Слабых несет ветер - Страница 78

уйдет, — ответил Павел. — Иди спи.

— Идите вы спать, — зло сказала Алка. — Я пришла к ней.

Тоня побледнела. Она боялась девчонки, но у той были перевязаны руки и такой несчастный вид, что Тоне стало неловко за свою боязнь. Она их столько насмотрелась, битых, никому не нужных уже не детей, но и не совсем взрослых, что все в ней перевернулось от жалости, и она сказала мужу:

— Иди. Если я ей нужна, так я же тут.

Она взяла Алку за руку, и они спустились на один пролет к большому подоконнику слухового окна. С тех пор как Тоня жила здесь, она мыла лестницу и мыла камень подоконника, она представляла на нем детей и оберегала от грязи взрослых.

— Что с рукой? — спросила она.

— Да ничего! Дуболом один не рассчитал силу. — Алка тяжело вздохнула. — Мой парень попал в больницу. Девятнадцать лет — и инфаркт. Ничего себе? Я его довела.

Меня вообще надо было бы убить. Я думала об этом. Но если я это сделаю сама, это будет тоже дуболомство. Все начнут считать себя виноватыми. — Она говорила так быстро, что Тоня не могла вставить слово. Она ближе придвинулась к ней и обняла за плечи. — Даже вы будете виноваты, хотя вас я не жалела ни капельки. Мне просто хотелось что-то сделать для мамы. Я ничего не сделала ей хорошего, пока она была жива. Я такая была стерва. Но честно, и ей было не до меня. Мой отец ее не любил. Она случайно встретила вашего мужа и забеременела. Всякий другой скажет: подумаешь, сходи и вычистись. Но мама оставила ребенка, потому что он не случайный, не ошибочный, он избранный. Для нее, конечно. Потому что от вашего мужа. Она любила одну ночь или десять минут, я не знаю. Но он значил для нее все. И она повторяла мне:

«Запомни! Запомни! Его зовут Павел Веснин».

Я мечтала его найти через много лет и познакомить с выросшим Павлом, моим братом. Но он возник раньше.

Ваш муж. И я серьезно думала: я украду Пашку у бабушки и отнесу вам. Мне не жалко было бабушки. Она старенькая, колотится с малышом. Она, конечно, его обожает, но в ее возрасте сидят на лавочке или вяжут, а не с рожком носятся. Но меня все запрезирали. Все! И даже муж ваш. И мой парень. Они дали мне понять, какая я сволочь. Я это поняла. Там, в больнице. Там столько горя, и половина его от человеческого непонимания. Каждый кричит в свое горло. А ничего нельзя делать горлом и насильно. Даже добро. Я виновата перед вами. Я совсем не брала вас в расчет. Подумаешь, жена, думала я. Мама важнее. А потом стала думать: так ли я ее поняла? Она, видимо, хотела, чтобы я с ним когда-нибудь познакомилась и поняла ее любовь и ее смерть.

Это был женский разговор, а не то что: отними и отдай ему ребенка. Был разговор о любви. О том, что бывает и так. А я стала дуболомничать, как санитар. Выкручивать руки всем, своему парню. Это ужас какой, как я вела себя с вами со всеми. Я обрушила мир, и он посыпался на Георгия. Мама меня за такое прибила бы. Она хоть и слабая была, но и сильная тоже. Даже если б была жива, она бы не стала вязаться к вам. Я клянусь! А я, сволочь такая, сталаОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com