Сквозь тьму (СИ) - Страница 5

- Позаботься о нем – хозяин приказал, - прокаркал орк с отвратительным акцентом. – А-то он, того и гляди, дух испустит, лишит Владыку развлечений.

Темное отродье скрылось за углом, и Торин бросился вперед, попытавшись взять Трандуила за руку. Эльф распластался на полу – ни жив, ни мертв, но, почувствовав прикосновение, дернулся прочь, забиваясь в угол и заворачиваясь в свою мантию словно в кокон.

- Трандуил? – Торин попытался приблизиться, ведомый внезапной потребностью защитить, успокоить, согреть, прижать к себе и отвести с лица пряди.

- Не смей, - голос эльфа был слаб, но Торин не рискнул подойти ближе. Из-за занавеси некогда шелковистых, сейчас же - изгвазданных в чем-то липком, будто впитавших в себя пыль - волос на него взирал лишь один глаз - с ненавистью и страхом. Трандуил был явно не в себе.

- Я не враг тебе, - тихо, почти моля, произнес Торин. – Пожалуйста, позволь мне помочь…

- Помочь? – Трандуил горько рассмеялся. – Ты – последний, кому я позволю себе помочь.

- Ну и не надо, упрямое ты эльфийское отродье! – взорвался Торин, пнув ногой стену. Постоянный страх и напряжение, наконец, вырвались наружу, излившись на того, кого больше всего хотелось уберечь. – Сиди и жалей себя дальше, коли тебе так хочется!

Трандуил, ожидаемо, никак не отреагировал на его выходку. Поджав под себя босые ноги, он сильнее завернулся в мантию и спрятал голову в коленях. Торин еще несколько минут нервно расхаживал по камере, метая на молчаливый кокон яростные взгляды. Внимание снова и снова возвращалось к руке, оголенной до припухшего, посиневшего запястья. Ногти на руке были обломаны, и один из них, по какому-то недоразумению оставшийся целым, на фоне распухших суставов и ссадин на самих пальцах смотрелся особенно дико.

Вконец устав, Торин плюхнулся на пол и случайно наткнулся взглядом на валявшуюся в углу книгу, которую сам когда-то принес Трандуилу. Не поленившись встать, Торин взял ее в руки и пробежался глазами по обложке. Странно, что он ни разу не обратил на нее внимания за все это время.

- Смотри-ка, на что я наткнулся, - произнес он то ли себе, то ли эльфу, - «Предания о перворожденных». Ну надо же! Вот бы не подумал, что дед хранил в своей библиотеке подобное. – Посмотрев на Трандуила, все также не проявляющего ни к чему интереса, он примирительно спросил:

- Хочешь, я тебе почитаю?

Получив неизменную тишину в ответ, Торин вздохнул:

- Ну и ладно. Захочешь – попросишь.

Опустившись на пол, он углубился в чтение и впервые за долгое время почувствовал себя спокойнее. Чтение давалось легко. Торин и сам не думал, что ему когда-нибудь понравится изучать природу эльфов, но факт оставался фактом – занятие поглотило его полностью. Глотая страницу за страницей, он изредка что-то тихо комментировал, посматривая в угол.

- “Эльфы выносливее любого из живущих, - неосознанно бормотал он себе под нос. – Но душа их, что пугливая птица – одно неверное движение, и выпорхнет из физической оболочки, словно из клетки. При принуждении к плотской связи душа эльфа покидает тело. Вероятность противоположного исхода минимальна и объясняется лишь сильнейшей волей или стимулом к жизни”. Какая глупость – умереть от плотской связи! Что за бред! – Последнюю фразу он проговорил громко и возмущенно, надеясь хоть сейчас вызвать какую-либо реакцию. Но так и не получив ответа, вздохнул и отложил книгу в сторону. Поняв, что Трандуил не намеревается говорить хоть что-нибудь, он просто устремил на него мрачный взгляд. Сгорбившееся в углу создание совсем не напоминало царственного эльфа, когда-то расхаживающего перед ним в своем длинном платье. Торин нахмурился – отчего-то хотелось увидеть его таким вновь. Стервозным, высокомерным, с этой его всезнающей насмешливой улыбкой на красивых губах. Каким угодно, только не таким – почти сломленным, истощенным настолько, что даже не в силах скрывать изуродовавшие прекрасное лицо жуткие ожоги. Ненависть к Саурону просто затопила – даже дыхание стало шумным и тяжелым. Торину показалось, что никогда и никого он не ненавидел с такой силой, как ненавидел сейчас темного майа – за то, что сделал с эльфом. И ненависть эта была еще больше от того, что эльфа он ненавидел тоже – но так, как можно ненавидеть нечто прекрасное и совершенное. Издалека. Издеваясь, понося про себя, но никогда, ни под каким предлогом не позволяя себе уродовать его совершенство.

Не сумев подавить внутреннего порыва, Торин встал и, стянув с себя согретую шубу, накинул ее на эльфа. Трандуил не пошевелился – может, смирился. А скорее всего, просто заснул. Так или иначе, на душе гнома стало чуть-чуть спокойнее – даром, что трясся от холода всю последующую ночь.

