Сквозь Пекло (СИ) - Страница 137

— Отец, нет… ты не прав, — тихо отозвался ДажьБог.

— Погоди, сын, не перебивай меня, — гневно молвил Перун, и наследнику показалось, что рядом с ним, будто зарокотал гром. — Я скажу то, что хотел сказать тебе… Но не стал потому, что считал важнее спасти его, Святозара…А уж потом, потом сказать все то, что я думаю… Однако теперь, наш мальчик, здесь, благодарению Вий, он хоть и плохо выглядит, хоть и много перестрадал и перенес, но все же жив. Жив! И это самое главное. — Перун прервался, замолчал, а немного погодя, спросил, — как ты посмел ничего мне не рассказать про то, что задумал Семаргл, как сын? Зачем все утаил?

— Отец, — откликнулся ДажьБог. — Семаргл сказал, что если ты, узнаешь про наши намерения, то не позволишь идти Святозару в Пекло. Не позволишь подвергнуть опасности душу Святозара. Не позволишь напитаться ему злом и стать кудесником…

— Да, да, — вновь гневно и очень громко проронил Перун. — Конечно я бы не позволил, конечно… Почему, ты, послушал Семаргла, почему не пришел ко мне, тогда, когда он впервые тебе это предложил. Почему Семаргл не жертвует своими сыновьями Аилоуненом, Лунчикаусом, Юнлискюлем… Почему жертвует душой и телом, нашего Святозара… Ты, что ДажьБог, ты, думаешь, я слеп. Ты думаешь слеп мой отец, твой дед Сварог. Ты думаешь, мы не видим, что находится внутри Святозара? Думаешь, не видим, что там живет часть тебя? Нет, мы все видим, и я, и Сварог, мы давно уже поняли, что ты вложил в нашего Святозара. Именно поэтому я всегда приходил на помощь к нему. Потому, что он не просто восур, не просто человек, не просто был всегда верен мне… а потому, что он близок, родственен мне. И я всегда, любил, переживал и тревожился за него именно потому, что он часть тебя!.. И скажи мне теперь, как смел ты, отправить его туда в Пекло, к нашему извечному врагу Чернобогу. Как мог жертвовать своим сыном… жертвовать не просто его телом, жертвовать его чистой душой! Столько времени он там провел, столько дней и ночей, а ты… ты теперь уверен, уверен, что приобретя эту силу и мощь, эту безмерную, над людскими душами, власть не станет он подобен Сатэге, не станет чарколом?

— Нет, нет, отец, — порывисто ответил ДажьБог и голос его то приближался, то удалялся. — И я, и Семаргл, мы уверены в чистоте его души… ведь он доказал это не раз, не только прошлыми жизнями, но и этой. Если бы, отец, я не был уверен в нем, то никогда бы на это не пошел. Мой сын, мой мальчик, он никогда не станет Сатэгой или чарколом, он всегда будет светлым кудесником… Посмотри отец, посмотри, разве ты не видишь, как горит его чистая душа, на ней ни одного темного пятнышка, ни одной крупиночки тьмы или зла… А ведь он только, что вышел из Пекла, только, что видел эту бесконечную мглу, ощущал на теле боль и страдание… А, что про него рассказывала Буря, ты же слышал ее, а как он прощался с Вием, как шутил… Нет, нет, отец, он — Святозар, мой сын, мой мальчик, он всегда будет лазурным.

— Может быть он и останется лазурным, — все тем же строгим и недовольным голосом, протянул Перун. — Может быть… но разве он должен был так страдать ради сыновей Семаргла, людей которые давно предали и забыли своего отца, которые даже не знают его имя… Нет и еще раз нет!.. У Святозара свой путь, свой народ — восуры. Он их правитель. Он может жертвовать собой во имя своего народа, а не во имя всех тех, кто забывает имя своего отца или забывает, как надо держать в руках меч. Я ведь помню, как ты посылал его совсем мальчика на бой с Горыней, чтобы помочь атинцам. Помню, как выпустил на битву с Сатэгой, с которым мы справились, лишь призвав на помощь, Отца Сварога… Однако то, что ты сделал сейчас… У меня просто нет слов, объяснить тебе, как я рассержен… А насчет Бури, я вот, что хотел сказать… Когда ты ушел вчера, после нашего разговора, Буря поведала мне, как ты заставил Святозара совершить не нужный для него круг, направив его сначала в Арапайские горы, рассказала мне как он там чуть не погиб. Рассказала мне, как нырнув в Восточное море он чуть не замерз. Рассказала мне, как он подвергал опасности свою жизнь встречаясь с Черномором… И еще она рассказала мне, как ее стращал Семаргл, запрещая рассказывать о Святозаре мне и Сварогу… Она мне все рассказала и я был очень, очень ДажьБог сердит… И если бы это не касалось жизни Святозара, честно скажу, я бы, тебе отказал в помощи и не пошел туда, куда ты просил…

— Ах, это Буря, — негромко засмеялся ДажьБог и его звонкий смех, точно побежал по струнам гуслей, вызвав красивую мелодию. — По первому она подвергает моего мальчика, совсем еще дитя, тяжким испытаниям, бросает и предает его… А после… после старается всеми силами вернуть его и его любовь… Да, только поздно уже, мой мальчик, чистый и светлый, как небесный родник, предан однажды встреченной душе.

— Сын, — сурово молвил Перун, и голос его миг спустя стал тише и мягче. — Сейчас важно, не то как ведет себя женщина и Богиня Буря, сейчас важно, что будет с нашим мальчиком… А по поводу того, что совершил ты и Семаргл в отношению к Святозару, я вернувшись в Небесную Сваргу, непременно расскажу все отцу Сварогу. И пусть он решает, как следует наказать тебя и Семаргла, за Святозара… Потому как ты зря думаешь сын, что Сварогу безразличен Святозар и его светлый, чистый, хранящий веру, народ восуров… Потому, как ты знаешь сам, что говорил Сварог первым восурским сказителям:

— Да, отец, я помню этот сказ, — словно вновь удаляясь от наследника, ответил ДажьБог. — А дальше там поется «и ДажьБог будет отцом вашим» И так оно и есть, отец… так и есть. Я всегда был отцом моим восурам, всегда оберегал и любил этот народ, и я очень люблю моего Святозара… И послал я его в Пекло не только ради души Долы, не только ради той тысячи приолов, которые несмотря на запреты и уничтожения все еще продолжают нести в своих душах свет… но я послал его и потому, что он уже вырос и готов, стать не просто кудесником, а стать Равным Богу!

— Достойный сын, достойного отца! — очень тихим голосом добавил Перун.

Внезапно резкий звук и стук оборвал слова Перуна, и Святозару показалось, что кто-то закрыл ему уши и подул в лицо. А круги перед глазами стали вращаться быстрее и быстрее, и всякий раз, когда они ударялись друг о друга, слышал наследник тихую, волшебную мелодию и голос старой женщины негромко пел песню про великую восурскую землю!

КОНЕЦ.