Скрытая власть. Как разбогатевшие государства и влиятельные инвесторы контролируют весь мир - Страница 3

• Частные инвестиционные нерегулируемые компании, такие как хеджевые фонды и фонды прямых инвестиций, задают сейчас тон на финансовых рынках. Хеджевые фонды представляют собой нерегулируемые взаимные фонды, которые для получения прибыли часто используют хитроумные торговые стратегии. Фонды прямых инвестиций, включая те, что принадлежат таким сверхзасекреченным фирмам, как Blackstone Group и Carlyle Group, со своей стороны, занимаются поиском недооцененных компаний, которые, при условии наведения финансового порядка и рационализации их бизнеса, можно перепродать со значительной прибылью. По состоянию на июль 2010 года, хедж-фонды и фонды прямых инвестиций контролировали активы стоимостью более 4 трлн долл. Очевидно, что по размеру собственного капитала эти фонды не могут конкурировать с такими сверхбогатыми странами, как Китай, Абу-Даби, Сингапур или Кувейт. Тем не менее применяемые инновационные и усовершенствованные методы инвестиций позволили этим фондам распространить свое влияние далеко за пределы, обусловленные их размером. Поэтому именно они определяют направления развития теневого рынка.

• Чтобы представить все приведенные цифры и статистические данные в более широком контексте, отметим, что согласно прогнозу McKinsey Global Institute, к 2013 году правительства стран Азии и Персидского залива, международные хеджевые фонды, а также фонды прямых инвестиций будут контролировать активы стоимостью в 19 трлн долл. Чтобы понять, насколько велика эта сумма, сравним ее с валовым внутренним продуктом (ВВП) Соединенных Штатов, который в том же 2013 году, по оценкам МВФ, составит около 16 трлн долл. Другими словами, финансовые силы, сосредоточенные на рынках капитала, превосходят всю экономику США. Один только центральный банк Китая, который управляет активами стоимостью более двух триллионов долларов, уже является крупнейшим в мире инвестором, превосходя любую крупную международную управляющую компанию, включая Barclays Bank, Fidelity Investments, State Street Corporation и BlackRock. Не сильно отстали от Китая и другие богатейшие страны. С учетом всего этого можно сделать единственный правильный вывод: теневой рынок вскоре станет наиболее мощной финансовой силой на этой планете, если, конечно, уже не является таковой.

• Кризис привел к застою во многих отраслях американской промышленности. Его жертвами стали автомобилестроение, розничная торговля, промышленное производство, СМИ и другие секторы экономики. Американским потребителям пришлось бороться с безработицей, высоким уровнем долговой нагрузки и падением доходов. В результате Соединенные Штаты оказались в ситуации, характеризующейся наличие всеобщего страха, экономического застоя и политического бессилия. Чего нельзя сказать о теневом рынке, который, напротив, продолжал успешно развиваться. В частности, многие представители теневого рынка начали беспрецедентную схватку за оставшиеся доступными мировые ресурсы. Китай делает все возможное, чтобы застраховаться на будущее от недостатка нефти, полезных ископаемых и прочих сырьевых товаров, которыми он не может обеспечить себя самостоятельно. Количество совершаемых по всему миру сделок, связанных с сырьевыми ресурсами, поражает воображение. В некоторых странах китайские корпорации ведут себя настолько агрессивно, что фактически можно говорить о формировании неоколониальных отношений этих государств с китайскими властями и бизнесом. Китай также предпринимает активные действия для получения в собственность самых передовых технологий в области машиностроения, информационных технологий и наукоемких производств. Конечно, этим занимается не один Китай. Другие страны, конкурирующие не только с Соединенными Штатами и Китаем, но и друг с другом, тоже борются за доступ к ресурсам, от которых зависит судьба экономики в XXI веке.

