Сквозь розовые очки - Страница 4
– А вы уверены, что Константин не убийца? – спросила Лариса.
– Конечно, уверена! – широко раскрыла глаза Людмила Николаевна. – Они же знакомы столько лет и работают вместе… работали то есть… Да и зачем ему это нужно? У них и конфликтов-то никогда не возникало. Крупных, я имею в виду. Так, разве что мелкие разногласия, которые они быстро улаживали. – А для чего они там встречались?
– Николай сказал мне, что по каким-то делам фирмы нужно было поговорить, я не выясняла подробности, я же далека от их дел… А почему на даче – это уже из-за Николая. Я же говорю, у него настроение плохое было, хотел один переночевать.
– И что, этот Константин Ярцев сейчас в милиции?
– Нет, он тут же внес деньги после допроса. Как это называется – залог? Так вот, он ответил на вопросы, а потом отдал деньги, чтобы его не держали там. А они хотели, потому что, как выяснилось, убит Коля был именно около часа ночи плюс-минус полчаса.
– А как он был убит? Каким способом?
– Его отравили. На столе стояла недопитая бутылка водки – Костя сказал, что Николай вчера пил при нем. И еще коробка с соком. В коробке яда не обнаружили, а вот у Николая в бокале с соком – да.
– А дактилоскопическая экспертиза что показала? Я имею в виду отпечатки пальцев, – продолжала задавать свои вопросы Лариса.
– Она еще не готова, мне сказали, что на это уйдет несколько дней, – словно извиняясь, развела руками Людмила Николаевна.
– А по предварительному осмотру не обнаружено ли следов кого-то еще, кроме Ярцева?
– На столе стояла только бутылка водки, почти пустая, бокал с соком, коробка и закуска там всякая. И только одна тарелка. Костя сказал, что он водку не пил – он же за рулем, – а сока глотнул разок прямо из коробки. – То есть все указывает на то, что, кроме них двоих, в тот вечер на даче никого не было?
– Получается так, – пожала плечами женщина. – Но ведь кто-то его убил? В то, что это Константин, я не верю. Поэтому и обратилась к вам, Лариса: Эвелина мне очень много говорила о вас, она заверила меня, что вы распутали все дела, за которые брались… И порой бескорыстно. А я вам заплачу обязательно, сколько скажете, вы не волнуйтесь, – торопливо заговорила она.
– Я не волнуюсь, и этот вопрос мы обсудим позже. А пока еще один вопрос, очень важный и очень неприятный. Что вам известно о любовнице своего мужа? Расскажите, пожалуйста, все.
Людмила Николаевна наморщила лоб и закурила еще одну сигарету. Потом решительно поднялась и взяла с трельяжа свою сумку. Раскрыв ее, достала бутылку коньяку и поставила на столик.
– Эвелина, дай, пожалуйста, рюмки, – попросила она. – Я чувствовала, что мне придется выпить, поэтому на всякий случай захватила.
– Извините, я на машине, – отказалась Лариса, и Голованова вопросительно посмотрела на Горскую.
Та неуверенно сказала:
– Ну-у-у… Не знаю, мне еще прическу Ларочке делать. Кстати, мы могли бы уже начать…
– Нет-нет, Эвелина, я так не смогу сосредоточиться, – возразила Лариса. – Давай уж мы закончим разговор, а потом ты займешься моими волосами, хорошо? Кстати, рюмка-другая коньяку вряд ли отразятся на твоем профессионализме, – улыбнулась она.
Эвелина подсела к Головановой, женщины выпили по рюмке коньяку, и Людмила Николаевна снова заговорила:
– Я случайно об этом узнала. Понимаете, она живет в нашей квартире, вернее, в квартире, принадлежащей Николаю. Но он ее завещал моей дочери, Варе. Варя много раз просила, чтобы он разрешил ей жить там, но Николай считал, что будет лучше, если она пока будет жить с нами. Понимаете, у Вари проблемы со здоровьем, к тому же она так мало зарабатывает… И Николай предложил сдавать эту квартиру, а деньги отдавать Варе. Та согласилась, и мы так и сделали – все-таки лишние деньги не помешают, и зачем девочке жить отдельно, правильно?
– А сколько ей лет? – вставила Лариса.
– Двадцать пять.
