Скорпион - Страница 33

На улице уже начинали щебетать птицы. Летняя ночь светла и коротка.

Осколки стекла перед магазином оптового торговца коврами Ульмуса были рано утром сметены, улицы стали понемногу оживать. Люди отправлялись на работу — все те обыкновенные, нормальные люди, которые спали по ночам, а днем работали; они не отличались ни остроумием Иеронима Ботуса, ни ловкостью Ульмуса, ни утонченностью графа Бодо; все то огромное большинство людей, которые живут собственным трудом, кому незнакомы окольные пути высших деловых кругов; все те простые люди, которых министр Ботус называл чернью и безответственной толпой; те, кто принадлежал земле, а не был вознесен до созвездия Скорпиона. Эти люди шли пешком, ехали из пригородов на велосипедах и все были очень заняты — они выполняли самую тяжелую и неприятную работу, получая за это самую низкую плату, с ними в этой лучшей из всех либерально-демократических стран меньше всего считались.

Полусонный и кисло настроенный граф Бодо покинул полицейский участок и попал на оживленную улицу. Он не привык быть в такую рань на ногах и с удивлением и чувством превосходства смотрел на всех этих погрязших в земных заботах людей, у которых не хватило ума родиться на свет с готовыми имениями и акциями. Бодо стоял на улице, держа в руках маленький чемоданчик, и выглядел очень беспомощным. То и дело проезжали мимо него девушки, но ни одной из них не пришло в голову слезть с велосипеда, чтобы утешить его или помочь чем-нибудь.

Много людей отправлялось по делам, торопясь на самую разнообразную работу. Сержант уголовной полиции Йонас, который в ночной пирушке не участвовал, катил на велосипеде в сторону Южной гавани, где его присутствия требовали служебные дела. Он ехал долгим путем вдоль железной дороги, мимо Южной тюрьмы, через мосты и под мостами, извилистыми дорогами между заборами, угольными и лесными складами. Он проезжал по кварталу, где люди жили в деревянных ящиках, в лачугах, сделанных из жести, и старых лодках, опрокинутых вверх килем, к которому приделана дымовая труба. По дороге между газгольдерами и огромными кучами ржавого железа попадались лужайки, поросшие травой и бурьяном; он ехал мимо рыбачьих хижин и крохотных садиков, там виднелись гряды с капустой и картофелем и копошились рано поднявшиеся хозяйки, а рядом — штабеля бочек, серые цементные стены и черные краны. Дальше были шлюз и дамба, которая вела к плоскому острову, где можно увидеть контуры разрушенного артиллерийским обстрелом города. Однако руины эти возникли не в результате войны. Они были возведены в мирное время по чертежам квалифицированных архитекторов, специально изучавших руины в Гамбурге и Ганновере; этот искусственно созданный город руин, стоивший столько же, сколько стоил бы настоящий город, был гордостью правительства. Бездомные люди, ютившиеся в жестяных лачугах, упаковочных ящиках и опрокинутых лодках, могли отсюда видеть, как солдаты проходят учение в дорогих руинах, и слышать звуки пулеметной стрельбы в обстановке, похожей на естественную.

Прекрасно ориентируясь в местности, сыщик уверенно пробирался вперед, проезжая между старыми заборами и новыми оградами из колючей проволоки, между пакгаузами и гаражами, силосными башнями, курятниками и крольчатниками. Он миновал место, где старые суда с невероятным грохотом разрубались на куски; дальше шли места, куда приплелись больные автомобили, чтобы кончить здесь свою жизнь. Тут высились и новые красивые фабрики и здания торговых предприятий, а рядом стояли покосившиеся лачуги и маленькие старомодные лодочные мастерские. Тут же находились высокие цементные причалы и каменистая полоска берега, где валялись старые жестяные котелки и ржавая колючая проволока. В этом удивительном квартале умещались бок о бок самые разнообразные предприятия.

Сержант полиции Йонас поставил свой велосипед около маленького окрашенного в зеленый цвет деревянного домика, на котором висела вывеска: «Шлюз» — кафе и пивная. По одну сторону домика возвышались кучи угля, которые, казалось, вот-вот рухнут и похоронят под собой пивнушку, а с другой стороны огромный кран, угрожая хрупкому зданию, переносил по воздуху тяжести. Позади дома громоздились поставленные друг на друга ящики из-под пива и клетки с кроликами; тут же доверчиво расхаживала курица с цыплятами и щипала зелень между колесами грузовика.

