Сквозь розовые очки - Страница 2

В половине пятого Лариса вышла из кабинета, прошествовала мимо Степаныча, даже не взглянув в его сторону, и, выйдя на улицу, пошла к своей новой машине. Теперь это была «Ауди» белого цвета. Хорошая машина, Ларисе она нравилась, но ностальгия по потерянной красавице «Вольво» возникала всякий раз, когда Лариса садилась за руль.

Эвелина Горская встретила Ларису в своей обычной, восторженно-экзальтированной, манере.

– Ларочка, милая, как же я рада, проходи скорее! Наконец-то можно вдоволь поговорить с приятным человеком! Имей в виду, я тебя скоро не отпущу! – шутливо погрозила она Ларисе ухоженным пальчиком.

– Да я и не тороплюсь, – улыбнулась Лариса, проходя в квартиру.

Эвелина Горская была невероятной болтушкой. Она обожала посплетничать, а так как клиентами ее были многие известные и богатые люди города, темы для сплетен ее буквально переполняли. Лариса знала, что сейчас ей предстоит выслушать массу «сведений» о личной жизни многих как знакомых, так и совершенно неизвестных ей людей, что все это будет сопровождаться ахами и вздохами, собственными комментариями, обращениями «Представляешь, Лара?», а также репликами осуждения или восхищения. Но она была к этому готова – такой уж была Эвелина Горская, и ее нужно было просто либо принимать, либо не принимать. Лариса принимала.

– Садись, Ларочка, садись, – щебетала Эвелина, усаживая Ларису в большое, сильно откинутое кресло и уже шебурша какими-то коробочками, флакончиками с кремами, мазями и лосьонами.

– Я тебе столько сейчас расскажу! – подтвердила Эвелина предчувствия Ларисы.

Она смочила ватный тампон в жирных косметических сливках и, ловко орудуя им, принялась очищать кожу Ларисы.

– Ты просто с ума сойдешь! Колесников-то все-таки выгнал своего братца с работы! И денег всех лишил!

– Кто это? – равнодушно спросила Лариса.

– Как? – изумилась Эвелина несколько даже обиженно. – Ты не знаешь? Ну ты даешь, мать! Совсем от жизни отстала. Колесников – это же зять Литвинова, а Литвинов…

– Послушай, ты потише немного, ладно? – с улыбкой остановила Лариса свою приятельницу, которая слишком яростно стала действовать тампоном. – Ты мне так кожу сдерешь.

– Не волнуйся, – тут же тихонько похлопала ее по щеке Эвелина. – Свое дело я хорошо знаю.

После того как на лицо Ларисы была наложена косметическая пленка, которая, естественно, стянула кожу так, что разговаривать стало затруднительно, Эвелина воспользовалась ситуацией и оторвалась на всю катушку. Она перечислила все свои новые покупки, подарки, полученные от щедрых любовников – Эвелина всегда выбирала только обеспеченных и нежадных, не ограничивая себя в их количестве, в этих вопросах она не страдала избытком морально-нравственных принципов, – а также успела поведать Ларисе о том, кто из ее знакомых за это время успел жениться, а кто развестись.

– А вот еще интересная ситуация, – продолжала она, освободив наконец лицо Ларисы от пленки и принимаясь накладывать тональный крем, легкими движениями вбивая его в кожу. – Там вообще не поймешь, разведутся они или нет, но скорее всего нет. Тем не менее Людмила очень недовольна. Очень.

– Кто такая Людмила? – после долгого вынужденного молчания открыла рот Лариса.

– О, Людочка Голованова, чудная женщина! – всплеснула руками Эвелина и на время прекратила выкрашивать тушью левый глаз Ларисы. – Муж у нее бизнесмен крупный, я даже думала, что он с Женечкой твоим должен быть знаком, кстати, как он?

– Спасибо, все хорошо. Боюсь сглазить, – призналась Лариса, и Эвелина тут же поплевала через левое плечо и даже постучала по трельяжу, выбрав пустое место между многочисленных флакончиков с косметикой и парфюмерией.

– Так вот, – продолжала Горская. – Муж ее любовницу себе завел – представляешь, Лара?

– Представляю, – усмехнулась Лариса.

– Я, конечно, тоже представляю, – несколько смутилась Эвелина, – но они прожили вместе двадцать лет, он усыновил двоих ее детей, представляешь, Лара? И еще у них свой третий. Всю жизнь он ее на руках носил – и тут такое! Прямо действительно седина в бороду, а бес в… Я бы даже сказала, не в ребро, а в другое место!

