Сказочка или Сказявские похождения Моти Быкова (СИ) - Страница 27

Как бы то ни было, а воспринимать их здесь станут именно семьёй. Папа, мама, Кузька. Собственно, не станут, а уже. Пока Мотя колол во дворе дрова - поначалу в меру успешно, но приноровился быстро, гены-то у самого деревенские! - поверх соседнего забора нарисовалась первая любопытная голова. Естественно, женская. А ещё востроносая и глазастая. Матвей даже не удивился, когда соседка назвалась Варварой - для такой самое что ни на есть подходящее имя. Соседушка буквально забросала его вопросами, одновременно пытаясь неизящно кокетничать (да, зря он футболку снял...) Счастье, что дрова в это время закончились, и Мотя получил возможность спастись бегством на законных основаниях. Извиняйте-де, работы много, надо до ночи столько дел переделать, завтра поболтаем... Завтра наступит уже завтра, а с ним и неизбежный новый поток вопросов. Что отвечать соседям, что рассказывать о себе и своих принудительных домочадцах? И дело даже не в репутации Яги, она на неё давно махнула рукой, да и нравы в Сказяви не чета земным. Ситуацию нужно прояснить в первую очередь для себя. Чего он, Матвей, на самом деле добивался, разыскивая их по всей столице? Чтобы было с кем словом перемолвиться, придя с работы домой, раз уж телевизор теперь не светит? Чтобы кто-то ему стирал-готовил? Или не это главное? Или дело совсем не в этом? А в чём же тогда?

Мотя вздохнул и в очередной раз уставился на небо, где одна за другой начали загораться звёзды. Красиво. Но...

- И чего мне делать-то?

Ответ на этот животрепещущий вопрос пришёл незамедлительно. И в характерно сказявском духе.

Бац! - и увесистая зрелая фига сорвалась с дерева и глухо шлёпнула по стриженой макушке.

- Чтоб тебя! Больно вообще-то!

Он потёр голову, от души пнул наглый фрукт, порадовался, увидев, как он с чвяканьем врезался в забор... А потом его неожиданно осенило. Нет, ОСЕНИЛО! Как в своё время Ньютона, которому на башку свалилось яблоко, и он с перепугу открыл какой-то закон. Какой именно, Мотя уже не помнил, сколько лет со школы прошло... Да это сейчас было и неважно. Гораздо важнее, что ему вдруг стало окончательно ясно, что надо делать.

Конечно, жениться!! Причём срочно. Завтра же!

Приняв решение, Матвей спрыгнул с качелей и уверенно зашагал обратно к дому. На душе сразу стало легко-легко, точно он воздушный шарик проглотил. Появилось стойкое ощущение какой-то правильности, того, что он всё делает так, как надо, как будет лучше для всех. Для Кузьки, которому нужен нормальный (ну, почти нормальный) отец, для его матери, которой не помешает рядом надёжное мужское плечо... И - что скрывать - для него, Матвея Быкова, тоже, может, даже в первую очередь. Потому что он, наконец, перестал увиливать и только что честно признался самому себе в том, что сам этого хочет. Настоящую семью. Семью, за которую придётся отвечать, которую придётся обеспечивать, защищать и беречь. И что? Разве всё это - непосильная для обычного мужика ноша? Зато в ответ он получит то, чего ему на самом деле так не хватало все эти годы. Женщину, которой он нравится таким, какой он есть, без прикрас и квартиры с плазмой. Ну и пусть она не красавица, ну и что, что язва... Зато с ней нескучно. И даже к такой - тянет. Ведь тянет же, сколько можно себе врать! Значит, и в этом самом плане у них должно всё сладиться. Он не даст ей завести очередного несуразного любовника (интересно, угроза "убью обоих" подействует?), а взамен будет исправно оберегать Кузьку от его ночного кошмара. Исправно и с большим энтузиазмом... Да, пожалуй, верность - единственное, что он потребует от Кузькиной матери. Всё остальное его и так более-менее устраивает. Тогда что же он медлит? Вперёд!

Вспомнилась вдруг вечно смешившая его надпись на асфальте перед соседским домом: "О прекрасная Марина, будь моей женой!" Интересно, может и ему сейчас войти в дом и с порога возопить: "О Прекрасная, будь..."

Блиин...

На этот раз Матвея осенило самостоятельно. Даже вторая фига не понадобилась.

Идиот, тормоз, страшила безмозглый, трепанация по тебе плачет... И тэдэ и тэпэ. Давно, ох, давно, он не чувствовал себя таким... такими всеми выше и нижеперечисленными. Клиника, однозначно!

