Сказочники оптом и в розницу - Страница 3

— Благодарствуйте, я дома пообедамши, — кротко сказал человек-кость и сделал знак своим напарникам. Они с быстротой молнии ухватили меня за руки и ловко скрутили их за моей же спиной — аж хруст пошел. Я даже не успел пустить в ход киянку.

— Подлецы! — взревел я. — Ка-ак не сты-ыдно! Это частная территория, не имеете права, я могу и буду жаловаться…

— Это не поможет. С того момента, как мы появились здесь, это уже не ваш подвал.

— Ой! А чей же тогда? Уж не ваш ли?

— Нет, не мой. Общий. Точнее, здесь теперь располагается пункт по применению колдовства, чародейства и магии.

— Сокращенно "ПППКЧМ"?

— Сокращенно "Пункт", — отрезал скелет, наклонившись ко мне поближе. — Для начала позвольте представиться…

— Дайте я угадаю. Вас зовут Смерть, а плащ с капюшоном вы сегодня сдали в химчистку, — я нервно захихикал.

Скелет тяжко вздохнул.

— Зовут меня Кащеем. Для вас, конечно, это имя ничего не значит, но позвольте уверить, что там, откуда я родом, это имя заставляет дрожать всех, особенно самых маленьких.

— Кстати насчет "Кащея" — у нас так называется апельсиновый сок в таких, знаете, картонных пакетиках. И отвратительный, надо сказать, сок!

При мысли о соке у меня тяжело заворочался желудок. Попить бы не мешало. И перекусить. Старуха наверняка ужин сгоношила… Что-то давно ее не слышно, встревожился вдруг я. Не случилось ли чего?

Словно прочитав мои мысли, Кашей прищурился и сообщил:

— Вашей супруге мы отправили двойника, точную копию вас. Милый парень, ведет себя соответствующим образом. В настоящее время, — он глянул на часы, — он закончил рассказывать, как выгнал обоих инспекторов с позором, и смотрит с вашей, как вы изволите выражаться, старухой "Чудесную полянку".

— Ага! — завопил я. — Вот вы и попались! Я терпеть не могу это дурацкое шоу! И моя старуха прекрасно об этом знает!

— Возможно, — склонил голову бульдожий Кащей. — Но сейчас она воспринимает это как награду за вкусный ужин. И на седьмом небе от счастья.

— А может ваш супердвойник сделать вот эдак, — и я с невероятным напряжением помахал ушами, при этом лихо подмигнув полтора раза.

Никакой реакции. Что ж, видимо, там, откуда прибыла эта троица, немного туговато со старым, добрым соленым юморком.

— Ваша жена ни о чем не догадается. Средний срок эксплуатации двойника — пять лет, после чего он тихо скончается во сне, в своей постели.

— В МОЕЙ постели, между прочим! — вскинулся я. — Пять лет, это же надо! И пожить-то толком не успел, на пенсию перейти… Только-только срок годности понизили до сорока пяти лет…

— Это уже вас не касается, — сухо сказал скелет. — Вы сей же момент отправляетесь к господину Колобу. Он и займется вашим дальнейшим образованием и учебой.

— Я что, в школу пойду? — мне стало смешно.

Я представил, как здоровенный, уже изрядно поседевший дядька втискивается за парту, как первоклашка, и начинает, высунув язык от усердия, карябать в тетрадке различные палочки и колбочки.

— Неужели вам не хватило шести лет, проведенных за ленивым разбором простых предложений и зубрежкой четырех правил арифметики? — хмыкнул Кащей.

Его напарники внезапно поддержали его дружным "Гы-гы". Хоть что-то способно их пронять, подумалось мне.

— Вы же сами сказали про образование…

— Я имел в виду основы чародейства. Через три-четыре месяца из вас вполне может выйти неплохой сказочник первого, а то и полуторного разряда.

— Что, простите? Простите, что?

— Ска-зоч-ник, — раздельно произнес Кащей.

— Нет, какого, вы сказали, уровня? Я не разобрал.

— Он издевается, — произнес один из близнецов, слегка повернув голову к скелету.

— Это факт, — поддержал его второй.

— Ни в коем случае, — сказал я с самым простодушным выражением лица.

— Нам пора, — прервал словоизвержение напарников Кащей. — Отправляемся сейчас же. Все объяснения по прибытию на место.

— Все-все?

— Все.

— И нарисуют?

— И нарисуют.

— И выткут на коврике?