Вдобавок к холоду, снились гному одни сплошные кошмары, в которых он снова и снова натыкался взглядом на босые ноги и тянущийся за ними кровавый след. Открыв глаза, он долго шарил взглядом по потолку камеры. Потом, вспомнив, бросил взгляд в угол. Поза эльфа почти не изменилась, лишь виском он прижимался к стене. Торин осторожно встал и, подойдя ближе, опустился на колени. Дыхание Трандуила было тяжелым, прерывистым, но спал он как будто спокойно. Торин протянул руку, чтобы посильнее натянуть на него съехавший край шубы, как вдруг услышал топот.

Неосознанно закрыв собой эльфа, он наблюдал за группой орков, подошедших к камере.

- Вот и Азогова игрушка, полюбуйтесь, - начали глумиться они. – Не загораживай обзор, гном! Не похож он что-то на того распрекрасного эльфийского короля, из-за которого сейчас такой кипиш, правда? Обычная уродливая шлюшка.

- Пасть закрой! – зло выплюнул Торин. Не помня себя от ярости, он бросился на вступившего в камеру орка. Битва, как и ожидалось, длилась недолго – Торина скрутили быстро и, отчаянно брыкающегося, начали пинать и бить хлыстом с такой силой, что он почувствовал, как медленно, но верно начинает терять сознание. Если бы не начальник стражи, прибежавший на шум и разогнавший разъяренную свору, он бы, наверное, распрощался с миром живых. Закрыв глаза, он пытался впитать в себя благодатный холод камня, облегчающий боль от побоев, когда почувствовал прикосновение. Подняв веки, он с усталостью посмотрел на Трандуила, сидящего возле него на коленях. Сил не осталось даже удивиться.

- Допрыгался? – Трандуил спросил это без обычного для него ехидства, тихо и грустно. Побудив Торина перевернуться на спину, он медленно повел над ним кистью и, остановившись над местом, где чувствовалась особенно сильная боль, начал что-то шептать.

- Что ты делаешь? – Торин, почувствовав, как отступает боль, схватил его за руку. – Не надо! Ты отдаешь свои последние силы!

Трандуил слабо дернулся, освободив руку, и продолжил плести заклинания, пока, вконец обессилев, не сполз рядом на пол. Торин повернул голову. Подняв руку, он коснулся здоровой щеки эльфа – хотя и на ней темнели сочащиеся кровью ссадины и царапины.

- Скажи мне, что ты выживешь, - с отчаянием выдавил из себя Торин.

Веки эльфа дрогнули, и Торин впервые подумал, что никогда не видел таких красивых, густых ресниц, словно веерами взмахнувшими над странным взглядом. Залитый белым глаз, мертвый, почти пугал. Но второй, внезапно ясный и синий, светился неожиданным спокойствием и сочувствием.

- Конечно, Торин, я ведь бессмертен, - ответил он и закрыл глаза. Торин схватил его за руку, на которой больше не заживали раны и ссадины, и впервые в жизни зарыдал.

Комментарий к Часть 2

fear - душа (синдарин)

аванире - отказ от обмена мыслями, т.е. от осанве

========== Часть 3 ==========

Подобно эльфийским заклинаниям, снявшим боль с измученного избиениями тела, слезы уносили с собой всю горечь и боль, накопившиеся за последнее время. Постепенно рыдания стихли, и Торин, все также сжимая одной рукой ладонь Трандуила, приникнув к ней щекой и будто боясь ее отпустить, осторожно отвел волосы с лица эльфа. Трандуил лежал на боку, прижавшись к холодному полу здоровой щекой, и казался крепко спящим, но при касании слегка повел головой, подаваясь вперед, ибо впервые за долгое время чужие руки не ранили, не причиняли боль. Дарили лишь нежность и ласку. Это бессознательное стремление к заботе и защищенности одновременно растрогало и огорчило Торина – Трандуилу, которого он помнил, были чужды подобные чувства. Холодный, властный, самоуверенный, он не нуждался ни в поддержке, ни в заботе, ни в одобрении. Эльф же, что лежал напротив него сейчас, инстинктивно отзывался на малейшее проявление заботы, и Торин продолжал дарить ему ее, осторожно гладя по волосам. Потом тяжело встал и, подобрав шубу, оставшуюся лежать в углу, накинул ее на эльфа, подоткнув сзади. Устроившись на прежнем месте, он придвинулся ближе, боясь, тем не менее, соприкоснуться. Но рядом было теплее. Спокойнее. Ведь оба они - два несчастных пленника - нуждались сейчас в тепле и поддержке, исходящих друг от друга. И так, почти касаясь носом носа эльфа, вглядываясь в его осунувшееся, обезображенное шрамом, но все еще казавшееся ему самым совершенным из всех им виденных, лицо, Торин наконец уснул. И уснув, не видел, как разлилась по полу камеры мгла. Как она волновалась и кружила, клубилась над эльфом и как осторожно опутала его своими нитями.