Сладкие песни сирен - Страница 11

Теперь нам предстоит перенести действие в народную гущу, от крупного плана перейти к массовкам. Многим ли великим драматургам и выдающимся режиссерам удавались массовые сцены, движения толпы? Это вам не монолог какой-нибудь, это бери повыше.

За многочисленными персонажами этой истории нам все едино не уследить, а уследили бы - так жизни не хватило бы обо всех написать. Да и есть ли в том надобность? Собрались мы было взять по-научному социологические срезы, отобрать репрезентативных героев, выявить типичное и типическое, а потом умелой рукой вылепить обобщенные образы. Но поди разберись, где типичное, а где типическое, что есть частное, а что обобщенное. Один из нас позвонил сгоряча в Институт мировой литературы, пробился к самому директору, который, поговаривают, типичное от типического за три версты отличает, да толку что? Одни любезности и пожелания больших творческих успехов. Отстали наши гуманитарии от требований времени, мало дают практических, зрелых советов простым труженикам. Зарплату между тем требуют из народных денег.

Не получив квалифицированного совета от флагмана советской и мировой литературы, мы на собственный страх и риск решили поступить так: из тысяч людей, которые в качестве трудовых ресурсов были втянуты сиренами в орбиту городской промышленности, взяли наугад нескольких. Семена Семеновича со студентом Алешей, что прибыли поездом на н-ский желдорвокзал и были завлечены Доридой; столичного актера Взгорского; молодоженов Верочку и Сережу, только что закончивших мединститут; Клавдию Михайловну, которую пение застало на колхозном рынке, где она торговала молодой картошкой; бухгалтера-ревизора Вилниса; жителя города Н. конструктора третьей категории Вячеслава. Смотрите, как удачно полу-чается: есть рабочий - Семен Семенович, есть колхозница, есть служащий, есть представители интеллигенции - научной, технической и творческой - и даже наша прекрасная молодежь имеет своего представителя в лице Алеши.

Надо же, брали случайно, на глазок, ан вот тебе, получилось как на подбор --- что твоя социология.

До чего же сильная штука, эта литература, до чего независимая!

8

Столичный актер Борис Взгорский, премьер театра-студии "У Ильинских ворот", ехал на периферийную киностудию сниматься в остросюжетном фильме, где он получил роль чекиста. Сценарий ему понравился. Он уже видел себя человеком с горячим сердцем и чистыми руками, погруженным в раздумья под строгим портретом человека с бородкой. Борис Взгорский умел привнести в роль нечто свое, интимное, не предусмотренное драматургом, и сейчас, когда он мчался в собственных "Жигулях" (пятая модель, двигатель от "шестерки") по трассе Север - Юг, обгоняя "Запорожцы" с ручным управлением, запыленные местные автобусы, грузовики, в трясущихся кузовах которых парни в мятых кепках ухитрялись щупать грудастых - вот привязалось, будь оно неладно,девок, дымящие по-черному трайлеры и самосвалы, тракторы и зерновые комбайны, прущие по шоссе, словно по полю, обгоняя всю эту гремящую, тарахтящую, изношенную, обдающую нездоровым выхлопом технику, смаковал только что придуманную деталь: простенькая ромашка в нагрудном кармане пиджака, пробитого бандитской пулей и грубо заштопанного неумелой мужской рукой. И еще он шлифовал реплику, что пришла в голову минуту назад, когда мелькнул за окном пост ГАИ: "Пока вина не доказана, человек - наш, а нашему человеку надо верить!" Хорошая реплика. Актер Борис Взгорский бросит ее усталым от бессонных ночей голосом, когда прокурор, вздорный, всех подозревающий выскочка, предложит ему взять под стражу честного, оклеветанного человека...

Взгорский был опытным водителем, можно сказать, профессионалом, ибо в свободные от спектаклей дни к негустым своим актерским заработкам добавлял доходы от частного извоза. Такой приработок, да еще в столице, недоступен тем, кто чувствует себя за рулем неуверенно. Обдумывая свою роль, Взгорский конечно же не упускал ни одной детали дорожной обстановки. Он своевременно воспринял информацию о том, что трасса покидает Л-скую область и вливается в Н-скую, хотя это обстоятельство не представляло для него ни малейшего интереса.

