Скрытая ярость - Страница 13

Еще была престарелая женщина, сидевшая в сторонке, до тех пор пока в комнату ожидания не вошли и не устроились с ней рядом сестры Маккена. Должно быть, устав от молчания, она разговорилась о том, что ее мужу ставят биостимулятор и что случай настолько сложный, что нельзя гарантировать благополучный исход. За этим последовали истории из семейной жизни, о том, какой хороший и добрый человек ее муж. Одна переходила в другую, женщина говорила со все более лихорадочной поспешностью, словно пыталась заговорить судьбу. Никто не мог вставить слова, и у Кейт затрещала голова. Она попробовала отвлечься, воображая себе сверхмощные ушные затычки, и только это помогло выдерживать болтовню соседки с сочувственной улыбкой на губах.

Ожидание само по себе не слишком приятно, а ждать в больнице – это что-то вроде испытания на прочность. День, когда Кейт проводила Джордан в операционное крыло, стал для нее как раз таким испытанием. Для начала возник какой-то срочный случай, и время операции передвинулось на десять часов, а между тем Джордан подготовили уже к половине седьмого. К счастью, с ней разрешили оставаться в предбаннике операционной, но в конце концов ее увезли, и медсестра, по виду не старше двенадцати лет, взялась проводить Кейт в комнату ожидания. После долгих блужданий по коридорам та усомнилась, что провожатая знает, куда идти. Нужное помещение оказалось, как и следовало ожидать, в непосредственной близости оттого, куда увезли Джордан, и они волей-неволей попали туда, сделав полный круг по громадной больнице.

Вообще говоря, комнат было две, одна основная – со столом, телефоном и юной особой, очень похожей на провожатую Кейт. К ней следовало обращаться «с любыми возникшими вопросами» (что против воли заставило улыбнуться), она же вызывала родных, когда это требовалось. Назвав свое имя, Кейт огляделась и, не обнаружив ни одного свободного места, прошла в комнату поменьше, откуда как раз выходила семья человек из пяти, все как один с покрасневшими от слез глазами – должно быть, поэтому там больше никто не обосновался.

Кейт уселась с чувством облегчения от того, что одна. У нее не было ни малейшего желания обсуждать, почему она здесь, и выслушивать рассказы других, посторонних ей, людей. Она немного посмотрела в окно, раскрыла журнал, но тут же отложила, слишком взвинченная, чтобы читать. Ей хотелось выплакаться, но об этом не могло быть и речи.

Прошло некоторое время. Снова, чисто автоматически, Кейт взяла журнал и заметила, что руки трясутся.

Нет, так нельзя. Надо надеяться на лучшее! Чего ради нервничать? Это же не настоящая опухоль, просто уплотнение, и операция не из серьезных. Все будет в порядке. Правда, хирург выглядел как-то мрачновато... но это по словам Джордан, а она вечно преувеличивает.

Что за чушь! Когда это Джордан преувеличивала? Она рассудительна, практична, осторожна, с рациональным подходом к вещам. На такую позицию следует встать и ей. Не пытаться оболванить себя всякой утешительной ерундой, а честно и беспристрастно взглянуть на вещи. Найти веские доводы, почему все обойдется. Кстати, это поможет отвлечься.

Кейт принялась ходить по комнате.

По словам Джордан, хирург не был настроен особо оптимистично. Но почему? Потому что нет оснований для оптимизма? Или он из тех, кто на всякий случай готов к худшему? Ведь есть же такие люди! А если он сам считает нужным быть во всеоружии на самый худший случай, то и пациент должен, правильно? Что там на этот счет говорится в клятве Гиппократа?

Кейт помедлила, поражаясь собственной извращенной логике, потом воинственно расправила плечи и продолжала думать в том же духе.

Ну и что же, что с материнской стороны у Джордан была тетка, которая вот так же нашла у себя уплотнение, но притворялась, что оно не существует, до тех пор пока не умерла от рака? Что с того, что одной из двоюродных сестер недавно поставили тот же ужасный диагноз? Хоть она и двоюродная сестра, ей уже за восемьдесят, а уж о тетке и говорить нечего – умерла от рака чуть не в сто лет! Какой отсюда вывод? Предрасположенность имеется, но средняя продолжительность жизни от этого не страдает. Джордан вовремя обратилась к врачу и вполне может прожить еще шестьдесят – семьдесят счастливых лет, пока природа не возьмет свое.

