Сказки. Обо всём понемногу (СИ) - Страница 3

- Что? - слабо спрашивает она.

- Копировать документы будете? - повторяет продавщица. В углу стоит огромный копировальный аппарат, подмигивает Мири огоньками. Фарфоровые собаки и танцовщицы укоризненно смотрят на нее, всем своим видом утверждая: мы здесь не для того, чтобы нас покупали.

- Спасибо, я попозже зайду, - говорит она и выходит, стараясь не споткнуться. Дышать почему-то трудно.

- Ну одно кафе! - уговаривает Мири.

- Да ни за что! - отвечает Марта. - Оно там не нужно, я бы почувствовала. Ксерокс мой как?

- Приживается. Кажется, пока никто не верит, что он настоящий.

- Еще как настоящий.

- Марта, ну от кафе хотя бы польза, а от этих уродцев?!

- Кто-то же их сделал, - тихо говорит Марта, - нельзя бросать.

Они уже час сидят в кофейне и спорят. Здесь хорошо обеим - кофейня эта была здесь и пятьдесят, и сто лет назад. Мири и Марта делят город, а он все никак не желает поделиться окончательно.

- Я к тебе боулинг напущу!

- А я - сапожные будки!

- Парк развлечений!

- Торговый центр! По старинке: чтобы ни одного бутика, и одежда вперемешку с посудой.

- Ну Мааарта…

- Ссоритесь, девочки?

Они обе подпрыгивают на стульях и смотрят на даму у входа. Бабушка очень редко выбирается из Старого города, говорит, что замка, собора и оперного театра ей вполне достаточно.

Бабушка величаво проходит между столиков. Зонтик, перчатки, шляпка - всё, что необходимо для выхода в город в первую половину дня. Неодобрительно смотрит на наряды внучек.

- Вы не тем занимаетесь, милые мои, - говорит она. Усаживается на стул, расправляет складки юбки. Все молча ждут, пока ей не приносят заказанный горячий шоколад, и бабушка не делает первый глоток. Одобрительно кивнув, она отставляет чашку и достает из сумочки смартфон последней модели.

- Очень удобно, Марта, - говорит бабушка. Мири хихикает.

На экране - фото замковой стены, к которой прилепились сапожные будки, ларьки с электронной всячиной и фастфуды.

- Срочно почистить, - говорит бабушка, - в моем доме такого быть не должно.

Вечер, усталые Мири и Марта снова сидят в кофейне. Бабушка приняла уборку и ушла к себе, унося в сумочке фарфорового спаниеля, самого страшного. В воскресенье позвала в гости, будет пирог с вишней.

- Одно кафе, - говорит вдруг Марта, - и чтобы пирожные свежие.

- Будут тебе свежие, - соглашается Мири. - Ксерокс свой тоже можешь оставить, молодежь решила, что это очень оригинальное место, они там фотографируются постоянно.

Солнце заходит. Город так нагрелся за день, что чуть шипит под порывами ветра.

- У тебя снова развязка запуталась, - говорит Марта. - Давай помогу.

- Спасибо, - вздыхает Мири.

В четыре руки они справляются гораздо быстрее.

- Спокойной ночи, - шепчет Мири, ложась спать.

- Спокойной ночи, - отвечает Марта у себя в квартире.

Бабушка ставит спаниеля на каминную полку и хмыкает. Детские игры. Повезло им всем, что прабабушка не обратила внимания. Она обычно начинает беспокоиться, если река мелеет, или через гору снова собираются прокладывать туннель. Надо бы и ее навестить.

Город спит.

Городок Ордруф показался так неожиданно, что Вит даже остановился. Посмотрел на низкую щербатую стену, укрытые за пестрой октябрьской листвой такие же пестрые крыши. Дотронулся до мешочка на груди. Сворачивать уже поздно. Вещи в скатке за спиной зашевелились, точно понукая, и Вит зашагал дальше, стараясь не втягивать голову в плечи, глядеть уверенно.

- Лет сколько? - спросил стражник на воротах.

- Четырнадцать, - вышло как-то сипло.