– Ну, в общем-то, она уже не девочка…
– Да-да, я понимаю, – подхватила Людмила Николаевна. – Но я же говорю, она больна, ей лучше с нами… Одним словом, как бы там ни было, но квартира была сдана. Николай сказал, что сам нашел клиента, и регулярно передавал деньги Варе. Теперь я понимаю, что это он давал свои деньги! Но я как-то раз решила туда съездить, посмотреть, что за люди там живут, в каком состоянии квартира – сами понимаете, в наше время мало кому можно доверять… Открыла мне молодая девица, мне, знаете, она сразу не понравилась. Глупая и неаккуратная.
– С чего вы это взяли?
– Господи! Да для этого хватило двух минут! Раковина полна посуды, полы немыты я даже не знаю сколько! А сама она… Разговаривать даже не умеет толком, деревня деревней! Я ей выразила свое недовольство, а она так нагло себя вела! Сказала, что Николай Алексеевич доволен, что это его квартира, так что мои претензии она даже слушать не хочет. Меня ее нахальный и самоуверенный тон сразу насторожил. К тому же я там увидела в ванной бритвенный набор «Шик». Это, конечно, ни о чем не говорит, но таким пользовался сам Николай. И я заподозрила, что между ними существует связь. Ей я, конечно, ничего говорить не стала, просто ушла, но дома вечером устроила Николаю разборку. Он, конечно, все отрицал, но я не поверила. Он нервничать начал, отвечал раздраженно. А потом, сами знаете, женщина ведь всегда чувствует такие вещи, правильно? Одним словом, я решила за ним проследить и во всем убедилась. Я видела, как он заехал за ней, и они вместе поехали в кафе. Мне этого было достаточно. Я уже собиралась закатить ему скандал, но подруга меня убедила не делать этого. Сами посудите – закатишь, а он возьмет да уйдет к ней! Эти деревенские простушки только на первый взгляд такие простые, а на самом деле, когда речь идет о деньгах, они такие хитрые! Только хитрость их кошачья, всем видна. Как будто непонятно, ради чего она с ним спала! Только он один, наверное, и не понимал… В общем, я решила пока все оставить как есть, просто подождать в надежде, что это у него дурь и все пройдет, правильно? На всякий случай я, конечно, навела справки и узнала, что изменений в завещании не произошло. То есть квартира, как я говорила, Варе, деньги на счету – мне, машина – Алеше. Наташе он оставил отдельную сумму. Нотариус мой хороший знакомый, он мог мне неофициально сообщить по секрету, что Николай не обращался к нему за изменениями в завещании. Это меня несколько успокоило. К тому же Николай по-прежнему приносил домой деньги, детей не обижал… Знаете, Варя с Алешей ведь не его дети, общий ребенок у нас только Наташа, но он ко всем детям относился одинаково.
– А чем занимаются ваши дети? Расскажите мне о них.
– Варя с Алешей у меня от первого мужа. Варя… К сожалению, так получилось, что она родилась не совсем здоровой, – Людмила Николаевна вздохнула. Эвелина Горская тут же ее поддержала.
– …У Вари недоразвита правая рука, она плохо ею владеет. Конечно, это обстоятельство отразилось на ее характере – Варя выросла неуверенной в себе, замкнутой. Она себя почему-то всегда чувствовала нелюбимой, хотя это просто абсурд, я, наоборот, всегда старалась подчеркнуть, что всех детей люблю одинаково, а к Варе проявляла даже больше нежности. Нужно же как-то компенсировать это несчастье девочке, правильно? Как назло, после рождения Алеши от меня ушел муж, и Варя вбила себе в голову, что это из-за нее. Из-за того, что она такая… неполноценная. Хотя там ситуация была в другом…
– А в чем, если не секрет? – спросила Лариса.
– Я, конечно, могу рассказать, – неуверенно сказала женщина. – Хотя это было так давно и никакого отношения к сегодняшним событиям иметь не может…
– И все же расскажите, – попросила Лариса.
– Ну, хорошо. Мой первый муж, Анатолий, по натуре очень избалованный и эгоистичный человек. Работать он не любил совершенно, по дому тоже ничем не помогал. С детьми не занимался. Лишь бы только его не трогали! Он вообще был против детей, но я их очень хотела. Как же без детей-то, правильно? Но дети – это всегда заботы, хлопоты, бессонные ночи, сами знаете… И после рождения Алеши он не выдержал. К тому же он бросил работу, новую не нашел да и не искал. Но я все равно терпела, потому что нужен же детям отец, правильно? А денег почти совсем не стало, я в декрете, он без работы… Вот он и ушел. К родителям на содержание вернулся, мама его обожает просто, все ему прощает. И живет там по сей день. Отец у него умер, они с матерью остались.