Сладость горького миндаля(СИ) - Страница 11

После завтрака леди и джентльмены были предоставлены самим себе и до обеда все просто промаялись. Перси Грэхем досадовал и злился на задержку, при этом он не мог не заметить, что столь же раздражены были и все остальные мужчины, кроме Монтгомери и хозяина поместья: Корбин и милорд Фредерик ушли в бильярдную, и оттуда то и дело раздавались смех и стук шаров, загоняемых в лузы. Все остальные не были так благодушны. Мисс Сьюзен Сэмпл удалилась к себе, Чарльз Говард ушёл в курительную, Эдвард Марвилл, старательно избегая Кейт Монмаут, поторопился зайти туда же, хоть никогда не курил, а мисс Монмаут, заметив поведение своего наречённого, тоже побледнела и выскочила вон из гостиной.

Арчибальд Хилтон мерил шагами гостиную, временами замирая у окна, выходящего на болота, потом предложил мистеру Гелприну сыграть в покер. Тот вежливо кивнул. Грэхему не хотелось играть, и ему ничего не оставалось, как взять с книжной полки какой-то том и попытаться углубиться в него, скоротав время до возвращения герцогини. Но, как назло, не читалось. Граф подумал было, что было бы недурно прогуляться с ружьём самому, но это выглядело бы нарочитым.

Выйдя из бильярдной, Монтгомери поморщился, заметив за столом Хилтона и Гелприна. С Арчибальдом было опасно садиться за один стол, он был великолепным игроком, и старый герцог подумал, что надо бы предупредить родственника Хантингтона об искусстве Хилтона. Однако оказалось, что ни в каких предупреждениях мистер Гелприн не нуждался: когда Хилтон провозгласил стрит-флэш, тот спокойно открыл карты с five of a kind, "пятью одинаковыми", явив взорам потрясённого Арчибальда каре из четырёх тузов с джокером. Обыграть Хилтона ещё никому не удавалось, и Монтгомери впервые внимательно вгляделся в лицо Гелприна. И снова узрел всё то же бледное, лишённое всякой мимики лицо, на которое даже выигрыш не нагнал ни кровинки румянца. Глаза его, как заметил Монтгомери, были того странного цвета, если голубой церулеум покрыть тонким слоем свинцовых белил, и выражения в глазах не было.

Наконец от конюшни донёсся лай собак, послышался стук лошадиных копыт по мосту, и на аллее, ведущей к замку, появились несколько всадников. Герцогиня ехала впереди, но не в женском седле и амазонке, а в мужском охотничьем костюме, правда, отделанном мехом и галунами. Леди Хильда не утрудила егеря и везла ружье сама - на ремне за спиной. К седлу была приторочена добыча: несколько перепелов и вальдшнепов. Не заходя в гостиную, леди Хантингтон уединилась в своих покоях и, видимо, выразила желание взять ванну, ибо в её апартаменты вскоре устремились подгоняемые Бартоломеей две горничные, неся кувшины с горячей водой. Спустя час герцогиня вышла и приветствовала Генри Корбина и милорда Монтгомери в бильярдной, куда прошла по внутренней лестнице, минуя гостиную.

-Дорогая моя, - лорд Генри склонился с поцелуем к её руке, - ваша склонность к охоте весьма поразила моих гостей. Даже милорд Фредерик удивился, - добавил он с улыбкой, - не правда ли, Монтгомери?

-Ну, почему удивился, - усмехнулся тот, - я лишь хотел бы поздравить вас, ваша светлость, с отличными трофеями. Мы видели ваше триумфальное возвращение, и егерь сказал, что вы ни разу не промахнулись.

-Муж научил меня стрелять, - любезно отозвалась герцогиня, - но кто из вас победил на бильярде?

-О, мы не считали, - махнул рукой Генри Корбин, - просто болтали, вспоминая старые времена. Правда, Гелприн обыграл Хилтона - вот тут мы, признаться, удивились.

Герцогиня улыбнулась, обронив, что мистер Гелприн - признанный мастер покера, потом сказала, что время до обеда проведёт в библиотеке и исчезла, оставив после себя еле слышный запах все тех же пьянящих, тяжёлых духов.

Перси Грэхем, узнав, что герцогиня вернулась в замок, поспешил пройтись по коридору мимо её покоев, но встретил не леди Хантингтон, а горничных. Спустя час он осторожно постучал в её двери, однако компаньонка миледи на ломаном английском сообщила ему, что госпожа ушла повидаться с лордом Генри, своим крестным. Заглянув в бильярдную, граф нашёл там только старика Монтгомери и Генри Корбина, причём последний, точно поняв, кого он ищет, обронил, что герцогиня Хантингтон в библиотеке.

