Сказки перед сном - Страница 2

– Только ты можешь вернуть себе былую масть… Сначала подумай, за что ты наказан. Когда поймёшь, то сможешь всё исправить. Если не поймёшь, останешься розовым на всю жизнь и научишься жить таким. От масти тело не болит!

– Но болит душа, когда над тобой смеются!

– Когда ты обижал всех, думал, что у них не болит душа?

Жеребёнок замолчал. Почти всю ночь он не спал, думал. Утром попросился в лес:

– Отпустите меня сегодня в лес, я дорогу знаю. Сам вечером вернусь. Я понял, почему стал розовым. Мне хотелось раздавить, растоптать солнечные закатные лучи, уж очень они были красивые!

Арго спросил сына:

– Ты уверен, что поэтому? Может, ты стал розовым, чтобы тебя было видно издалека и все знали, что ты недобрый зазнайка, что к тебе лучше не подходить?

– Я хороший! Это солнце виновато!

– А зачем тебе в лес? – спросила мама. – Солнце и здесь светит!

– Мне нужно лесное солнце! Я ему прикажу забрать розовый цвет и вернуть прежний.

Родители переглянулись, а потом отец грустно сказал:

– Ничего, сын, ты не понял! Сегодня в лес не пойдёшь, подумай ещё. Мы отпустим тебя, когда ты правильно самому себе объяснишь причины изменения окраса.

– Но раз вы знаете, подскажите мне!

– Нет, ты должен понять сам, если доброта ещё живёт в тебе…

Через три дня Азар понял, что неправильно вел себя и в лесу, и в табуне. Видя, как весь табун жалеет его, устыдился своего прежнего поведения.

На следующее утро родители отпустили сына в лес, а сами ушли на луг. Азалия не оставила своего жеребёнка без материнского наказа:

– Будь внимателен и осторожен, Азар! Не заставляй нас волноваться…

В лесу жеребёнок долго искал белку Проню, чтобы извиниться перед ней. А когда она простила Азара, прокатил её на спине до той самой поляны.

Он опечалился, потому что поляну трудно было узнать. Выглядела она раненой: поникшие цветы и примятая трава невесело смотрели в небо.

Напрасно звал Азар ёжика Клиша: тот так и не показал свой острый носик.

На следующее утро Азар привёз на себе упряжку Ослика. Хотя ему было тяжело и подкашивались от груза тонкие ножки, но целых две бочки воды были в его распоряжении.

Бережно поливал луговые цветы, кланялся им и извинялся. Пришлось не один раз привозить сюда воду… Слетались птахи, пили воду прямо из бочки, но Азар их не прогонял.

– Воды не жалко? – Ёжик Клиш уже не прятался от жеребёнка.

– Привет, Клиш! Мне ничего не жалко! Прости меня за то, что я угрожал тебе, грубил.

Клиш жеребёнка простил, он и Проня стали помогать поливать полянку, убирать засохшую траву.

Вечером, когда алая заря окрасила небо, Азар попросил прощения у солнца и зари за то, что хотел раздавить их, стереть такую красоту.

– Приходи сюда рано-рано поутру до моего восхода! Сможешь? Не проспишь? – прошептало солнце.

– Я приду обязательно, раз ты, солнышко, меня об этом просишь…

Чтобы не проспать, Азар в эту ночь не сомкнул глаз. Он всё думал: зачем солнышко пригласило его на поляну так рано? Может, помощь понадобилась? Может, хочет пожурить Азара с глазу на глаз, пока все спят?

Чуть-чуть посветлело небо, а Азар уже был на поляне.

Чтобы не топтать повеселевшие после полива цветы и траву, он остановился под огромным дубом. Услышал знакомый смех – это белка Проня веселилась, выглянув из дупла. Потом она прыгнула на самую высокую ветку. Вздрогнул дуб и просыпал на Азара целый поток холодной утренней росы. Азар от неожиданности фыркнул, отпрыгнул в сторону.

Вдруг увидел кусочек голубого неба, потом пятно малинового цвета. Маленькое пятно становилось больше, расплываясь до горизонта.

Так ярко запылала утренняя заря!

– Чудеса! Чудеса! – затараторила Проня. – Утро стало малиновым!

– Разве оно не всегда такое? – спросил Азар.

– Никогда утреннее небо не бывало розовым! Что-то произошло!