— Выткут? Ну, не знаю. Наверное, если будет необходимо… — человек-бульдог наконец-то допетрил, что над ним опять смеются, и смолк.

— А у вас кризис с Кащеями, — поведал я близнецам.

Напрасно. Кризис был и с близнецами, потому что локоть болезненно хрустнул, а в глазах немного потемнело. Ну, сейчас кое-кто у меня получит!

Я изловчился и пнул стоящего справа лысого в коленку. Тот с воплем выпустил мою руку и ухватился за потревоженную конечность. Его коллега попытался усилить захват, но я уже ухватил стоящую на полке банку с огурцами и попытался повторить трюк, в свое время так удививший одного из инспекторов — размахнулся и обрушил емкость на плешивую голову близнеца. Но к моему удивлению, ожидаемого хрюка я не услышал. Банка, что характерно, тоже не разбилась. Зато весь подвал наполнил звучный, сотрясающий стены голос Кащея:

— Мореволнуетсятрифигурынаместезамри!

Банка выскользнула из моих онемевших пальцев и, прокатившись по лысине все еще державшего меня близнеца, грохнулась на пол.

— Как? — спросил выкручивавший мне руку.

— Норма, — откликнулся растирающий колено. — Убить?

— Не стоит, — сказал Кащей, на тонких губах которого скользила усмешка. — Как мне кажется, он осознал.

— Ничего я не осознал, — пропыхтел я. — Отпусти руку, яйцеголовый! Заработаешь!

— Да, я забыл упомянуть, — обронил скелет, полируя длинные острые ногти рукавом плаща. — У вас же еще будет возможность значительно повысить свое благосостояние.

— Где?

— Там, куда мы отправляемся.

— А если я откажусь? — я прищурился. — Если сбегу, как только будет возможность?

— В таком случае мы будем вынуждены изловить вас и отправить Горынычу.

— К-кому?

— Змею Горынычу, а что?

— Нет, ничего, мне просто показалось — к Калинычу.

Честное слово, я сказал первое попавшееся слово, просто чтобы вновь позлить костоеду, но понял, что допустил какой-то промах: близнецы медленно переглянулись и одновременно сдвинули брови.

— Что? — удивленно спросил я.

— А откуда ты знаешь, — спросил свистящим голосом Кащей, — что его Калинычем звать?

— Кого звать?

— Его, — и бульдог указал на близнеца, того, что справа. — Это — Калиныч, а вон тот — Хорь.

— Шеф, — сказал бесцветным голосом Калиныч. — Он уже знает. Распылить на атомы?

— Он не может знать! — Кащей едва не сорвался в крик. — Он не в курсе! Я не мог допустить прокола!

— Правило номер четыре, шеф, — сказал Хорь. — Устранить возможного претендента, если выяснится его причастность к нашему миру, дабы не допустить междумирового коллапса.

Кащей поморщился и выдал несколько бессвязную, но тем не менее понятную тираду, смысл которой сводился к тому, чтобы взять все имеющиеся правила, сложить в старую рубашку, завязать ее узлом и засунуть в прямую кишку трехпалого ленивца. А потом сделал то, что мне со-овсем не понравилось: махнул в мою сторону длиннющим рукавом и отвернулся. Близнецы же синхронно навели на меня дула пистолетов.

— Стоп! Стоп! — заорал я. — Я не могу знать! Я не в курсе! Просто так про Калиныча сказал! В рифму чтобы! В рифму!

— Так ты у нас поэт? — Кащей обернулся. В его глазах вяло всплеснулся интерес.

— Не то чтобы! Но пошутковать-то каждому хочется! Не надо стрелять! Поехали лучше в эту вашу, как ее там…

— Шеф, я бы все же советовал… — начал было Хорь.

— Я не нуждаюсь в ваших советах! — рявкнул бульдог.

— Вот-вот, я бы тоже не принимал во внимание болтовню этих двоих, — доверительно сказал я Кащею. — Вы только в имена их вдумайтесь! Ну что это за имечко для нормального боевика — Хорь! И этот еще… Куда там — Калиныч! Нет, ребята, в этом мире надо слушать только людей с такими именами, как, к примеру, у меня — Глым!

Кащей замер. Затем триумфально поглядел на открывших рты близнецов.

— Глы-ы-ым! — протянул я со смаком. — Ну, как?

— Глым, — сказал Хорь.

— Ага, — кивнул и Калиныч. — Глым. Точно.