Сладкий дикий рай - Страница 9

– Я раздобыла их, Тамсин! Вот деньги. Пожалуйста, купи поскорее хинин! А мне лучше побыть здесь, с ней!

– Джесси… – Ей на руку легла ладонь Молли. Она нетерпеливо вырвалась, однако была перехвачена Тамсином.

– Джесси, детка. Твоя мама наконец-то обрела вечный покой.

– Покой?..

Она ошалело уставилась на Тамсина. Только теперь до несчастной дошел смысл жутких слов, и она что было сил затрясла головой, не желая с ними мириться.

– Нет! Нет!!! Тамсин, ты должен поскорее раздобыть хинин! Этого не может быть, она просто заснула!

Ни Тамсин, ни Молли не в силах были ее остановить. Джесси рухнула на колени возле матери и сжала хрупкую бледную руку. Рука была такой же холодной, как обжигающий ветер там, за окном. Застывшей, лишенной жизни.

– О нет! Боже, только не это! – вырвался у нее яростный крик. А потом пришли слезы, и Джесси целовала и обнимала Линнет в тщетной попытке согреть ее теплом своего тела. Однако одного взгляда на это все еще прекрасное лицо было достаточно, чтобы понять: никакому мастеру Джону больше не удастся досаждать ей. Для Линнет счеты с жизнью закончились.

Голова Джесси упала на край постели, и все тело затряслось от жутких рыданий.

Тогда Молли подошла поближе и обняла подругу. А та плакала, плакала без конца, пока слезы не иссякли.

– Ничего, малышка, ничего, вес образуется, – бормотала Молли и гладила вздрагивавшую худую спину.

Но вот наконец Джесси подняла на всех отчаянный, полный неистовой решимости взор;

– Молли! Я не стану больше так жить и, Господь свидетель, умирать в таком убожестве!

– Вот и хорошо, вот и ладно, – утешительно повторяла Молли.

А Джесси обнаружила, что пролила отнюдь не все слезы, на какие была способна. Стоило прикоснуться к изящной, но такой холодной руке, и она снова зарыдала.

– Я непременно должен вернуться, – заявил Джейми Камерон, обращаясь к Роберту. – А ты поедешь со мной.

Конюх уже заседлал для него гнедого жеребца по кличке Ветерок, однако Джейми любил сам удостовериться, что сбруя не подведет его в пути.

– Уж и не знаю, – отвечал Роберт, следя за тем, как друг садится в седло.

Собираясь в путь, оба оделись в элегантные костюмы для верховой езды. Молодым людям предстояло до захода солнца добраться до замка Карлайл возле Сомерфилда, родового имения отца Джейми. Поскольку они ехали на серьезную деловую встречу, Джейми одевался с особой тщательностью, как того требовали нравы высшего света: белоснежная сорочка с тончайшими голландскими кружевами по вороту и манжетам, новые замшевые лосины, подбитый мехом плащ, высокие начищенные до блеска сапоги и широкополая шляпа с плюмажем. С первого взгляда было ясно, что перед вами настоящий кавалер. Роберт не без иронии подумал, что его приятель в любом наряде будет привлекать к себе внимание статной, мощной фигурой.

Хотя Джейми был всего лишь третьим сыном и не имел права наследовать ни поместье, ни родовой титул, он относился к отцу с любовью и почтением. Отец и сын были деловыми партнерами и горячо мечтали о покорении бескрайних просторов Нового Света.

Я все чаще думаю, что ты сходишь с ума! – промолвил Роберт.

– Ого, вот даже как? Интересно знать, почему?

– Ну, Джейми Камерон, возможно, тебе и не суждено стать очередным герцогом Карлайлом. Но тем не менее ты остаешься законным отпрыском благородного и чрезвычайно богатого человека. Мало того, ты и сам сумел сколотить немалое состояние. Ты дрался не на жизнь, а на смерть с пиратами на морях и с дикими племенами в дебрях Виргинии. Просто чудо, что ты до сих пор жив. И ради чего? Ради несчастной компании, которая скорее бедствует, нежели процветает, и неведомых никому земель, пусть даже и дарованных тебе лично королем. Будь у тебя столько земель здесь, в Англии, ты вряд ли смог бы их когда-нибудь объехать из конца в конец!