Потом Проня заметила перемены в жеребёнке: стал прежним его окрас! Но он этого не видел, а стоял, зачарованный ярким зрелищем, потому что узнал, что сегодняшним утром небо такое же сказочное, как и вечером.

Чтобы это увидеть, достаточно, оказывается, проснуться рано-рано.

– Доброе утро, Азар! Прости, отвлеклась и не пожелала тебе доброго утра. Здорово я тебя искупала в утренней росе? Ты не будешь ругать меня?

Азар улыбнулся:

– Спасибо тебе, Проня! Я на тебя не сержусь!

Проня радостно ответила:

– А ты видишь, что ты уже не розовый?

Жеребёнок Азар удивился:

– Шутишь?

– Посмотри на свои ноги и хвостик. Я вижу перед собой гнедого коня. Поздравляю! Выходит, что это ты покрасил восход?

Счастливый Азар прокричал на всю поляну:

– Спасибо, лес! Спасибо, солнце! Спасибо, Проня! Спасибо, Клиш! Всем спасибо! Я рад, что вы меня простили!

Прошёл год. Азар повзрослел. Он остался гнедым. И друзей у него теперь много…

Доныне утренние зори спорят с вечерними, кто из них ярче и красивее…

И зачем спорят?

Жила-была городская серая ворона Каркуля, которая ко многому проявляла любопытство и интерес. Меньше всего её интересовали сплетни и драгоценности. Она же не сорока!

Жила не в стае, потому что была залётной, – три месяца прошлого года жила в селе в семье добрых людей: птенцом сломала крыло, выпав из гнезда. Когда крыло срослось, её выпустили на волю. Каркуля прилетела в город.

Так и жила здесь второй год. Семью было рано строить, поэтому птица жила беззаботно.

Взгляд Каркули приковывала к себе красота! Она умела видеть не только явную красоту, но и скрытую от взглядов птиц и людей. То залюбуется причудливой формы облаком в небе, то пылающим закатом, то поиграет цветным пёрышком, упавшим ей под ноги. Подолгу могла фантазировать, что потеряла это перо какая-то волшебная птица, которая непременно станет его искать… Ворона пристраивала пёрышко на своей спине, чтобы хозяйка могла увидеть потерю. Но когда убеждалась, что пёрышко никому не нужно, берегла его, в укромном местечке укладывала спать, часто брала его на прогулку в ближайший парк.

Каркуля часами пропадала в этом небольшом парке, который был замечателен тем, что в нём полностью отсутствовали притягательные для детей аттракционы, но детей здесь всё равно было много: гуляли, играли, знакомились, общались!

В правой части парка сохранились самые простые русские качели. Билеты на них не продавались, вход был свободным. Кто желал, тот и качался! Обычно влюблённые студенческие парочки, встав во весь рост на разные концы длинной доски, раскачивались до предела! На девичий писк или крик собирались случайные зрители. Стояли и просто улыбались, пока влюблённые не убегали на лекции.

Каркуля однажды осмелилась и крепко вцепилась когтями в канат качелей. Уж очень ей хотелось покачаться!

Светловолосый парень закшикал на неё, но Каркуля уже вошла во вкус. Она не обращала внимания, что её прогоняют.

– Какая несносная ворона!

– Пусть качается! Какая смелая ворона! – заступилась темноглазая девушка.

С того дня городская ворона не просто созерцала чужое катание, но и сама получала удовольствие. К ней привыкли люди, а она к ним…

В парке для Каркули были любимыми и другие места.

Завтракала, обедала и ужинала ворона вместе с голубями, которые гнездились под золотыми куполами чудного храма, построенного без единого гвоздя ещё в позапрошлом веке. Голубей постоянно подкармливали отдыхающие, щедро разбрасывали корм на площади перед храмом. Каркуля считала, что голуби должны делиться едой с другими птицами.

Поначалу слышала от людей:

– Какая несносная ворона!

Каркуле было непонятно, почему они жадничают. Ей немного нужно было зерна, чтобы просто не умереть.

– Какая несносная ворона! – часто говорили про неё и голуби.

Каркуля делала вид, что говорят не о ней, а о ком-то другом.

Она уже не спрашивала у голубей разрешения, а клевала зерно на равных правах. Считала, что заслужила пищу, так как следила за чистотой площади: собирала брошенные пакеты, кульки, сухие упавшие ветки, уносила их в урны для мусора.