Скрюченный домишко - Страница 3

– Если бы ты знал моего дедушку, – сказала София, – то удивился бы, как он мог вообще умереть, от чего угодно!

Я всегда интересовался работой отца в полиции, но ничто не предвещало наступление того момента, когда у меня появится к ней непосредственный и личный интерес.

Я еще не виделся со стариком. Его не было дома, когда я приехал, а потом, приняв ванну, побрившись и переодевшись, отбыл на свидание с Софией. Однако когда я вернулся домой, Гловер сообщил мне, что отец у себя в кабинете.

Он сидел за письменным столом и хмуро перебирал многочисленные бумаги. Когда я вошел, он вскочил.

– Чарльз! Ну-ну, давно же мы не виделись.

Наша встреча после пяти лет войны разочаровала бы француза. В действительности же она сопровождалась всеми эмоциями воссоединения. Мы со стариком очень любили друг друга и очень хорошо друг друга понимали.

– У меня тут есть немного виски, – сказал он. – Скажешь, когда хватит. Прости, что меня не было дома, когда ты добрался сюда. Работы по горло. Как раз сейчас появилось чертовски сложное дело.

Я откинулся на спинку, закурил сигарету и спросил.

– Аристид Леонидис?

Его брови быстро сошлись над переносицей. Он бросил на меня быстрый, оценивающий взгляд. Голос его был вежливым, но стальным.

– Почему ты это сказал, Чарльз?

– Значит, я прав?

– Откуда ты об этом знаешь?

– Получил информацию.

Старик ждал.

– Я получил информацию, – объяснил я, – из первых рук.

– Брось, Чарльз, говори.

– Тебе это может не понравиться, – сказал я. – Я познакомился с Софией Леонидис в Каире. Я полюбил ее и собираюсь жениться на ней. Сегодня вечером я с ней встретился. Мы вместе поужинали.

– Поужинали? В Лондоне? Интересно, как ей это удалось! Членов семьи просили – очень вежливо – никуда не выходить.

– Совершенно верно. Она спустилась по водосточной трубе из окна ванной комнаты.

Губы старика на мгновение дрогнули в улыбке.

– По-видимому, – заметил он, – она весьма находчивая юная леди.

– Но твои полицейские сработали очень эффективно, – сказал я. – Приятный тип военной наружности проследил за ней до ресторана Марио. Я буду фигурировать в докладе, который ты получишь. Пять футов одиннадцать дюймов, каштановые волосы, карие глаза, темно-синий костюм в узкую полоску и так далее.

Старик пристально посмотрел на меня.

– Это серьезно?

– Да, – ответил я. – Серьезно, папа.

На минуту воцарилась тишина.

– Ты против? – спросил я.

– Я бы не был против – неделю назад. Это почтенная, богатая семья, у девушки будут деньги… И я знаю тебя: ты не из тех, кто легко теряет голову. Собственно говоря…

– Да, папа?

– Все может быть в порядке, если…

– Если что?

– Если это сделал соответствующий человек.

Вот уже второй раз за этот вечер я слышал эту фразу. И заинтересовался.

– А кто именно этот соответствующий человек?

Старик бросил на меня проницательный взгляд.

– Что ты обо всем этом знаешь?

– Ничего.

– Ничего? – удивился он. – Разве девушка тебе не рассказала?

– Нет. Она сказала, что предпочитает, чтобы я увидел все это с точки зрения постороннего.

– Интересно, почему?

– Разве это не очевидно?

– Нет, Чарльз. Я так не думаю.

Старик прошелся по комнате, хмуря брови. Он курил сигару, и она уже потухла. Это мне показало, как встревожен отец.

– Что ты знаешь об этом семействе? – резко спросил он меня.

– Все, черт возьми! Я знаю, что она состоит из того дедушки, множества его сыновей, внуков, внучек и родственников со стороны их жен и мужей. Я не очень-то понял их родственные связи. – Я помолчал, потом прибавил: – Лучше введи меня в курс дела, папа.

– Да. – Он сел. – Ладно, я начну с самого начала, с Аристида Леонидиса. Он приехал в Англию, когда ему было двадцать четыре года.