Джейми рассмеялся и задумчиво посмотрел вдаль, на запад, как будто мог разглядеть отсюда берега Америки. Как часто, находясь на родине, он уносился душой туда, за океан!

– Я и сам не понимаю толком, в чем тут дело, Роберт. Но меня туда влечет, и я чувствую этот зов постоянно. Эта необжитая земля завладела моим сердцем, она у меня в крови. Я успел полюбить ее дикие просторы, леса и реки, если бы ты видел, как красивы те места!

– Друг мой, мне достаточно было увидеть рисунки очевидцев, переживших набег и голодное время 1609 года. Индейцы – настоящие варвары. И тамошняя земля им под стать – такая же дикая. Как мне рассказывали: то лютый холод, то зной и духота. – Индейцы – раса людей с иной культурой, – рассудительно промолвил Джейми. – И все-таки это тоже люди – мужчины и женщины, совсем как мы.

В ответ на это утверждение Роберт рассмеялся. Джейми лишь покосился на приятеля да пожал плечами. Он имел честь быть лично знакомым с одним из первых колонистов, Джоном Ролфом, и его женой, индейской принцессой Покахонтас, встречался с ними и в Виргинии, и при дворе короля Якова. Ходили слухи, что юная принцесса отважно спасла жизнь своему бледнолицему возлюбленному, Джону Ролфу, когда ее отец решил его казнить. Джейми сильно опечалился, когда узнал, что Покахонтас скончалась вдали от родины, в Англии. И что совсем недавно умер ее отец, великий вождь Поухатан, возглавлявший союз индейских племен.

Когда Лондонская компания в первый раз отправила за океан своих людей, основавших колонию Джеймстаун на реке, названной в честь короля Якова, в Виргинии, смельчакам пришлось не сладко. Пионеры покинули Англию в 1606 году. Миновало всего три года после смерти королевы Елизаветы – стало быть, всего три года назад начался буйный век перемен. Колонистам в Виргинии приходилось отражать и вторжения испанцев, и набеги индейцев. Припасы из Англии доставлялись нерегулярно. А люди в погоне за прибылью сеяли слишком много табака и слишком мало пищевых культур. И во время голода их гибло не меньше, чем во время набегов племен памунки, чикахомини и чесапиков.

Но с тех пор многое переменилось. Смерть Покахонтас и Поухатана не нарушила установившегося мира. В первые годы в колонии почти не было женщин – тогда, как теперь, кое-кто отважился привезти в Новый Свет своих жен, а компания провела набор юных леди с «достойным характером», готовых отправиться за океан. Таким образом колония с прилегающими к ней многочисленными округами разрасталась. Кстати, само название «округ» пошло от староанглийского слова, обозначавшего обширный земельный надел с которого могла прокормиться сотня семей[1].

Вот и Джейми во время своей последней поездки в Виргинию застолбил собственный округ. Они с отцом были одними из самых крупных держателей акций Лондонской компании. Однако округ Карлайл, как он окрестил свою землю, достался ему из рук самого короля – в награду за мужество и отвагу, проявленные при освоении новых земель для короны.

Участок находился на берегах все той же реки Джеймс, но Джейми считал его расположение более благоприятным: здесь было выше и суше, чем в Джеймстауне, и климат был более здоровым. Чудесная плодородная равнина имела к тому же свою собственную гавань. Зелень густых сосновых лесов и сочной травы казалась настолько густой, что отливала синью. Всякий раз, стоя в одиночестве на берегу моря, Джейми упивался безмятежной красотой этой земли, и любовь к ее безбрежным просторам вспыхивала в его сердце с новой силой. А вместе с любовью крепла и вера в прекрасное будущее. На этой земле есть где развернуться. Здесь он пустит корни, здесь появятся на свет и вырастут его дети. Округ Карлайл.

– Мне кажется, что еще никто не узнал до конца величаищих возможностей этой земли, – промолвил он вслух.

– Я бы не отказался от любой возможности, – со вздохом признался Роберт.

Неосмотрительно развеяв по ветру наследство, этот незадачливый игрок путешествовал теперь вдвоем с Джейми в надежде встретить когда-нибудь достаточно богатую невесту. Которую его родословная прельстит настолько, что заставит забыть о пустом кошельке.