А вдруг природа уже пытается взять свое, не дожидаясь, пока она достигнет преклонного возраста? Эта мысль подействовала как ушат холодной воды. Сразу утратив весь задор, Кейт мешком осела на стул и сгорбилась.

Но должно же быть и что-то позитивное! Чем раньше обнаружишь болезнь, тем больше шансов с ней справиться – раз. Весь женский пол в семье Джордан, зная о своей наследственности, строго следит за здоровьем – два. Ежегодное глобальное обследование – залог долгой жизни.

«Думай о хорошем – и плохое обойдет тебя стороной» – так говорила мама. И чем же это кончилось? Боже, только не это! И без того хватает причин для уныния.

Когда же наконец будут хоть какие-то новости? Почему операция длится так долго?

Кейт в сотый раз посмотрела на часы, и тут зазвонил телефон.

– Как дела? – спросила Кайра (Джордан позволила поделиться известием об операции только с ней).

– Все еще в операционной. Был какой-то непредвиденный случай, взяли ее только в десять. Сейчас почти одиннадцать, так что уже час она там. О чем это говорит? Что биопсия показала операбельность опухоли?

– Кейт!

– Что?

– Я не собираюсь обсуждать этот вопрос, вот что! Я всего-навсего студентка, не мне взвешивать шансы.

– Студентка четвертого курса, то есть почти доктор.

– Вот именно что почти.

– Ну, Кайра, лапочка! – взмолилась Кейт. – Я не прошу лить из пустого в порожнее, просто скажи, что ты думаешь. Это же между нами! Никто не подаст на тебя в суд за врачебную ошибку.

– Ну хорошо. Я не думаю, что час – это долго для операции. Чтобы взять биопсию, нужно время, а потом еще приходится ждать ответа из отделения патологии. Кроме того, ты знаешь только, когда Джордан взяли в операционную, но не время начала операции.

– Это верно, – признала Кейт с облегчением. – Может, они там совсем зашиваются и только что начали! Вот что, я перезвоню сразу, как будут новости. Дома все в порядке?

– В полном. Несколько раз звонил Рис Кроуэлл.

– И?.. – осторожно поощрила Кейт, когда Кайра помедлила.

– Что «и»? Как всегда, изливал мне душу насчет своих чувств к Изабель.

– Не грубил?

– Что ты! Был даже приторно вежлив, на мой вкус. Честно говоря, как раз это мне и не нравится. Бывает, что человек держится, держится, а потом – раз, и сорвется. Что-то такое слышится у него в голосе, эдакая натянутая струнка. И отчего-то раза два спрашивал о тебе. Странный тип. Надеюсь, он уймется, когда Изабель уедет в Уинтроп.

Хорошо бы, подумала Кейт без особой уверенности.

– Кстати! Звонил какой-то... постой, не могу припомнить... ах да, Уоллес. Кажется, Эдвард. Это имя тебе что-нибудь говорит? Назвался сотрудником «Саммит бэнк энд траст». Не странно ли?

– В самом деле непонятно. Впервые о нем слышу, – солгала Кейт с чувством подступающей к горлу тошноты. – Чего он хотел?

– Меня он не удостоил беседой, попросил только, чтобы ты перезвонила при первой же возможности. Я отправлю тебе номер его телефона.

– Это лишнее! – поспешно сказала Кейт. – Мне сейчас не до него. Вот вернусь в понедельник и перезвоню.

– Но он утверждал, что дело срочное.

– Срочное дело у меня здесь, а все остальное может подождать.

– Тебе не интересно, о чем речь?

Кейт отлично это знала, и нет, ей не было интересно, нисколечко. Ей было страшно до тошноты.

– Может, он хочет?.. – начала Кайра.

«Все наше имущество, – мысленно докончила Кейт. – И даже более того». А вслух сказала:

– Это долгая история. В понедельник все обсудим.

– Звучит зловеще.

– Да уж. Нам придется всерьез поразмышлять о будущем. А теперь прости, но я не могу думать ни о чем, кроме операции Джордан.

У Кейт хватило временитолько на то, чтобы отключить телефон, – в основной комнате громко прозвучало ее имя. Она бросилась туда и увидела человека в зеленом халате хирурга. Он улыбнулся ей.