- Вор наверное, - вступил в разговор второй стражник, - может, его сразу в холодную? Во избежание?

Оба хрипло расхохотались. Мечи у них были самые настоящие, лица в насечке мелких шрамов. И сердца, наверное, такие же.

- Я по делу, на встречу, - сказал Вит.

Он достал мешочек с груди, потянул завязки. Вытащил изнутри листок бумаги, осторожно расправил, показал страже.

- Что за козявки у тебя тут скачут? - спросил первый стражник. Второй нахмурился пренебрежительно: издевается мальчишка.

- Эти козявки, чтоб ты знал, зовутся нотами, - раздался за спиной Вита веселый голос. И чья-то рука - загорелая, крепкая, - протянулась над его плечом, взяла лист. - Сочинение Эгидия Мертена. Кантата для трех виол да гамба, а также двух теноров и баса. Есть среди вас бас, любезные господа?

- Вон тот толстый потянул бы, - подсказал кто-то еще, довольно ехидно, но стражник предпочел ехидства не заметить, только втянул живот.

- И правда, ваши телесные достоинства говорят о неплохих вокальных данных, - одобрил первый говоривший.

Он вышел вперед, снял войлочную шляпу. Подмигнул Виту.

- Каждый год наша семья встречается в каком-нибудь городке Тюрингии, - объяснил он стражникам, - музыкальный род Мертенов, слышали ведь? Среди нас органисты, канторы, городские музыканты. Наша семья велика, так что мы снимаем какой-нибудь трактир на пару дней и веселимся. Дядюшка Каспар Мертен служит органистом в вашей прекрасной церкви святого Варфоломея, и он написал месяц назад, что договорился с хозяином трактира "Крыло и ножка", так что мы все, - он хлопнул Вита по плечу, - собираемся там. Заходите и вы, господа, когда освободитесь с дежурства, будем рады.

Стражники все еще как будто с неохотой, но польщенные, пропустили их в город.

- Я - Кристоф Мертен, - представился тот, кто его спас, - наверное, мы все какие-нибудь троюродные братья. Здесь в нашей компании сплошная молодежь.

- Привет! - помахал Виту обладатель ехидного голоса. - Я - твой кузен Амброзий, а это Георг с Михаэлем, они близнецы. Тот, который высокий - Георг, а тощий - Михаэль.

Два высоких и тощих парня радостно улыбнулись.

- Вит, - сказал Вит.

- Это ты какой же по счету? - Амброзий задумался. - Будешь Вит-седьмой, ну или дедушка Мертен скажет, как правильно. А ты чей сын, почему один?

Вит сглотнул.

- Я сын Анны Магдалены, - сказал он.

Наступила тишина, как бывает на кухне, когда уронили на пол уже украшенное и готовое к выносу жаркое.

- Дела, - сказал наконец Амброзий.

- Думаю, все будут рады, - серьезно сказал Кристоф Мертен. - Главное, не бойся дедушки.

Когда они подошли к трактиру, у Вита уже голова кружилась от сведений о новой родне. Кристоф, Амброзий, Георг, Иоганн Георг, Амброзий Михаэль, Георг Иоганн... А еще много Анн и Марий в разных сочетаниях, с редкими вкраплениями Барбар и Элизабет.

- Нас уже больше полусотни, - заверил его Кристоф, - и почти все обещали приехать!

Вита бросало то в жар, то в холод.

Во дворе какие-то малыши бегали друг за другом с криками "Хроматика! Диатоника!".

- У Гюнтера и Маргариты даже дети спорят об одном и том же, - хихикнул Амброзий и подтолкнул Вита, - идем, не бойся.

Легко сказать! В трактире их окружили люди. Все обнимались, смеялись, толком расслышать, кто есть кто, не получилось, но в конце концов Вит оказался на лавке между Михаэлем и Георгом. Напротив гримасничал Амброзий, Кристоф сидел ближе к старшим. Во главе длинного стола Вит увидел дедушку Мертена - у него было очень суровое лицо, и Вит быстро отвел взгляд. Начался пир.