Сказочные повести. Выпуск пятый - Страница 40

Написал. И задумался…

Я сидел в кожаном кресле. У меня прекрасное кожаное кресло. Старое, уже потершееся. На подлокотниках медные головы львов с раскрытыми пастями. Я люблю гладить ладонями львов, тереть их медные гривы.

— Ну что, братишки? — шептал я. Потому что львы мне были как братья.

Я давно к ним привык. И гладил их, ласкал ладонями. — Подскажите, какой должна быть эта карта. Подскажите, братики!..

А львы с раскрытыми пастями молчали. Молчал тополь. Молчали львы. Я был один. Совсем один. И некому было мне помочь.

Наступил вечер. А я еще ничего не сделал. Какой же должна быть эта карта? Какой?

Я лег спать. И почему-то у меня далеким, далеким заревом еще светилась надежда. Не знаю, не гасла надежда — и все.

Ночью мне приснился Зеленый Кузнечик. Он появился на зеленом сукне стола. Мне показалось, что он вышел из-за розовой раковины. Эта океанская раковина была привезена моим отцом, когда он в юности матросом плавал на корабле «Федон».

Розовая раковина влита в маленький постамент из темной лавы. Посреди раковины поднимается медный штырь. Я не знаю, зачем торчит этот штырь, но я очень привык к розовой раковине, и она всегда стоит у меня на столе.

И вот в ту, последнюю перед встречей с Торопуном-Карапуном ночь, оттуда, из-за розовой раковины, вышел Зеленый Кузнечик. Я не удивился.

— Здравствуй, Зеленый Кузнечик!

— Здравствуй! — ответил он. Зеленый Кузнечик со мной разговаривал на «ты», просто, как в детстве.

— Ты знаешь, Зеленый Кузнечик, я никак не могу составить карту тайн моего детства.

— А ты не торопись. Время еще есть. И постарайся вспомнить… ну… твое детство. Закрой глаза, помолчи и…

Я закрыл глаза — и вдруг вспомнил… Да, да, вспомнил!

Я тогда болел. У меня была свинка. Это такая болезнь, так называется. Я лежал в постели. И мама принесла мне в постель голубую материю и цветные нитки. И вот пока я болел, я цветными нитками вышил Ослика. Сам Ослик был голубой, глаза желтые, копытца коричневые. (На одно копытце у меня не хватило ниток, и я сделал его розовым). Получился коврик. Мама повесила коврик рядом с моей постелью. Когда я подрос, я спрятал коврик с Осликом, и он потерялся. Теперь бы я очень хотел увидеть моего Ослика, и я рассказал об этом Зеленому Кузнечику.

— Ну, тогда возьми голубой карандаш и нарисуй Ослика, — сказал Зеленый Кузнечик.

— Где нарисовать?

— На карте, конечно.

Я послушался и нарисовал Ослика.

— А можно, я нарисую еще Принцессу? — спросил я.

— Какую Принцессу?

И я рассказал еще, как там, в моем детстве, приходила ко мне тетя Наташа. И хоть она уже давно приехала из деревни в город, а все мне казалось, все мне чудилось, как она войдет к нам в городскую нашу комнату и будто сразу запахнет лугами и веселой травушкой. Так она говорила «травушка». И ходила она в платке, по-деревенски повязанном. И вот однажды принесла тетя Наташа белые и разноцветные лоскутья: желтые, розовые, голубые и красные. И стала кроить и шить. А я ей помогал. И получилась красивая кукла-девочка. Тетя Наташа сшила ей красные сапожки.

«Тетя Наташ, — сказал я, — а где у нее волосики?»

Тетя Наташа сняла платок, вынула шпильки, распустила свою длинную косу, взяла ножницы и отрезала кусочек от своих волос: «На вот. Будет у нее коса красовитая, да вплетем хорошие семишелковые ленточки. Получай Принцессу». Так она тогда сказала: «Принцессу».

А потом мы стали играть. Тетя Наташа ушла за шкаф, задернула занавеску с красными птицами и грубым голосом заговорила: «Вот идет, влет Раог-лети-косу. Вот идет, влет Потеряй-красу!..» Я сразу схватил Принцессу и спрятал ее в кровать за подушки. А с коврика на нас смотрел голубой Ослик. И желтые его глаза смеялись.