– Грек из Смирны.

– Тебе это известно?

– Да, но больше почти ничего.

Открылась дверь, вошел Гловер и доложил, что пришел старший инспектор Тавернер.

– Он ведет это дело, – сказал отец. – Надо его пригласить. Он проводил проверку членов семьи и знает о них больше меня.

Я спросил, вызвали ли местные полицейские людей из Скотленд-Ярда.

– Это в нашей юрисдикции. Суинли Дин входит в состав Большого Лондона.

Я кивнул, и в комнату вошел старший инспектор. Я знал Тавернера много лет. Он тепло поздоровался со мной и поздравил с благополучным возвращением.

– Я ввожу Чарльза в курс дела, – сказал старик. – Поправьте меня, если я ошибусь, Тавернер. Леонидис приехал в Лондон в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. Он открыл небольшой ресторанчик в Сохо, который стал приносить доход. Потом открыл еще один. Вскоре их у него было уже семь или восемь. Все они приносили хорошую прибыль.

– Он никогда не допускал ошибок в том, чем занимался, – вставил старший инспектор.

– У него талант от природы, – сказал отец. – В конце концов он завладел большей частью известных ресторанов в Лондоне. Затем организовал крупную компанию по обслуживанию банкетов на дому.

– У него также было много других предприятий, – сказал Тавернер. – Торговля подержанной одеждой, дешевые ювелирные магазины… много всего. Разумеется, – задумчиво прибавил он, – он всегда был ловкачом.

– Вы хотите сказать, что он был мошенником? – спросил я.

– Нет, я не это имел в виду. Ловчил – да, но не жульничал. Никогда не нарушал законы. Но он был из тех людей, которые придумывают всевозможные способы, как обойти закон. Таким способом он сорвал большой куш и в этой, последней войне, хотя и был уже старым. Ни одно его дело не было нелегальным, но как только он брался за него, приходилось принимать новый закон, если вы меня понимаете. Однако к этому времени он уже переходил к следующему делу.

– Он выглядит не слишком привлекательным персонажем, – заметил я.

– Как ни странно, он был привлекательным. Личность, знаете ли. И это чувствовалось. На вид ничего особенного – просто уродливый человечек, похожий на гнома, но магнетически притягательный, его всегда любили женщины.

– Он заключил потрясающе удачный брак, – сказал отец. – Женился на дочери деревенского помещика, представителя земельной аристократии.

Я удивленно поднял брови:

– Деньги?

Старик покачал головой.

– Нет, это был брак по любви. Она познакомилась с ним, договариваясь насчет обслуживания свадьбы подруги, и влюбилась в него. Ее родители встали на дыбы, но она твердо решила его заполучить. Говорю вам, у этого человека было обаяние; нечто экзотичное и динамичное, что ей нравилось. Ей было смертельно скучно в своем кругу.

– И брак был счастливым?

– Он был счастливым, как ни странно. Конечно, их друзья между собой не общались (то было время, когда деньги еще не смели классовые различия), но их это, по-видимому, не волновало. Они обходились без друзей. Он построил довольно нелепый дом в Суинли Дине, и они жили там и родили восемь детей.

– Вот уж воистину семейная хроника.

– Старый Леонидис проявил мудрость, выбрав Суинли Дин. Тогда этот район только начинал входить в моду. Второе и третье поля для гольфа еще не были построены. Там обитали «старожилы», страстно влюбленные в свои садики, которым нравилась миссис Леонидис, и богачи из Сити, которые хотели подружиться с мистером Леонидисом, так что супружеская пара имела возможность выбирать своих знакомых. Они были совершенно счастливы, мне кажется, пока она не умерла от пневмонии в тысяча девятьсот пятом году.

– И оставила его с восемью детьми?

– Один ребенок умер в младенчестве. Двое из его сыновей погибли на войне. Одна дочь вышла замуж, уехала в Австралию и там умерла. Незамужняя дочь погибла в автомобильной аварии. Другая умерла год или два назад. В живых остались двое: старший сын, Роджер, женатый, но бездетный, и Филипп, женатый на известной актрисе; у последнего трое детей – твоя София, Юстас и Джозефина.