Грэхем, путаясь в лабиринтах коридоров и лестниц, дважды сбиваясь с пути и спрашивая дорогу у лакеев, с трудом нашёл в замке вход в библиотеку. Настал миг удачи. Герцогиня сидела у окна в старом деревянном кресле и была погружена в чтение толстой книги с тяжёлым кованым переплётом и бронзовыми застёжками. Перси не показалось, что ему обрадовались: глаза леди Хильды были холодны и бесстрастны.

Она кивнула ему, сухо приветствуя.

-Ищите книгу? Здесь граф Блэкмор держит только старые фолианты.

-Я искал не книгу, миледи, я искал вас.

Герцогиня Хантингтон бросила на него взгляд, снова удивив странным выражением глаз: они казались совсем мутными, лишёнными всякого выражения.

-Вы меня нашли, - кивнула она, и голос её тоже прозвучал не по-женски низко, лишённый жеманства и кокетства, он походил на голос прокурора в суде, - и что?

Перси Грэхем немного растерялся, однако решил не упускать случай.

-Мне нужна ваша помощь, герцогиня, - вкрадчиво заговорил он, - едва я увидел вас, мне показалось, что я вижу перед собой не просто женщину, но - воплощение женственности. Я же никогда не понимал женщин, их слова казались мне легковесными, мысли загадочными, поступки - странными. Я понял, что если я и смогу постичь тайну женственности, то только с вашей помощью. Что есть женщина? Что в её глазах идеальный мужчина?

Герцогиня Хантингтон осторожно, чтобы не испортить страницы, закрыла инкунабулу, защёлкнув сбоку застёжки, и отложила книгу на столик, стоявший рядом с ней. Потом несколько секунд внимательно разглядывала Грэхема, причём под её взглядом Перси почему-то стало неуютно и холодно, и наконец заговорила.

-"Man delighted not, nor woman neither..." - проговорила она цитату из Шекспир так, точно цитировала её со сцены, - мне очень жаль, ваше сиятельство, но над подобными глупыми вопросами я никогда не удостаивала даже задуматься.

Грэхем сжал зубы. Ответ был не просто наглым, он был оскорбительным, но Перси не мог позволить себе вспылить: отчасти потому что не хотел терять эту женщину, отчасти потому что не любил проигрывать. Это чертовка оказалась умнее, чем он думал, она просто отказалась играть по предписанным им правилам, да ещё и посмеялась над ним. Он не ожидал такого и не заготовил дальнейших ходов, в расчёте на то, что всё получится, как обычно. Приходилось импровизировать на ходу, а это было опасно и чревато непоправимыми ошибками. Тем не менее, Перси, принудив себя улыбнуться, заговорил снова.

-Вы изумительны и необычны, я это понял сразу, ни одна женщина такого бы ни сказала. Стало быть, вас вообще не интересуют мужчины?

-Нет.

Она ничего больше не добавила и не уточнила.

-Но почему? - изумился он.

-"Раз королю неинтересна пьеса - нет для него в ней, значит, интереса", - с чуть заметной издёвкой проронила герцогиня новую шекспировскую цитату и снова не добавила больше ни слова.

Вообще-то Перси Грэхем был непобедим. Ни одна женщина никогда не выказывала ему и тени пренебрежения: перед ним заискивали, ему стремились понравиться, угодить, влюбить в себя. О его успехах у женщин ходили легенды. Но герцогиня Хантингтон не просто унизила его и посмеялась над ним, она явно дала понять, что насквозь видит все его уловки и ничуть не нуждается в его обществе. Перси почувствовал, как в груди закипела ярость. Герцогиня же, заметив, что больше не может уделить ему время, снова взяла со столика книгу, раскрыла застёжки и погрузилась в чтение.

Грэхем, повернувшись на каблуках, стремительно вылетел из библиотеки и понёсся к себе в покои, по дороге злобно бормоча: "Наглая чертовка... наглая чертовка..." Тем не менее, четверть часа пометавшись по комнате и обругав герцогиню последними словами, Перси пришёл в себя, чуть успокоился и, случайно взглянув на себя в зеркале, отразившем джентльмена со сжатыми кулаками и перекошенной физиономией, неожиданно расхохотался.