Официант в «Шлюзе» недоверчиво посмотрел на Йонаса, когда тот вошел в маленький зал, а два господина за столиком, которые вели деловой разговор, увидев постороннего, понизили голос.

— Пива! — приказал Йонас.

— Есть, — ответил официант. — Сегодня очень жарко!

— Да!

— Может быть, господин — рыболов-любитель? — спросил официант, ставя пиво на стол.

— Нет, — коротко ответил сержант полиции.

Немного обиженный официант отошел от столика и занял позицию в некотором отдалении, откуда стал наблюдать за Йонасом. Это был крупный широкий человек с низким лбом и перебитым носом. Он не возражал против того, что посетители являлись в трактир в самое неподходящее время. От нечего делать он включил радио.

— Теперь ляжем все на спину! — заговорил женский голос. — Медленно поднимаем ноги, вот так: раз, два, три, подняли! Раз, два, три, подняли!

Это передавали урок утренней гимнастики для домашних хозяек; Йонас хорошо знал этот голос — дама, говорившая по радио, приходилась сестрой одному из пухленьких социал-демократов, которые ежедневно, покончив с делами в посольстве, завтракали в ресторане «Кинг» на противоположной стороне улицы. Разумеется, ни одна домашняя хозяйка не ложилась на пол и не задирала вверх ноги в девять часов утра. Но эта дама была сестрой, которой хотел помочь брат, поэтому и выдумали гимнастику «для домашних хозяек», хотя два часа назад передавался урок гимнастики для женщин.

Йонас зажег свою трубку и терпеливо ждал. Человек, с которым он должен был встретиться, не отличался пунктуальностью, но сыщику не привыкать дожидаться. Вдруг кто-то крикнул:

— Выключи это проклятое радио!

Голос принадлежал Большому Дику, который появился в трактире не обычным путем, а пробрался с черного хода, мимо ящиков с пивом и кроличьих клеток. Вместе с Большим Диком пришел Микаэль, добрый приятель Йонаса, и третий человек, которого он не знал.

Большой Дик приветствовал сыщика, приложив к фуражке один палец:

— Здорово, шпик!

Микаэль кивнул, и все трое уселись за столик. Дик крикнул официанту:

— Три порции!

— Есть! — отозвался официант и быстро принес три бутылки пива и три большие рюмки с водкой. Йонас удивился, встретив здесь этих людей; он ожидал совсем других. Микаэль встал со своего места и подошел к Йонасу.

— Какого черта ты здесь околачиваешься с утра пораньше?

— Я жду одного человека, — объяснил Йонас.

— По делу?

— Да.

— Что-нибудь связанное с двойным убийством?

— Нет, это меня не касается.

— А если бы касалось, я мог бы кое-что рассказать, если, конечно, тебя это интересует!

— Так говори уж!

— Ну нет, надо немного подождать. Посмотрим, как будут развиваться события. Может быть, в другой раз расскажу. Многое еще может случиться, не правда ли?

— А что вы здесь делаете? — спросил сыщик.

— Всякие дела есть!

— Странно, зачем здесь Большой Дик?

— Черт его знает! Он старый моряк!

— Что-нибудь связанное с CIA?[30]

— Тсс!

— С Secret Service?[31]

— Тс! Тс! Здесь морской ветер и сильный сквозняк, — сказал Микаэль.

— А кто второй?

— Это Джонсон, мой товарищ. Но я спешу. Увидимся в другой раз. Может быть, тогда у меня будет кое-что для тебя.

И Микаэль направился к своей компании.

Йонас был очень удивлен. Микаэль, его старый друг, во время войны состоял на службе в гестапо и оказал Йонасу огромные услуги, пожалуй, даже спас ему жизнь. Это было в тот период, когда немцы преследовали полицию, и Йонас таким образом стал патриотом и участником движения Сопротивления. Впоследствии Йонас отплатил своему другу той же монетой и помог Микаэлю, когда тот попал в затруднительное положение из-за мелких делишек на черной бирже. Но Джонсона он не знал. И что понадобилось Большому Дику в Южной гавани в такую рань, он тоже не мог догадаться. Дик и вправду когда-то служил моряком, но это было много лет назад; теперь он занимался совсем другими делами. Сержант полиции Йонас не переставал удивляться.