Опасное отличие теневого рынка от любых иных известных финансовых сил состоит в том, что он представлен в основном независимыми государствами, многие из которых являются противниками США, других западных стран и всех остальных желающих использовать свой капитал для достижения политических, а не финансовых, целей. На протяжении веков Америка и другие западные державы практиковали корпоративную форму капитализма, при которой власть была заинтересована в появлении новых и более крупных компаний. Участие государства в экономической жизни страны обычно ограничивалось регулирующими функциями и проведением налоговой политики. Такая система настолько хорошо себя зарекомендовала, что экономисты и политологи пришли к выводу, что капиталистическая экономика образует естественный симбиоз с демократической властью, поскольку, получив экономическую свободу, люди стремятся и к достижению политического многообразия.

Однако реалии теневого рынка, похоже, переворачивают эти представления с ног на голову. Большинство представителей теневого рынка в своем развитии опирались на капиталистические стратегии. Но, несмотря на это, многие из этих стран трудно назвать «свободными» в политическом или экономическом смысле. Их экономические системы приобрели форму государственного капитализма, при котором власти принимают самое непосредственное участие в создании компаний и инвестиционных фондов, способных оказывать серьезное влияние на формирование глобальной экономики. При этом прибыль, зарабатываемая такими компаниями, не принадлежит им самим, их работникам или акционерам, как, например, в США, где прибыль IBM принадлежит только IBM. Большая часть денег, получаемых такими компаниями от своих инвестиций, переходит к создавшему их государству, что дает правительству право определять, каким образом должен распределяться сгенерированный экономикой страны капитал.

Вот почему рост теневого рынка принципиально изменяет наши представления о мировой экономике. Помимо корпоративной страсти к извлечению прибыли, в игру теперь вступают еще и геополитические интересы. Главные мировые инвесторы могут преследовать совершенно разные цели, вкладывая деньги в экономику отдельных стран, и иногда эти цели могут стоять гораздо ближе к политике, нежели к экономике в собственном смысле. С этой точки зрения становится понятно, почему в июне 2009 года Китай воспользовался шансом купить за 1,2 млрд долл. 45 млн акций Morgan Stanley. Эта покупка, с учетом пакета акций, купленного ранее, позволила Китаю довести свою долю собственности в Morgan Stanley до десяти процентов, в дополнение к десяти процентам акций Blackstone Group. В настоящее время Китай, безусловно, получает неплохую прибыль от своих инвестиций в Morgan Stanley. Но доходы от инвестиций, по всей видимости, не являлись главной целью этой сделки. Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны и представим, что в один прекрасный день в не столь отдаленном будущем Китай начнет испытывать более серьезные проблемы из-за проводимой Соединенными Штатами валютной политики. Одно дело, когда недовольство политикой Казначейства США выражает просто конкурирующая сверхдержава, и совсем другое – когда свои позиции начинает отстаивать владелец десятипроцентных пакетов акций Morgan Stanley и Blackstone Group. Не говоря уже о том, что Китай является обладателем еще и валютных резервов в 2 трлн долл., а также долговых обязательств Соединенных Штатов.

Ситуация еще более усложняется тем, что теневой рынок практически невозможно контролировать. Почему? Потому что сделки на этом рынке совершаются в различных странах и, соответственно, они осуществляются по финансовым правилам, установленным в каждой их этих стран. Таким образом, мы очень часто не имеем никакого представления о том, что происходит, до тех пор, пока свершившиеся факты не становятся очевидными. Это создает благодатную почву для возникновения неприкрытых конфликтов интересов, и, тем не менее, мы мало что или вовсе ничего не можем с этим поделать.

Нельзя сказать, что американское правительство в настоящее время кровно заинтересовано в подавлении деятельности теневого рынка. В конце концов, финансовые связи в глобальной экономике сегодня настолько переплетены, что будущий успех зависит от стабильной поддержки со стороны теневого рынка. Брэд Сетсер, член Национального экономического совета при администрации Обамы, заявил в сентябре 2008 года в своем посвященном фондам национального благосостояния докладе для Совета по международным отношениям: «Основные нынешние источники финансирования Соединенных Штатов не являются нашими союзниками. Без финансирования со стороны Китая, России и стран Персидского залива доллар начнет резко падать, американские процентные ставки будут расти, и правительству США станет гораздо сложнее играть ведущую роль при приемлемых затратах внутренних ресурсов».