Скрипка для дьявола (СИ) - Страница 31

- Отелло и Дездемона лучше тех двоих. Мавр так животрепещуще придушил её в конце...

- О, вам так же не чужда тема любви до гроба! У нас с вами так много общего, Андре.

- Конечно, мадам.

- Юноша, вы меня бессовестно очаровываете... – вдруг она вскрикнула, споткнувшись о камешек в траве. От неожиданности я поймал её, но тут же пожалел об этом.

- ...а ведь я вам в бабушки гожусь... – с придыханием прошептала она, приближая лицо, чтобы поцеловать меня.

- Прошу меня простить, – быстро сказал я, резко выпрямляясь и ставя её на ноги, – но я должен идти. Спасибо за прогулку, мадам. Увлёкся нашей беседой и совсем забыл об одном важном деле... – не договорив, я быстрым шагом вышел из оранжереи и поспешно вернулся в зал, мгновенно затерявшись среди гостей. Боже, что это за кошмар сейчас был?! Невероятно – меня пыталась совратить бабушка!

Хотелось смеяться до слёз, до боли в животе, но я, вытащив платок, промокнул глаза и, улыбаясь, как дурак, неспешно заскользил в толпе, разыскивая знакомые лица: вот Парис – обворожительный и сияющий, танцует с какой-то весьма прелестной женщиной лет тридцати; Эйдн стоит в компании беседующих о политике джентльменов. Только Лорана по-прежнему не видно. Где же он?

Надеясь отыскать взглядом роскошную красноватую шевелюру, я продолжал свой дрейф в море гостей. Только бы снова случайно не встретиться с маркизой – тогда, думаю, мне не избежать повторного захвата.

Не найдя Лорана в зале, я выскользнул из гостевой комнаты, шепнув камердинеру, чтобы меня не объявляли, и углубился в недра особняка.

Повсюду было красное дерево, резьба и картины в тяжёлых рамах. Большинство комнат было

исполнено в императорском стиле, некоторые, что поскромнее, в стиле Адама [4]. Пышное восточное убранство в отдельных помещениях приносило дух Персии и Сиама, а античные кушетки и амфоры с оливковыми ветвями в них напоминали о святилищах Афины Паллады, благоухающих ладаном и ароматными маслами. Лишь пройдясь по этому дому, у меня сложилось впечатление, что я побывал в кругосветном путешествии. Наконец, тёмные и освещённые экзотические комнаты закончились и, поднявшись на второй этаж по большой и широкой лестнице с витыми периллами, я вновь окунулся в царственность комнат французского Ампира, в коих тишина словно звенела, отражаясь от витых позолоченных кресел и диванов, рам на огромных зеркалах и паркетных половицах с лежащими на них обессинскими коврами. Да это просто интерьерный музей!

Так я бродил по необъятным аппартаментам Дюбуа, пока не уловил краем уха какой-то звук. Прислушиваясь, я зашагал дальше по коридору – источник шума был где-то впереди.

Толкнув наугад дверь – из-за которой по моим подсчётам доносились звуки, я окаменел, чувствуя, что внутри всё холодеет.

Посреди великолепия императорской обстановки, на одном из обитых алым бархатом диванов со множеством парчовых подушек, занимались любовью двое. От этого дуэта меня чуть не стошнило и словно ударило поддых: с одной стороны от боли, с другой – от отвращения.

Мой Амати, сидящий на диване в расстёгнутой одежде, и прижавшее его к мягкой спинке это омерзительное ничтожество – этот смазливый краснощёкий щёголь, запустивший одну руку под тёмно-зёленый бархат камзола и белый шёлк сорочки со старинным кружевом, а другой обхватив ногу Мореля под коленом, облачённую в чёрные кюлоты [5] и шёлковые белые чулки. Приникнув к нему всем телом, он быстро двигался и жадно лобзал податливые губы и шею Лорана, который, откинув голову на спинку, стонал в голос, обхватывая того руками за шею и вцепившись пальцами в ткань рубашки на спине. Кораллового цвета камзол валялся рядом, на диване.

Приставшие к чуть влажному лбу багровые прядки, полураскрытые губы и прикрытые нежные веки с пушистыми чёрными ресницами. Это вероломное дитя получало удовольствие от совокупления с напудренным и напомаженным чудовищем! Отвратительная гарпия. Блудливый монстр.

