Сказочные повести. Выпуск пятый - Страница 19

Эхо повторяло за ним каждый звук.

Но скоро Кольке надоело кричать. Он поглядел на пустую тропинку, почесал в затылке и задумчиво сказал:

— Уроки небось уже начались. Значит, спеши не спеши — все равно опоздал. — Потом он достал из кармана новенький перочинный ножик, раскрыл его, повертел на ладони и оглянулся вокруг. — Ну-ка, попробуем, как режет.

Колька подошел к тонкой березке, которая была ростом чуть-чуть повыше его самого, осмотрел ее со всех сторон и — раз, раз — резанул березку под корень. Потом слизнул с тоненького пенька сладкую каплю сока и принялся выстругивать рогатку. Нож оказался очень острый. Калька стругал, стругал рогатку и перестругал.

Тут ему на глаза попалась толстая осина. Ее гладкая темно-зеленая кора блестела, как только что вытертая классная доска. Колька выбросил испорченную рогатку, примерился и вырезал на осине большими кривыми буквами:

Полюбовался Колька надписью, положил ножик в карман и пошел дальше не по тропинке, а прямо по лесу, шурша сухими прошлогодними листьями и наподдавая ногами опавшие сучки и шишки.

Возле пушистой черемухи он остановился.

«Наломаю-ка черемухи в школу — будет букет», — решил Колька и полез на дерево.

Он ломал одну ветку за другой, и скоро под черемухой вырос огромный белый ворох, а сама черемуха стала похожа на растрепанную метлу.

Потом Колька забрался еще выше, схватился за тонкую вершинку и повис на ней, весело дрыгая ногами. Черемуха задрожала, изогнулась, а Колька поплыл к земле, как на парашюте.

Вдруг ствол треснул, как будто ойкнул от боли, и Колька полетел кувырком прямо на свой букет. Хрустнули тонкие веточки, снежным облаком поднялись белые лепестки.

Сломанная черемуха склонилась к земле и уж больше не поднялась. А Колька встал на ноги, отряхнулся и с сожалением посмотрел на испорченный букет. Он уже собрался идти дальше, как вдруг услышал укоризненный голос:

— Нехорошо, Колька Кочерыжкин. Стыдно.

Колька так и остановился с поднятой ногой. Он осторожно поглядел направо, налево, обернулся назад. Вокруг стояли деревья — липы, березы, осины, елки, на повороте, прямо против Кольки, раскинул могучие узловатые ветви старый дуб, а больше никого не было видно.

— Кто это… говорит? — тихо спросил Калька.

— Я говорю, Старый Дуб. Стыдно, Колька Кочерыжкин. Зачем ты срезал березку, зачем испортил кору на осине безобразной надписью, зачем сломал черемуху? Ты загубил понапрасну три дерева, лишился их сам и отнял у людей.

Колька, опомнившись, с досадой проговорил:

— Вот еще новое дело! Подумаешь!.. Да по мне — хоть бы совсем деревьев не было.

Старый Дуб возмущенно взмахнул ветвями и сердито сказал:

— Ах так! Ну, тогда запомни, Колька Кочерыжкин: с сегодняшнего дня у нас, у деревьев, с тобой дружба врозь. Обходись без нас как знаешь.

— Ну и ладно, обойдусь, не заплачу, — бормотал Колька, бредя по тропинке. — Подумаешь — дружба врозь. Тоже мне друзья нашлись.

Только он это сказал, как в лесу потемнело. Черная туча закрыла солнце, и в ту же минуту хлынул дождь.

Колька скорей под елку, как под крышу, а елка раздвинула свои густые ветви-лапы, и опять над ним открытое небо. Колька под березу, а береза подняла мокрые ветки да как тряхнет ими — попал Колька под два дождя сразу.

Понял он, что в лесу ему не укрыться от дождя, и со всех ног бросился бежать к школе.

Вот один поворот, вот другой, а вот и ручей. Летом в нем только воробьям купаться, а тут разбурлился, разлился — не то чтобы широко, но не перешагаешь и не перепрыгнешь.

Колька — к мостику.

А мостик — две дощечки — выскочил прямо из-под ног.

Прыгнул Колька через ручей, не допрыгнул и — бух в воду. Вымок до нитки да еще зачерпнул воды в портфель и в карманы. А туча пронеслась дальше. Снова засверкало солнце, и уже через несколько минут все вокруг просохло. По лесу вновь забегали веселые солнечные зайчики.

