Сквозь миры (СИ) - Страница 14
Они больше не отрывались друг от друга, целуясь, ласкаясь, смотрели в глаза, гладили друг друга ладонями. Тор что-то шептал – беспокойно, нежно, полностью обхватив его руками и прижав к груди, и, наконец, поймал губами последний рваный, болезненно-восторженный вздох. Сам кончил через несколько движений, не веря, что всё это ему не привиделось.
***
Думать не хотелось. Разговаривать – тоже. Трандуил ощущал довольство сытого кота, нежащегося на солнце после вкусной и обильной трапезы. Тело остывало, подернутое сладкой негой. Тяжесть придавившего его к кровати Тора не раздражала, наоборот – дарила ощущение удовлетворения. Он бездумно обводил подушечками пальцев рельефы сильного тела и вдыхал резкий теплый запах.
- И что же – я всегда был снизу? - все же спросил он, коснувшись губами уха Тора.
Тот изумленно рассмеялся ему в шею и, прежде чем ответить, прикусил кожу под ухом, вызвав у эльфа разошедшуюся по телу дрожь.
- Можем попробовать по-другому.
Сжав эльфа в объятиях, он перекатился с ним на спину. Трандуил приподнялся на руках, сощурив глаза. Минуту назад окутывавшая его тело нега вдруг спала, уступив знакомому, поднимающемуся откуда-то из глубин желанию. Он провел ладонями по груди Тора, обвел плечи. Довольно усмехнулся, чувствуя, что дыхание Айну стало чуть более поспешным и прерывистым. Тот поднял руки, желая притянуть его к себе, но Трандуил не позволил – отвел, прижав у головы к кровати.
- Попробуем… - сказал он, выразительно глянув на Тора, и опустился, чтобы поцеловать в уголок губ, но не дал затянуть себя в поцелуй – приподнялся, заглянул в глаза. В слабом свете лицо Тора казалось хищным, но в глазах светилось желание. И нежность. Губы Трандуила дрогнули. Он снова опустил голову и поцеловал бога в шею, прихватывая губами кожу, в ключицу. Спустился к груди, чувствуя жар и мускусный запах, исходящий от тела, бросающие в озноб.
- Брат, в следующий раз, когда соберешься забрать Тессаракт из Асгарда, потрудись сообщить мне!
Оба вздрогнули. Тор схватил одеяло, накинув поверх Трандуила. Тот приник к его груди. Оставалось надеяться, что тусклый свет не дал возможность вошедшему разглядеть подробности.
- Локи… - выдохнул Тор, успокаивающе зарывшись пальцами в волосы Трандуила. – Ты не вовремя, брат.
Локи и вправду не успел ничего разглядеть и теперь вглядывался в тусклые очертания кровати.
- Да ладно, Тор, в Асгарде день. Я зажгу свет.
- Нет!
Поздно. Взмах руки, и светильник зажегся на полную силу. Локи заморгал, привыкая к яркому свету, на секунду изумленно замер и следом, на выдохе, выдал на лице излюбленную деланную улыбку.
- Брат, что ж ты не сказал…
- А ты слушал?!
- Ухожу, ухожу… - Локи развернулся, уже направившись прочь, но любопытство взяло верх. И, почему-то, разозлило. - Хотя нет, постой, - развернулся он, - не хочешь же ты сказать, что после всех морок с твоим белобрысым остроухим ты взял и утешился в объятиях кого-то другого?!
Нелепость. Локи потом долго размышлял о том, как ему в голову могла прийти подобная мысль. Видимо, после поступка отца он уже ко всему был готов. Даже к тому, что Тор мог найти Трандуилу замену.
Трандуил резко сел, и одеяло сползло вниз, откинул на спину волосы и потянулся за накидкой. Накинув ее на плечи, он неспешно встал, развернулся, окатив Локи злым взглядом, и степенно прошествовал к двери. Локи молчал, в очередной раз восхищенный этим величавым самообладанием, пока не понял, зачем Трандуил остановился у открытой двери.
- Я долго буду ждать? – спросил он, указав Локи на выход.
Тот ухмыльнулся, встряхнул головой и пошел к двери.
- Я скучал по тебе, Транди, - подразнил он, проходя мимо и ткнув пальцем в грудь Трандуилу. И широко улыбнулся, когда за его спиной с громким стуком захлопнулась дверь, упал засов.
***
Кто из них был более зол, было неясно. Тор злился на заигрывания, которые позволил себе с Трандуилом его брат. Трандуил – из-за вновь пронзившей душу иглы неприязни. Ревности? Дойдя до кровати, он рывком сдернул накидку и толкнул Тора на кровать.