Мотя свернул с дорожки, по дуге обошёл освещённое окно "кухни" и крадучись приблизился к маленькой комнатке, которую Кузька захапал в единоличное пользование. Никто и не возражал, кстати.

- Тук-тук.

- Кто там?

- Это я, почтальон... Тьфу, Кузь, ну ты понял, короче. Окно открой!

- А чего шёпотом? И чего ты есть не идёшь? Мамка уже на стол накрывает.

- Сейчас пойду. Кузь... - он невольно замялся. - Ответь мне на один вопрос, ладно?

- О кей, - важно кивнул мальчишка. - Спрашивай.

- Это... Как зовут твою маму?

Повисла неожиданная пауза. Голубые детские глаза вмиг стали серьёзными и даже какими-то недоверчивыми, что ли. Под этим взглядом Матвей занервничал ещё больше.

- Дядь Моть, а зачем оно тебе? Ты ведь даже у козы имя спросил, а у мамы так и не сподобился. Сейчас-то чего уже? Или просто так, из интересу?

- Не просто, - буркнул Быков. - А надо. Позарез.

- Неужели... как это... допёрло до жирафа?!

- Вот именно. Хочу на твоей мамке жениться, а как зовут, до сих пор не знаю. Согласись - непорядок.

- Ещё какой! А ты... Ты не врёшь, ты правда...

- Слушай, ну когда я тебя обманывал, а?! Коли не откажется, завтра же женюсь. И тебя усыновлю. Без шуток, - как можно увереннее произнёс Матвей. А внутри стрёмно - вдруг Кузька сейчас как возьмёт да пошлёт его полем-лесом! Скажет - нафига мне такой тупой папаша, в столице, небось, и получше экземпляры имеются...

Не сказал. Взлетел на подоконник, обнял за шею - крепко-крепко, доверчиво, как котёнок, потёрся о небритую щёку.

- Её зовут Матрёна. Можешь звать Мотей, она говорит, так её мой дедушка называл. Здорово получится, да, дядь Моть? Двое Мотей!

- Это уж точно! Спасибо... сынок.

Кузька прерывисто вздохнул и скатился с него обратно в комнату.

- Иди, пока она ругаться не начала, что каша остынет. Я потом приду.

- Подслушивать будешь?

Кузька ожидаемо покраснел.

- Да ладно, жалко что ли! Слушай. Только тихо. И не ржать мне, договорились?

Мальчишка с готовностью закивал.

А Матвей решительно двинулся на штурм.

И какая она "Яга"?! Придумал тоже, хрюндель. Она, оказывается, тоже Мотя. Прекрасная. Вот тебе и выверт судьбы! А ведь он ни одной её подсказки не понял. Ладно, чего уж, главное, ещё не поздно. Наверное.

Не считая Оли - подружки по садику, Быков никогда раньше не предлагал женщине руку и сердце. И потому сейчас откровенно стремался. Как это вообще делается-то, предложение? На голливудский манер, на коленях и с кольцом в коробочке - ни за что! И так себя дебилоидом чувствуешь... Да и не привыкли, поди, в Сказяви к таким страстям, испугает ещё. Тем более, кольца нет... Хотя!

Матвей вдруг вспомнил о Манином подарке и судорожно захлопал себя по карманам. А, вот же оно, во внутреннем! Даже не потерял нигде. Малюсенькое, Яге... тьфу, Матрёне, на безымянный палец, конечно, не налезет. А на мизинец - вполне. Главное, что оно вообще есть, это кольцо - как символ серьёзности его намерений. А уж будет она его потом носить или нет - дело десятое. Итак!

Женщина обернулась на скрипнувшую дверь.

- Наконец-то, явился - не запылился! Я уж думала сама тебя искать, пока каша не...

- Моть, выходи за меня замуж.

- Что?

Не расслышала? Неудивительно, у него с перепугу совсем в горле пересохло... Тогда почему так побледнела?

- Матрёна Прекрасная. На полном серьёзе прошу тебя выйти за меня замуж. Теперь слышно? - раздельно повторил Быков.

Обеспокоенно подумал - не грохнется ли она часом в обморок "от счастья"? Нет, продышалась. Вцепилась руками в стол, аж пальцы побелели, смотрит на него ещё недоверчивее Кузьки. Сомневается? В себе, в нём? Думает, что он идёт на это из жалости, что на самом деле она ему не нужна, не интересна? Судя по лицу, так и есть! Поэтому откажется, вон, уже головой качает... А вот фиг вам! Бык, который видит перед собой цель, преград не боится, тем более надуманных. И никогда не повернёт назад. Иначе это будет уже не бык, а заяц.