Сказочники оптом и в розницу - Страница 38

— Не боись, — похлопал его по кругленькой макушке я. — Всего-то сто годков бессовестным походишь, а там само пройдет.

— Ну, спасибо, — хмуро сказал Колобок. — Я, признаться, ожидал кой-чего другого. Например, сказки про меня и про мою чудесно обретенную совесть.

— Да я пошутил. Верну я тебе твою совесть, не переживай. Дай сначала с парнем разобраться, гляди, еле живой сидит.

— А чего с ним разбираться? А, да, ты же не местный. Портняжка это.

— Тот самый?

— Не тот самый, а Храбрый! — пискнул, услышав наши последние слова, парень. — Одним махом семерых побивахом!

— Это я побивахом, — показал на постепенно приходящих в себя Семенов я. — А ты — жертва.

— Сам жертва! Я — Сказочник! Я со злом боролся!

— Это с каким же?

— С вампирами! Придумал одного хорошего человека, он их всех обещал перебить!

— Ага, — многозначительно протянул Кащей. — А еще?

— А знаешь, сколько я деревень спас? От холода, голода и унижений?

— Дай догадаюсь: еще одного спасителя выдумал?

— Точно! — Портняжка покраснел. — А что? Мне Шаман говорил…

Тут его лицо сморщилось, он понял, что сказанное только что не вписывается в действия последних десяти минут, и заплакал.

— Не реви, — строго сказал Кащей. — Ты не виноват. Просто подвернулся под руку одному хитрому и злобному типу.

— Я думал… Я — настоящий… Сказочник… Хотел, как лучше…

— Вот сейчас ты должен с умным видом сказать: "Самые страшные вещи делаются из лучших побуждений", — сказал Кащею я.

— Сам знаю, — рыкнул Кащей и нежно пояснил Портняжке: — Самые страшные вещи делаются из лучших побуждений, сынок! Мерзавец ты, Глым, и шутки у тебя мерзопакостные.

— Это что, тоже сказка была? — притворно удивился я. — Я и не знал!

— Граждане, — послышался голос Семен Семеныча, который с хрустом приводил вывихнутую шею в порядок. — А что это сейчас тут произошло? А? О!

— Да, объяснитесь же, наконец? — проскрипело дерево, незаметно появляясь у меня за спиной.

— Все в сборе? — спросил Кащей. — Так и быть, объясняемся.

— Признаться, я и не подозревал, что Шаман — злой колдун, — начал речь Кащей. — Но не знал этого лишь с самого начала. Выяснил я это лишь тогда, когда отправил Глыма с Додельщиками, а сам закончил дело под кодовым названием "Саранча".

— То есть, — я начал закипать, — ты уже давным-давно покончил с крылатой напастью, а меня, как последнего осла…

— Нет-нет, ты не так понял. С саранчой я оставил бороться Колобка и Ореха, а сам отправился на поиски Антисказочника. Просидев в библиотеках две пары штанов, искурив уйму табаку и отрастив сивую бороду, я нашел наконец все интересующие меня сведения. Оказывается, Шаман после смерти Шнапса уже пробовался на роль Сказочника. Почему же я не был поставлен в известность? Потому что выполнял розыск претендентов в иных мирах. Почему Колобок не был поставлен в известность? Смотри пункт первый. Словом, мы об этом не знали. А Шаману лично Царем было отказано с формулировкой: "Не способен на добрые дела, нет Сказочных положительных свойств, только отрицательные". И тогда этот мерзавец придумал новый коварный план. Он изобретает легенду об Антисказочнике, подкрепляет ее несколькими пакостными делишками, заранее обеспечив себе алиби. В частности, похищает Храброго портняжку, распустив слух, что тот уже за пределами нашей реальности.

— В гости пригласил. Конфектами угощал, — шмыгнул носом несостоявшийся Сказочник. — Ландриновыми. И одним маленьким марципаном.

— И попутно внушает ему, что он-то и есть настоящий спаситель человечества. Приглашает из Мерики Хельсинка, с помощью Игипетской Магической Мумии вызывает из вечной тьмы Могильщика, и…

— И выдает их появление за дела Портняжки! — закончил я.