От нежности не осталось и следа. Он действовал быстро, яростно, на грани жестокости - больше кусая, чем целуя, больше сминая, чем обнимая. Не щадя. Намеренно причиняя боль. Недостойное желание… ударить, подавить, подчинить, появившееся после прихода Локи, родилось и свербило, и Трандуил не мог ему противиться. Мерзкое и липкое, оно не оставляло до тех пор, пока он не упал поверх Тора, дрожа и пытаясь отдышаться, и чувствуя, как под ним так же тяжело дышит золотой бог.
Тут же накатило раскаяние. Почему не остановил? Помятуя о том, как легко скручивал его золотой Айну прежде, Трандуил был уверен, что остановить его не было для Тора проблемой. Почему подчинился? Ведь подобная «случка» не могла быть для него приятной. Он потерся носом о шею Тора и поцеловал укус, уже успевший приобрести неприятный бардовый оттенок.
- Прости, - тихо сказал он.
- Не фарфоровый, - усмехнулся Тор. Конечно, эльф не мог нанести ему хоть сколько бы значащих физических повреждений, однако они словно вернулись на две тысячи лет назад, когда Трандуил искал избавления в диком сексе. «Что за боль? – размышлял Тор. – Кому ты мстишь на этот раз?» Как на поле брани…
Трандуил не понял его молчания – собрался уйти. Тор поймал его за руку.
- Ты никуда не пойдешь.
- Хочешь, чтобы я остался? – надменно спросил Трандуил, однако по отведенному взгляду не сложно было понять, что высокомерие было лишь маской.
- До скончания веков, - просто ответил Тор.
Комментарий к Часть 8
Миллион поцелуев любимой бете за помощь :=)
========== Часть 9 ==========
Отец изменился – по-особенному, почти неуловимо – это проглядывалось в мимолетных взглядах и жестах, в более эмоциональных и порывистых движениях. Разным помнил его Леголас: мягким и любящим – задолго до тени, которая пала на Эрин Ласгален; строгим и непроницаемым – во времена шаткого мира и вплоть до свержения Саурона. Потом – просто другим: в череде редких встреч трудно было понять, что изменилось. А после своего возвращения Трандуил был задумчивым и сосредоточенным, принимавшим реальность, как данность – не радуясь и не печалясь. Сейчас он был другим.
Раньше принцу казалось, что Трандуилу приходилось напрягаться, чтобы выразить какие-либо эмоции – так срослась с ним эта невыносимая маска каменной непроницаемости и надменности. Теперь же он будто с трудом сохранял лицо, чтобы не рассмеяться или не вспылить, не выглядеть слишком удивленным или восторженным. Никогда он не был таким непредсказуемым. А сейчас он… пел.
Леголас уже долгое время стоял в дверях, не в силах шелохнуться и осознать той простой истины, что впервые за тысячелетия он снова слышит, как отец поет. Тот сидел перед зеркалом, пока прислужник укладывал его волосы, и задумчиво напевал себе под нос какую-то песню – не замечал ни сына в дверях, ни прически, которую сооружал на его голове эльф. И это было настолько зачаровывающе волшебно, что, казалось, все подчинялось этому мягко льющемуся голосу, и тонкие умелые пальцы порхали по его волосам, творя собственную мелодию из затейливой вязи кос и прядей, вплетая в них золотые листья с рубиновыми каплями.
Пребывая в плену очарования, Леголас не сразу осознал, что Трандуил выплыл из своих грез и поднял на него глаза.
- Ты прекрасен, отец, - сдавленно выдавил он, кивнув на отражение. Даже привычное и родное обращение «отец» по отношению к этому юному и ослепительному в своей красоте созданию вдруг показалось неуместным.
Трандуил перевел взгляд и некоторое время озадаченно созерцал себя в зеркале, после чего взглянул на прислужника. Тот будто сжался под его взглядом, потупил глаза – вспомнил, что король не любил кос, и ждал порицания. Но Трандуил лишь коротко кивнул, мягко обронив:
- Очень красиво. - Встал и направился к выходу, увлекая за собой сына.
В последний раз в этом году эльфы собрались в лесу, дабы проводить последние теплые дни, пением воздать Валар благодарность за теплое урожайное лето и просить об умеренной зиме. Листья кружили в воздухе, стелясь по земле золотым покровом, аромат жарящейся на вертелах дичи щекотал ноздри. Эльфы были радостны и нарядны, и у многих в косы были вплетены листья и осенние ягоды. Трандуил же испытывал желание выдернуть из волос все лишнее, ибо внимание к нему подданных становилось назойливым – силу их взглядов он ощущал даже затылком, а Леголас постоянно наступал на его шлейф, будто забывая смотреть под ноги. Только обязанности и королевское достоинство не позволяли ему покинуть празднество раньше времени, но при первой же возможности Трандуил удалился в сад, скрывшись в беседке, увитой диким виноградом.