– Обычная история, – пожала плечами Лариса.

– Может, и обычная, но Людмила так переживает! Просто не знает, что ей делать. Ко мне ходит постоянно, рассказывает… Ты же знаешь, что у меня природный дар психолога…

Лариса лишь улыбнулась.

– …Вот она со мной и делится. Там проблема-то в том, что он с ней разводиться не собирается, это совершенно точно! И любит он ее, это всем видно. За это Людмила не переживает. Она переживает, что он на ту деньги будет тратить, а у них же своих детей трое взрослых! Молоденькие любовницы – им же деньги нужны! Кто за просто так ему любовь дарить будет? И главное, он ее в квартиру пустил жить, которую старшей дочери, Варе, подарил! Просто она там не жила пока, а Николай туда квартирантов пустил. Деньги Варе отдавал, а потом Люда узнала, что там на самом деле эта его любовница и живет! Она ему не сказала, конечно, ничего… Может быть, и зря, кстати! И боится, что та будет деньги тянуть, да вдруг еще забеременеет, не дай бог! Бабы же знают, чем привязать. И что тогда? Даже если он семью и не бросит, то там помогать все равно будет. И вообще, кому эти проблемы лишние нужны! И так столько проблем вокруг! Даже и не знаю, чем ей помочь… С моим-то опытом, – вздохнула Эвелина и обескураженно развела руками.

– Я тоже не знаю, – ответила Лариса. – И я не психолог.

Она пыталась намекнуть Эвелине, что ей вообще-то малоинтересны проблемы семьи, с которой она совсем незнакома, но Эвелина подобных намеков не воспринимала и продолжала тараторить.

Потом она переключилась на проблемы еще одной пары, после чего спросила:

– Прическу-то сегодня делать?

– Нет, сегодня не надо, – остановила ее Лариса. – Восьмое марта же послезавтра, что у меня от нее останется? Я просто хотела кожу в порядок привести, а послезавтра я к тебе загляну в районе обеда, и ты меня уложишь, хорошо?

– Конечно, конечно, у меня, правда, весь день расписан, но для тебя, Ларочка, я всегда найду время, – прижала руки к груди Эвелина. – Я тебе сделаю «кабаре», это совершенно новое слово в парикмахерском искусстве. Это просто… что-то грандиозное!

Эвелина мечтательно закатила глаза к потолку, а затем выдохнула:

– Твой Женечка просто обалдеет!

– Вот этого не надо, – улыбнулась Лариса. – Он и так на грани.

– Так, значит, ты примерно в час заскочишь, да? – уточнила Горская.

– Да, плюс-минус десять минут.

– Отлично, я как раз закончу с маникюром для Славкиной. Это уникальная женщина! Ты представляешь, Лара…

– Ты извини, мне пора, – остановила ее Лариса, уже переполненная информацией и опасавшаяся, что рассказы о некоей Славкиной, которую Котова никогда в глаза не видела, могут затянуться на некоторое время. – До послезавтра.

– Ах, как жаль, что ты уже уходишь! – расстроилась Эвелина. – Может быть, хоть кофейку попьем, покурим?

– К сожалению, к сожалению, не могу. У меня просто уже ни одной минуты нет, – распрощалась Лариса со своей приятельницей и вышла на улицу.

Она вдруг подумала, что Эвелина Горская чем-то похожа на одного ее знакомого, психолога Анатолия Евгеньевича Курочкина, который мог часами грузить Ларису рассказами о своих бесчисленных клиентках, подробно расписывая их половую и социальную биографию.

Она села в машину и поехала домой. Котов, как и водилось в последнее время, демонстрировал роль примерного и добропорядочного семьянина. Он уже был дома, абсолютно трезвый, и обсуждал с дочерью Настей, что ей подарить к Международному женскому дню. Увидев Ларису, Евгений поднялся с дивана и восхищенно произнес:

– Это на тебя наплыв посетителей так благоприятно повлиял? Или Степаныч? – Степаныч может повлиять на мой внешний вид только негативно. Например, довести до седых волос, – усмехнулась Лариса.

– Что, опять просил денег? – принял грозный вид Котов. – Нет, Лара, с этим определенно пора кончать! – занервничал Евгений, который терпеть не мог администратора своей жены, впрочем, как и тот его. – Это уже переходит все границы! Он дойдет до того, что потребует дохода наравне с тобой!