В Н-ской области вдоль обочины были обильно расставлены раскрашенные фанерные щиты, сообщающие путнику о внешнеэкономических связях области (тридцать семь стрелок), о том, сколько цемента, мяса, молока и яиц даст область стране в нынешней пятилетке. Конкретная информация перемежалась лозунгами, которые уверяли проезжего человека, что все планы будут выполнены, или просто, без вывертов, славили наши государственные и общественные институты. Надо отдать должное товарищу Н.- он никогда не упускал из виду такой важный вопрос, как наглядная агитация.

Агитация эта легла на сердце путнику в "Жигулях". Не вся, конечно, но касательно мяса, молока и яиц - это без сомнений. Взгорскому смертельно захотелось есть. Но и дальше мелькали вдоль дорог призывы и лозунги, а долгожданного дорожного знака с ножом и вилкой все не было и не было. Борис Взгорский выругался и сглотнул слюну.

Трасса сделала плавный изгиб, и взору открылся могучий придорожный камень с выбитым на нем и раскрашенным геральдическим изображением. Снизив из любопытства скорость, Борис Взгорский успел рассмотреть на щите колосья, кузничную наковальню, радиолампу, коровье вымя, гору яиц, напоминающих артиллерийские ядра, а также уходящую вдаль голубую ленту, должно быть, водную артерию. Надо вам сказать, что товарищ Н. лично инструктировал художника, которому поручили создать новый, соответствующий эпохе, герб города, его, так сказать, визитную карточку. Товарищ Н. распорядился, чтобы ничто значительное в энской жизни из герба не выпало. А уж художник, артистично интерпретируя указание, искусно вплел в изображение символы молочного изобилия (вымя), грядущей переброски рек (голубая артерия) и прочее, деликатно намекнув и на сугубо закрытые отрасли экономики (наковальня и радиолампа). Товарищ Н. затвердил эскиз с одной поправкой, подсказанной ему супругой Марией Афанасьевной: Мария Афанасьевна с детства обожала куриные яйца.

Пищевая символика на гербе усилила аппетит Бориса Взгорского, однако он решил не задерживаться (и правильно, наверное, решил - особых разносолов в городе Н. в то время не водилось, впрочем, как и сейчас). Сверившись с картой, на которой километров через двадцать значились долгожданные нож с вилкой, он глубже вдавил педаль газа. Машина послушно прибавила скорость, и через опущенное окно ворвалось:

Правую ногу, о путник, затекшую в долгой дороге,

Сбрось без раздумий с педали, что газ прибавляет мотору,

Перенеси ее влево и тотчас начни торможенье,

Свой автотранспорт приблизив к бордюрному камню дороги...

Неведомая сила сняла ногу Бориса Взгорского с педали акселератора ("что газ прибавляет мотору") и перенесла стопу, обутую в добротную кроссовку, на педаль тормоза. Она же, эта сила, придала рукам вращательное движение, руль повернулся вправо, машина вылетела на обочину, выбрасывая гравий из-под колес, и остановилась.

Много времени спустя, вернувшись в родной театр, с неизменным успехом играя Гамлета и Дон Жуана, Борис Взгорский размышлял о случившемся в областном центре Н., но так и не смог понять, что заставило его остановить машину, вытолкнуло из нее и потянуло прямиком к автовокзалу и колхозному рынку. Неужто он, солидный мужчина, которого знают по имени-отчеству все официанты ресторана "Актер", потерял голову, как мальчишка, и опрометью бросился за позвавшей его бабой? Да ни в коем случае! Взгорский отлично помнил, как, быстрым шагом пересекая шоссе, он думал об оставленной дома жене, тоже актрисе, которая вот уже пятнадцать лет играла вместе с ним в "Гамлете" - понятное дело, Офелию, а не королеву-мать, думал с любовью и чувством вины. Но и это воспоминание не заставило его вернуться к машине, хотя бы для того, чтобы запереть ее на ключ.

Так и остались его "Жигули" на обочине, с ключами в замке зажигания. В другое время не прошло бы и получаса, как кто-нибудь влез бы в брошенную машину и угнал, если не из корыстных побуждений, так из чистого озорства, и не видать бы актеру Взгорскому своей пятой модели, разве что нашли бы ее через месяц-другой раскуроченную в дальнем овраге. Но это в другое время, а в то, о котором наш рассказ, все от мала до велика, включая угонщиков-профессионалов и хулиганов-любителей, обрывали свои дела и тянулись на сладкие голоса сирен. Машина же... нет, мы не бросим ее на обочине, она еще возникнет самым неожиданным образом, но после, после...