Сказочные повести. Выпуск третий - Страница 20
— «Стол заказов» сегодня закрыт: санитарный день! — ответил мне голос Снегурочки.
«Додумались! Устроили свой санитарный день как раз накануне такого дня! — со злостью думал я. — Чистюли какие! И что они там, интересно, моют? Дезинфицируют бороду Деда-Мороза?..»
На лестнице не прекращался топот моих приятелей.
«Ой, как здорово! Как потрясающе!..» — повизгивали девчонки.
«Подумаешь, телячьи восторги! Какой-то там кружок, „комната смеха и страшных рассказов“! Что такого особенного? — рассуждал я. — Чего они так ликуют? Придумали себе праздник и радуются. Я вот могу хоть каждый день ходить в настоящий театр, в настоящий цирк, могу хоть каждый день устраивать себе праздники… И то не радуюсь!
Не бегаю как угорелый по лестнице!»
Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал и побежал туда, к Валерику…
На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал припев:
Когда в дверях показался Валерик, я сказал:
— Уж очень вы громко орете…
— Прости, но я думал, что звук резонирует кверху, то есть как бы уходит вверх…
— Это в учебнике написано?
— А что?
— А то, что ваш звук резонирует книзу…
— Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?
Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:
— Можно, я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь!
Каждый день пою «хором»… Или, вернее сказать, за целый хор! И еще хожу «хороводом»…
— Мы разучиваем «Гимн юных укротителей». Его будут петь Завтра только юнукры!
— А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?
Валерик задумался.
— Погоди. Кажется, есть выход.
— Какой?!
— Мы пригласим тебя экскурсантом.
— Я не хочу экскурсантом! Я хочу воспитывать какую-нибудь собаку… Или пусть даже белую мышь! И хочу смеяться в «комнате смеха»!
Валерик молчал.
— Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И в почтовый ящик ничего не бросаешь…
— А что же ты сердишься? У тебя теперь свои дела, у меня — свои.
Но я-то хотел, чтобы дела у нас с ним всегда были общие! Я почему-то вспомнил, как Снегурочка однажды по телефону назвала нашу учительницу моей «бывшей учительницей». «Может быть, и Валерик становится моим бывшим лучшим другом?» — со страхом подумал я.
Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать из Страны Вечных Каникул!
День открытия — день закрытия
Всю ночь я репетировал свой предстоящий разговор со «Столом заказов».
— Позвоню Снегурочке, — шептал я, с головой спрятавшись под одеяло, — и скажу ей: «Мне доставит огромнейшее, просто самое большое удовольствие в мире, если вы отпустите меня из Страны Вечных Каникул! И пусть никто в школе не требует у меня оправдательных справок… Пусть никто не спрашивает, где я был эти полтора месяца!»
«Интересно, когда начинается рабочий день в „Столе заказов“? — размышлял я. — Наверно, как в продовольственных магазинах, в восемь утра!»
Ровно в восемь я был у телефона. Набрал две двойки, но вместо голоса Снегурочки услышал злые короткие гудки: занято! Я еще минут пять подряд крутил диск, но «Стол заказов» не освобождался. Занят! С кем же это, интересно узнать, Снегурочка разговаривает? Может быть, появился еще какой-нибудь каникуляр? Вот было бы хорошо! Тогда бы моего побега никто и не заметил. «А вернее всего, — решил я, — просто угадали волшебным путем, о чем я хочу попросить, и не хотят откликаться. Тогда я буду действовать сам, без помощи волшебной силы. А если она попытается мне мешать, я буду бороться!..»
Окрыленный таким смелым замыслом, я побежал собираться в школу. До начала уроков оставалось всего минут двадцать… Но как быть с учебниками и тетрадями? Ведь моя мама заперла их в шкафу!
— Зачем ты берешь портфель, Петр?! — строго спросила она.
— Так приказал Дед-Мороз, — не задумываясь, соврал я. — Он придумал какую-то новую игру: «А что у тебя в портфеле?» Мне нужны учебники и тетради…
— Ну, если это для игры, тогда хорошо, — сказала мама.