Один Колька уныло брел по тропинке, мокрый, встрепанный и скучный.

Пройдя немного, он свернул с тропинки в кусты и вышел на поляну.

На краю поляны росла большая ольха. Одна ее ветка, склонившись, протянулась через всю поляну.

Калька снял с себя мокрую одежду: рубаху, брюки, майку, трусы — и повесил на ветку сушиться.

Одежда сохнет. Калька греется на солнышке и слушает, как, раскачиваясь на тоненьких ветках, две синицы ведут оживленный разговор.

Вдруг над Колькиной головой что-то просвистело, рассекая воздух. Калька протянул руку за трусами, но трусов не было. Он оглянулся и с ужасом обнаружил, что вся его одежда исчезла.

— Это вы утащили? — замахнулся Колька на синиц. — Сейчас же отдайте, а то вот сделаю рогатку…

— Рогатка! Рогатка! У него рогатка! — испуганно заверещали синицы, улетая. — Спасайтесь!

Колька посмотрел вверх и увидел свои трусы. Замечательные, красивые — синие с красной каемкой и карманом, — они висели высоко-высоко среди зеленых листьев, как флажок на новогодней елке. А рядом с трусами на выпрямившейся ветке покачивалась вся остальная Колькина одежда.

Колька разбежался, подпрыгнул, стараясь ухватить свисавшую брючину, но не достал. Подпрыгнул еще раз и опять не достал.

Он хотел влезть на дерево, да не тут-то было.

Ольха росла среди густого кустарника, и добраться до нее оказалось не просто. Сунулся Колька спереди — там, как часовые, стоят коренастые колючие елочки. Сунулся справа — обожгла крапива, сунулся слева — оцарапал малиновый куст, зашел сзади, а там и малина, и крапива, и еще какие-то кусты с маленькими листьями и с большими колючками. С какой тут стороны подойти?

Вдруг сверху послышалось:

— Тут-тут-тут.

— Где тут? — спросил Колька, подняв голову и увидел на соседней сосне длинноносого черного Дятла в красной шапочке и с книжкой под крылом. Дятел перестал стучать носом по сосне и поглядел на Кольку.

— Здравствуй, мальчик, — сказал он и вежливо приподнял свою шапочку.

— Ты здоров?

— Здоров, — буркнул Колька. — А тебе-то что?

— Как — что? Я — главный лесной врач. Ну, раз ты здоров, полечу дальше. Мне сегодня предстоит еще осмотреть десять осин, пять берез и двадцать одну черемуху.

И теперь, уже с соседней березы, понеслось его быстрое — тут-тут-тут.

— Ишь стучит, и горя ему мало, а тут прыгай нагишом! — рассердился Колька. Он в сердцах схватил палку и запустил в Дятла. — Кыш! Врач какой нашелся!

— Безобразие! — крикнул Дятел и улетел, возмущенно щелкая клювом.

Колька сел на пень, опустил голову и задумался: «Что же теперь будет? Как достать одежду?»

А когда он поднял голову, так ничего и не придумав, то увидел перед собой трех жуков с длинными крепкими носами, из-под которых росли пушистые усы. Один жук был большой и важный, другой — поменьше, третий — совсем маленький, целая жучиная семья: жук, жучиха и жучонок. Жуки стояли на задних лапках и шевелили усами.

— Здравствуй, Коля, — сказал жук. — Я — Большой Долгоносик. Есть еще Малый Долгоносик, так мы даже не родственники, а всего лишь однофамильцы. Спасибо тебе, Коля, ты спас нашу семью от верной смерти. Если бы не ты, этот Дятел нас склевал бы.

— Ты здорово кидаешься! — пискнул жучонок.

— Чего там… — махнул Колька рукой. — Вот если бы я по-настоящему прицелился, тогда бы ему не поздоровилось.

Жуки заговорили наперебой:

— Молодец! Одно слово: молодец.

— Милый мальчик!

— Правильный парень!

Колька выпятил грудь и задрал кверху нос. Но, задрав нос, он увидел плывущие по голубому небу белые облака, а под облаками свои трусы и брюки. Они уже совсем высохли и с легким шуршанием покачивались на ветерке.