёжность", - молниеносно парировала герцогиня, - надо дерзать: смелым помогает сама Венера.

Она сказала вполне достаточно, чтобы Грэхем возликовал, а Арчи Хилтон взбесился. Этот сукин хвост Перси ловко перехватил инициативу, ничего не скажешь! Да только не выйдет, милый.

-Я полагаю, герцогиня, - любезно обратился он к леди Хильде, - что здесь много отважных людей.

Хильда Хантингтон повернулась к нему.

-Вы готовы вместе с мистером Грэхемом раскрыть эту тайну?

-Господа, - вмешался граф Блэкмор, - ради Бога, давайте оставим эту затею. Дорогая Хильда, мистер Грэхем и мистер Хилтон не спали всю ночь, им нужно отдохнуть, как можно требовать, чтобы они ещё одну ночь провели без сна?

Однако Перси и Арчибальд уверили его, что готовы продолжить исследования. Монтгомери, не произнёсший ни слова с той минуты, как увидел перевёрнутые гробы, сейчас поднял глаза на Корбина. Генри постарел на десять лет и тяжело опирался на трость, которую до того просто держал в руках. Зато Джеймс Гелприн странно помолодел, в уголках его глаз залегли лапки морщинок, губы складывались почти что в улыбку.

- Давайте вернёмся в замок, джентльмены, и там всё спокойно обдумаем, - обратился старый герцог к Хилтону и Грэхему, - вам надо позавтракать и хорошенько выспаться, - он запер двери в усыпальницу и опустил ключи в карман. - Пойдёмте же.

Все повиновались, герцогиня устремилась к замку, но на сей раз она опиралась на руку Перси Грэхема и Арчибальда Хилтона. Марвилл и Говард молча шли следом, слуги отправились на конюшню, а шествие к замку замыкали теперь Гелприн, Монтгомери и Генри Корбин. Милорд Фредерик не пытался заговорить с Генри, но тот, когда они заметно отстали от всех, сам проронил с явным сожалением:

-Чёрт бы подрал Ливси с его докладом. Теперь безумцев не остановить.

-Но что ты сам думаешь по этому поводу? Почему гробы разбросаны? И то, что сказала леди Хильда... Это правда?

-К чёрту, Фрэд, я давно уже не знаю, что и думать, - с досадой отмахнулся Корбин. - Близкие родственники подлинно слепы к недостаткам предков. Факты и свидетельства всегда противоречивы, они сплетаются в такую длинную цепь, что её никак не уложить на этические весы. В несчастной человеческой природе есть слишком много аномалий и слишком много смягчающих обстоятельств, чтобы вынести о ней проницательное заключение. Характер человека состоит из множества качеств, которые нельзя подогнать под искусственные критерии. Мы поступим правильно, если не будем выносить скороспелых и безжалостных приговоров.

Старый герцог молча выслушал скользкие и обтекаемые речи Корбина, но не осудил его за желание уйти от необходимости рыться в грязном белье предков.

-А Хиллу и Ливси ты веришь?

Корбин пожал плечами.

-Я же говорил, Фрэд, мы, высшие сословия, почти ничего не знаем о нравах людей нижестоящих - слуг и жителей деревни. Откуда? Обитатели кухни и людской всегда пребывают в описанном Гоббсом "естественном состоянии". Объектами их скудной изобретательности могут служить только сплетни. Их фантазии в вечном движении, они выпирают и топорщатся как кошачья шерсть. В любом доме они разыгрывают небольшую комическую интермедию из семейных недостатков хозяев, а нехватку материала восполняют фантазией, чтобы очернить нас и подорвать наше доброе имя. С ними невозможно договориться - и мы можем надеяться на их доброе отношение, не более чем на расположение кочующих цыган. Они чувствуют вашу власть над собою и бесятся, не зная удержу. Их жизнь - лишь череда увёрток, уловок и оправданий. Никому из них я и на волос не верю, Фрэдди.

Гелприн шёл вместе с ними молча, однако улыбался, и, как заметил Монтгомери, глаза его милости странно поголубели и даже лучились.

Глава 13. Дьявол в замке

Каждое чудо можно объяснить задним числом.

Не потому, что чудо - это не чудо,

а потому, что объяснение - это объяснение.

Франц Розенцвейг

После ланча Монтгомери вышел в парк и побрёл по аллее. Сердце тяжко ныло - не болью, а мутной тоской. Склеп Блэкмор Холла стал для него неразрешимой загадкой. Четыре человека всю ночь охраняли запертую дверь, ключ от которой был под его подушкой. Никто не мог проникнуть в усыпальницу, и, тем не менее, гробы оказались сдвинутыми и перевёрнутыми.

При всей симпатии старого герцога к леди Хильде, милорд не верил в её мистическую версию. И не в том дело, что мистики не существует, почему же, что-то такое есть, мир - не шахматная доска, мы ходим не по клеткам, и странности, что и говорить, случаются. Но думать, что полуистлевший скелет в ветхом гробу может шевелиться, подыматься ночами и мстить за растление дочери другому скелету?

Монтгомери покачал головой. Это уж слишком.

Гробы, по свидетельству Ливси и Хилла, двигаются постоянно, - стоит только закрыть дверь усыпальницы. Двигаются не все, а именно определённые гробы - всегда одни и те же. Почему? Милорд внимательно рассмотрел их и ничего особенного не заметил: гробы как гробы. В чём же дело?

Решение Перси Грэхема и Арчи Хилтона добраться до разгадки, как он заметил, было продиктовано как проснувшимся личным любопытством, так и любопытством герцогини. В принципе, им подлинно ничего не грозило - если там нет никакой чертовщины, то джентльмены проведут ночь в склепе в походных условиях, вроде военного бивуака, однако Монтгомери был уверен, что при них там ничего не случится: скелеты из могил не встанут и драки не затеют. Смешно. Надо сказать, что минувшая ночь и её несбывшиеся опасения несколько успокоили герцога. Ему стало казаться, что никакой опасности нет, и он просто сочинил себе пустые страхи. Герцогиня была права.

И всё же на душе милорда Фредерика скребли кошки. Сегодня в углу склепа на средней полке он заметил один маленький гроб, коего раньше не видел, и он отравил настроение едва ли не больше тех, что были вновь кощунственно сброшены с постаментов. Только один раз видел Монтгомери смерть близко, хороня жену и своего младенца. Его сын лежал спокойно и безмятежно, лицо было недвижимо и прекрасно, как будто в гробу покоилась восковая статуя, осыпанная цветами невинности. Та смерть походила не на смерть, а на картину жизни! Из губ не вылетало дыхания, глаза не видели, уши не слышали, только биение жизни прекратилось. Монтгомери смотрел на него и видел, что он не страдает, а как будто улыбается, но не мог вынести мысли, что гроб закроют крышкой - сразу начинал задыхаться. И всё же, когда сегодня зелёные стебли ирисов колышутся в уголке его маленькой могилы, как желанный ветерок освежает и облегчает стеснённую болью грудь!