Она взяла ключ и отперла шкаф. Никогда еще — ни раньше, ни потом — не укладывал я книги и тетради в портфель так бережно и с такой любовью, как в то далекое утро…
— А почему ты так рано поднялся? — спросила мама.
— Сегодня очень уплотненный день, — ответил я словами, которые часто слышал от папы. — Я хочу успеть и в музей, и в Планетарий, и в цирк, и даже, может быть, на выставку мод.
— Молодец! — похвалила она. — Работяга!
Портфель распух, но он не казался мне в то утро тяжелым: я нес его так же легко и радостно, как носил раньше подарки с елочных праздников.
Идти в школу обычной дорогой я не решился: меня на перекрестке мог вновь окликнуть свистком милиционер, заколдованный Дедом-Морозом, и направить в сторону от школы — к троллейбусной остановке. Но я знал, как добраться до школы проходными дворами. И смело отправился в путь!
В утренних дворах было пусто. Только дворники сгребали снег в сугробы, словно все, соревнуясь друг с другом, лепили одни и те же белоснежные остроконечные башенки. А ледяные дорожки посыпали песком и солью.
«Зачем? — удивлялся я. — Ведь во дворах хозяйничают ребята, а они никогда не спотыкаются на ледяных дорожках, они так любят кататься по этим узким зеркальным островкам!»
И вот, наконец, я дошел до последних ворот, сквозь которые уже была видна наша школа… и на которых было написано: «Проход запрещен». Неужели специально для меня закрыли ворота?!
Где-то в углу двора одиноко приткнулась к стене автоматная будка, стекла которой заросли густым снежным мхом.
«А не набрать ли мне сейчас две двойки? — подумал я. — И потребовать, чтобы распахнулись ворота! Нет, пожалуй, не стоит. Лучше сам перелезу!» Я чувствовал, что в это утро «Стол заказов» работает против меня.
Лезть через ворога было очень трудно, потому что в руках у меня был портфель, туго набитый тетрадями и книжками. С одного валенка слетела галоша, и я понял, что это шутки Деда-Мороза. Вслед за галошей упал и валенок.
«Если даже вниз полетит и второй, — со злостью думал я, — прибегу в школу в одних носках. И просижу так в классе все пять уроков. До самого открытия кружка юнукров!» Но тут сзади раздался грубый голос:
— Русскому языку тебя, что ли, не учили? Читать не умеешь?
Русскому языку меня учили, хотя по этому предмету я никогда не имел больше тройки.
Обернувшись, я увидел усатого дворника в белом переднике.
— Я опаздываю в школу… Пустите! — умоляюще проговорил я, сидя на металлической перекладине ворот.
Но дворник, конечно, стал отвечать мне по шпаргалке Деда-Мороза. А может быть, это был сам Дед-Мороз, который оставил дома бороду и нацепил белый фартук.
— Если свалишься, кто отвечать будет?
— Если я свалюсь, так не к вам во двор… а на ту сторону. И ребята меня подберут.
— Брось валять дурака!
Отчаяние и решимость овладели мною. Я перебросил портфель через ворота, чтобы он не мешал мне. И полез дальше вверх, цепко хватаясь за металлические прутья, которые обжигали мои пальцы, вылезавшие наружу из дырявых перчаток.
Дворник хотел схватить меня, но руки у него были коротки или, вернее сказать, просто я залез уже слишком высоко. Добравшись до вершины, я приветливо помахал дворнику озябшей ногой, с которой слетел валенок, и стал спускаться вниз по другую сторону ворот. Я уже был совсем близок к цели, но дворник протянул свои ручищи в брезентовых рукавицах сквозь металлические прутья: он все еще надеялся помешать мне. Тогда я зажмурился и спрыгнул. Прыгал я с небольшой высоты и все же упал… Хотел вскочить, отряхнуться. Но кто-то склонился надо мной. «Неужели дворник перемахнул через ворота»? — подумал я. И в ту же минуту увидел над собой милиционера.