Он открыл глаза и, увидев меня, улыбнулся краем рта – мстительно и блаженно одновременно, словно говоря: «Я вижу тебя насквозь, я знаю, что ты чувствуешь. Так смотри. Смотри и гори заживо».

- O, mon bien… – горячо прошептал он, вновь закрывая глаза и зарываясь пальцами в волосы щёголя на затылке.

Я не мог выдавить из себя ни слова. Я просто опешил.

«Эта тварь, тварь!..» – вот что билось у меня в голове, пока я молча созерцал эту содомитскую картину и мечтал на месте провалиться сквозь землю. Значит, он мне отомстил за ту ночь. Хочешь унизить меня, маленький разложенец, увидеть моё отчаяние и слёзы? Ну так разочаруйся в своих силах.

Кое-как вернув себя в рамки, я, благодаря коврам, неслышно прошёл в комнату, и, сев в кресло сбоку от этих двоих, закинул ногу на ногу, положив руки на роскошные, обитые мягким бархатом подлокотники в виде львиных голов, цинично стал наблюдать за облачённым в шелка и кружево экстазом.

Только вот Лоран мигом перестал получать удовольствие от этого контакта. Сапфировые глаза вспыхнули ненавистью, а рука рывком соскользнула с плеча любовника и вытащила из глубокого кармана камзола тот самый кинжал, который я однажды вынул из его плеча. Рука взметнулась вверх, занеся клинок над спиной ни о чем не подозревающего щеголя. И остановилась.

- Ну, что же ты? Давай, убей его, шлюха. – иронично процедил я, наблюдая за устремлёнными на меня глазами Лорана. – Для меня он не представляет никакой ценности.

Услышав незнакомый голос, напудренный парень тут же прекратил свои фрикции и с каким-то отупевшим выражением уставился на меня. Бросив на него полный отвращения взгляд, я вновь перевёл глаза на монстра в его объятиях:

- Чего же ты ждёшь? Дай мне насладиться вашей извращённой трагедией. С мёртвыми ты еще не спал, правда, Лоран?

- О чём он? Я требую, чтобы вы немедленно убрались! – вспыхнул щёголь.

- Я-то уберусь, сударь, но вот вы можете никогда не выйти из этой комнаты, если этот милый развратник сейчас опустит правую руку вниз.

Тот замолк и медленно повернул голову в указанную мной сторону. Серые глаза расширились.

В ярости Морель оттолкнул его от себя на пол и, мгновенно приведя себя в относительный порядок, медленно подошёл к приподнявшейся с ковра жертве.

- Ч-что... что ты...- ошарашенно бормотал он, глядя в абсолютно холодное и безразличное лицо Лорана, кинжал в чьих руках заставлял его дрожать от страха.

- Прощай, – проронил юноша и стремительно занес оружие, но промахнулся – налетев сбоку, я сбил его на пол и, схватив за горло, мгновенно вывел из сознания, слегка сдавливая сонную артерию. Глаза закатились и он отключился. После, отстранившись от хрупкого обмякающего убийцы, повернулся к неудавшемуся любовнику.

Щёголь был напуган и едва ли понимал, что происходит.

- А теперь, я займусь тобой.

- М-мной?.. – пролепетал он.

- Именно, – с улыбкой сказал я и взял со столика металлическую амфору. При взгляде на это, из горла парня вырвался громкий вопль и он, собирая ковер в складки, неуклюже вскочил и бросился к двери. Но добежать не успел, поскольку тут же получил блестящим боком вазы по затылку и мгновенно потерял сознание, безвольно растянувшись на полу, словно тряпичная кукла.

- Вот так-то лучше, – сам поражаясь своему жестокому хладнокровию, сказал я, ставя предмет интерьера на место, после возвращаясь к Лорану.

Сев рядом, проверил пульс: чёткий и размеренный. Значит, всё в порядке. Застегнул шёлковую рубашку и бархатный жилет на белой безволосой груди, повязал на место галстук с прикреплённым к нему кружевным жабо, стараясь не обращать внимания на оставленные щёголем маленькие синяки. Господи, как же я зол...

Платком возвратил матовую свежесть мальчишескому лицу. Вроде бы, всё.

Подняв Лорана на руки, и ногой слегка отодвинув обморочного денди от двери, выскользнул в коридор, и, спустившись на первый этаж к бальному залу, сказал камердинеру, чтобы при уходе месье Дегри или месье Линтона, он оповестил их, что месье Романо и месье Морель отбыли домой и беспокоиться о них не стоит.