— Точно. Таким образом мы подобрались к финалу этой истории. В конце концов он решает в действительности убрать Портняжку, объявить себя победителем Антисказочника…

— Какого? — непонимающе спросило дерево.

— Болван!

— Почему?

— Потому что Портняжка — и есть Антисказочник.

— Правда? Тогда скорее сбросим его в Козематку!

— Тьфу ты. Да это Шаман заставил всех нас поверить в мифического Антисказочника, придумывающего гадкие сказки и тем самым убивающего нас! Даже я повелся. А на самом деле, убей он Портняжку, никто бы не доказал, что Шаман — никакой не Сказочник. И уселся бы наш гражданин править, перед этим уморив когда-то отвергнувшего его Царя. И имели бы мы какое-то — очень недолгое, смею уверить — время на троне Царя-Сказочника в одном лице. Если бы не наш Глым…

— Если бы не наш Кащей, — сделал я ответный комплимент.

— Если бы не наш Колобок, — хором гаркнули Додельщики.

— И не отважные семь Семенов! — сквозь зубы процедил Колобок.

— И Орех! Не забудьте про Ореха! — громче всех заорало дерево.

— Кстати, — повернулся к нему я. — Ты-то где был? Помогать буду, сказал, а сам пропал, и дыма не видать.

Орех довольно осклабился. Делать этого ему не стоило, потому что потом он битых пять минут не мог прочихаться и откашляться. Во все стороны летели лапки и крылышки — подозреваю, что саранчиные.

— Вопрос снят, — проворчал я, отодвигаясь от него подальше.

— Фу, напустили тут слюней, — проворчал Портняжка. — Смотреть противно, а слушать — тем более. Один я, выходит, придурок безмозглый, да?

— Прекрати, — сказал я. — С кем не бывает? Знаешь, что я напортачил, когда здесь появился?

— А как ты вообще здесь взялся?

— Прикинь: спускаюсь в подвал, а там трое каких-то уродов…

— Потом расскажешь, — сухо оборвал меня Кащей. — Нам пора к Царю. С докладом и представлением Глыма в новом звании.

— А меня казнят? — робко прошептал Портняжка.

— Нет, — коварно сказал Кащей. — Ты поступаешь на службу. К знаменитому Сказочнику Глыму Харитонычу Чугункову. Он тебе много чего расскажет: про устав, волшебные атрибуты, Черную Мамбу и Предпоследнего Самдурлая… А ты думал, Глым, я зеркальце выбросил? Теперь все время будешь у меня на глазах. Так спокойнее.

— Хорошо. Только когда в туалет пойду — чур не смотреть!

— Крраашшш, — я могу и ошибаться, но Кащей вроде бы сказал именно так.

— И в ванную тоже, — я отвернулся — и как раз вовремя, чтобы ухватиться за своевременно подставленную ветку дерева. Резкий порыв ветра чуть не заставил меня почувствовать себя белкой-летягой. А то, что я увидел, и вовсе чуть не превратило в труху. Какой еще Сказочник? Отпустите меня домой, к милым сердцу налоговым инспекторам…

И тут не очень большой, но все же потрясший мое неокрепшее воображение дракон опустился на берег Козематки, сложил кожистые крылья, протянул к нашей компании морду, похожую на несгораемый шкаф, и, оскалив клыки-мечи, поинтересовался:

— Это вот, что ли, ваш Сказочник? Приветствую.

— Прошу любить и жаловать, — молвил, как ни в чем не бывало, Кащей. — Глыментий — как, кстати, тебя по отчеству? — и Змиулан Горынович Видоплясов.

— Он самый, — кивнул дракон. — Рад.

— А я-то, — слабо сказал я, и с тоскою подумал: "Интересно, что меня еще ждет в этом невыразимом мире?".

— Жертва научной фантастики, — фыркнул Змиулан.

Если честно, то я другого и не ждал.

КОНЕЦ ли?