— Так, значит, можно нарисовать и Принцессу? — спросил я Зеленого Кузнечика.

— Конечно, — сказал он.

Но мне вдруг стало стыдно почему-то.

— А ты никому не расскажешь, что я, дяденька с бородой и усами, когда-то вышивал Ослика и делал из тряпок Принцессу?

— Но ведь это карта тайн твоего детства, — сказал Зеленый Кузнечик. — Разве тайны раскрывают другом?

И тогда я, приободренный, стал вспоминать про богатырей, про молочные реки с кисельными берегами, про дремучие леса, о которых тетя Наташа рассказывала мне перед сном. И все это Зеленый Кузнечик разрешил мне нарисовать на карте. И тогда я, совсем распалившись, вспомнил еще…

— А Шоколадный городок тоже можно? — спросил я. — А мешок со страхами? И даже Ташино с главной тайной?

— Рисуй! Рисуй!

…И тут я проснулся. Сунул босые ноги в тапочки и побежал к письменному столу. На зеленом сукне лежала карта тайн моего детства. Она была вся разрисована. Долго я смотрел на карту, потом взял синий карандаш и написал в правом нижнем углу: «Карта составлена мной и Зеленым Кузнечиком. 19… год. Весна».

Из сказок я знал, что клады, сокровища, скрытые в оврагах, лесах, выходят из земли только весною.

Клады выходят из земли весною. И сейчас весна. И у меня в руках карта тайн моего детства. Я свернул карту трубочкой. Оставалось несколько часов, только несколько часов до встречи с Торопуном-Карапуном. Что мне надеть? Если отправляешься путешествовать в свое детство, что надо надеть в таком случае? Короткие штанишки? Как маленький? Нет… нет! Не надену коротких штанишек. Смешно. Все будут смеяться — дяденька с бородой и усами в коротких штанишках. Это будет какое-то пугало, а не путешественник. А вот тельняшку можно надеть. Ну конечно, тельняшку! Я натянул тельняшку. Она плотно облегла мое тело. И ее синяя полосатость. Сразу настоящее море с его далеким горизонтом светло и тихо коснулось меня. И эти объятия моря уже не выпускали меня больше…

Я решил надеть свою старую кожаную куртку с «молнией». В нескольких местах черная кожа на рукавах потрескалась, потерлась, стала белесой. «Ну и прекрасно!» — думал я. Надел также черные вельветовые, очень старые штаны, надел, когда-то бывшие желтыми, но теперь неопределенного цвета, тупоносые ботинки на толстой подошве. А шляпу? Голубая фетровая шляпа была еще совсем новая, и я решил ее не брать.

Ну, готов. Пора. Я вздохнул, глянул в последний раз на тополь за окном, кивнул ему головой и вышел на улицу.

Был теплый весенний день.

Я сел в электричку. В вагоне пассажиры разговаривали, смотрели в окно, кто-то читал. На меня не обращали внимания. И, конечно, никому не приходило тогда в голову, что человек в кожаной куртке, дяденька с бородой и усами, отправляется в удивительное путешествие за сокровищами своего детства…

На знакомой мне станции я сошел и уверенно направился на улицу Вторая Перезвонная. Вот и березы, и зеленый забор, и дом.

Я хочу, чтоб навсегда остался в памяти адрес «ВТОРАЯ ПЕРЕЗВОННАЯ, ДОМ № 5». Обычный с виду дом: одноэтажный, желтые бревенчатые стены, светло-зеленая железная крыша — видно, что недавно покрашена, — крылечко с гладкими перилами, семь ступенек, дверь, обитая черной клеенкой.

Я нажал на черную кнопку звонка. Мне отворил Торопун-Карапун.

— Здравствуй!

— Здравствуйте, — ответил Торопун-Карапун. — Проходите.

Он был одет в матросский костюмчик, на голове капитанская фуражка.

— А карту принесли?

Я молча протянул свернутый трубкой листок.

Торопун-Карапун взял карту, развернул и углубился в нее.

— Ну что? — спросил я.

Торопун-Карапун оторвался от карты и застыл.

— Слышите?

Я огляделся, ничего не понимая.

— Слышите? — нетерпеливо повторил Торопун-Карапун. — Да там же! — и показал на дверь соседней комнаты.