Сказки. Обо всём понемногу (СИ) - Страница 15

Хоселито так удивился, что выпустил бубенец из ладони.

- Железо, - поморщилась гувернантка, очень напоминая в этот момент главного эльфа, - что же, начнем занятие с него. Слушай и запоминай.

Он внимательно слушал, понимая, что кто-то (капитан Маррахо, например) получает сокровища и новые путешествия, а кто-то (например, Хоселито) - новые уроки в дополнение к старым. Возможно, так всегда и будет - в книжках одно, в жизни совсем другое. Но зато он знает, что чем закончится очередной выпуск про капитана - они всегда заканчиваются одинаково, и совершенно не представляет, что случится с ним самим завтра. А это уже больше похоже на приключение.

Родители уехали на мельницу на два дня, а Ясичку оставили в доме за главную. Ясичка посадила младшего брата Яносика на лавку, сунула баранку, чтобы не плакал, а сама полы подмела, тесто замесила, скотину покормила. Печку затопила пожарче: в которых домах зимой топят плохо, к тем с улицы в окошко ледяные девы глядят и за носы хватают.

Яносик сидел-сидел на лавке, а потом выкинул баранку, да как заорет! Это он только на улице да в церкви херувимчик. Глаза голубые, волосы кудрявые, все соседки на него умиляются. Одна Ясичка знает, какой он упрямый да вредный.

- Сказку хочу! - орал Яносик. Ясичка вздохнула и стала рассказывать сказки.

Все, что знала, перебрала. И про королевича Гусиные Лапы, и как медведь на свадьбу к господарю ходил, и как крестьянский сын у русалок хрустальный город сторговал рассказала, а Яносик все не унимается. Принялась Ясичка за правдивые истории. Рассказала, почему каждой девушке крылья положены, как дядька Зармош с водяным договорился, чтобы тот у него на мельнице работал, как на осеннюю ярмарку гномы приходили, и как солнце триста ангелов вертят. Зимой быстро вертят, потому что мерзнут, вот зимние дни и выходят такие коротенькие.

- Еще хочу, - сказал Яносик, уже потише. Скоро устанет, спать попросится.

Начала тогда Ясичка придумывать, а что придумает, сразу и рассказывает:

- Если с обрыва, что над речкой, скатиться зимой задом наперед, а потом в лес убежать, не оглядываясь - выйдешь на поляну. На поляне той стоит Годовой дед, кидает и ловит золотые яблоки. Их у него двенадцать. Если поймаешь хотя бы одно, будет тебе удача целый год. Только потом обязательно надо это яблоко обратно принести.

Тут Яносик начал клевать носом. Ясичка быстро подсунула ему подушку под голову, подоткнула одеяло, и себе рядом постелила.

- Яблоко хочу, - пробормотал Яносик, - золотое…

- Мал еще, - отозвалась Ясичка.

Яносик похныкал еще для порядку, и заснул.

Утром Ясичка проснулась, а Яносика уже и след простыл. Только рукавица на полу валяется. Ясичка всплеснула руками, побежала искать брата.

Все дворы обошла, во все окна постучала - никто не видел Яносика. Думала, подняться повыше, да посмотреть, только крылья у нее совсем короткие еще, а ветер сильный. Пришлось ногами бегать.

Добежала Ясичка до леса, смотрит - от опушки бежит Яносик, к груди золотое яблоко прижимает. Кинулась навстречу брату, одной рукой обнимает, второй подзатыльники раздает.

На беду, ехала в тот час мимо господарыня в санях, запряженных барсуками. Крылья у нее ястребиные, на ногах красные сапожки, на плечах соболиная шуба, на голове - три платка, один другого богаче, а сверху повязка с бахромой. Увидела господарыня, как золотое яблоко сверкает, остановила сани, повела черной бровью:

- Зачем крестьянским детям такое богатство? Сменяй мне своё яблоко на леденец. А в придачу засахаренных орехов отсыплю. Две пригоршни!

- Не отдам, - говорит Яносик, крепче яблоко к груди прижал, - нам от него весь год счастье будет.

Пихнула Ясичка братца в бок, да поздно: всё выболтал.

Господарыня хлопнула в ладоши, накинулись её слуги на Ясичку с братом, уронили в снег, отобрали золотое яблоко. Господарыня напоследок горстку орехов кинула, и унеслись её сани.

Ведёт Ясичка Яносика домой, тот ревёт во весь голос:

- Это ты виновата - мне про яблоко рассказала! Нам его теперь не вернуть, а Годовой дед придёт - что делать будем?

Вздохнула Ясичка, притащила брата домой, тёплые носки дала, в материн платок замотала, наказала сидеть на лавке и никуда не ходить, а сама побежала к бабке Шептухе.

У бабки Шептухи совиные крылья, только она их кому попало не показывает, а Ясичка знает. Выслушала ее бабка, подумала.

- Надо яблоко возвращать, а то всему селу беда, - сказала.

Ясичка от ужаса на пол села:

- Я же Годового деда только вчера придумала! - и сама рыдает, почище Яносика.

- Хорошо придумала, значит, - ворчит Шептуха. - Назад не раздумать уже. Не горюй, девочка, надо дела делать. Будем тебя собирать.

Пришла Ясичка на берег речки, там, где ивы растут. Ивы все обледенели, звенят без ветра, каждую ветку точно жемчугом обсыпало. Ясичка стоит, смотрит, как тень от ивы по льду ползет. До другого берега доползла - лед заскрипел, точно кто-то идет по нему, а кто - не видно.

Ясичка стоит, смотрит сквозь ветки с нависшими льдинками, а мимо нее ледяные девы идут.

Ледяные девы - не плохие и не хорошие. Они и сами не виноваты, что от них такой холод идет. Зато красивые - Ясичка засмотрелась, едва не проворонила.

Последней самая маленькая ледяная дева шла. Она всё отвлекалась, то к небу голову поднимет, то на лед речной уставится, вот и отстала от сестер. Ясичка достала из-за пазухи горшок глиняный, вытащила из него уголек и кинула в деву. Уголек ей подол платья прожег.

Ледяная дева руками всплеснула и на месте встала. Плакать не плачет - гордые они, хоть и без крыльев, а видно, что расстроилась. Её, такую неряху, теперь все сестры сторониться будут.

Ясичка из-под ивы вышла.

-Не горюй, - говорит, - хочешь, зашить помогу?

Ледяная дева только плечом повела. Понимай, как знаешь. Только у Ясички времени обижаться нет, надо свое дело делать. Достала она иголку стеклянную, что бабка Шептуха дала, и нитку шелковую, стала шить. Пальцы мёрзнут, мизинец на левой руке не чувствует уже - одежда у ледяных дев такая же холодная, а Ясичка не торопится. Закончила, расправила подол:

- Смотри, как получилось!

Ледяная дева даже порозовела слегка от радости. Словно никакой дырки и не было.

- Спасибо, - говорит, - что за работу попросишь?

Ясичка на ивовую ветку показала.

- Можешь так сделать, чтобы этот лёд три дня и три ночи не таял? - спрашивает. - Ни от людского дыхания, ни от огненного. Чтобы крепче камня стал, не крошился.

Ледяная дева рукой льдинки, словно ягоды, в горсть собрала, дохнула на них и ссыпала Ясичке в ладонь. Лежат, не тают, сверкают холодными искрами. Ледяная дева ушла за сестрами, Ясичка щеки и нос снегом растерла, а то и чувствовать их перестала, пока рядом с такой красотой стояла, и дальше побежала, только крылышки на ветру трепыхаются.

Прибежала на господарский двор, а там народ у крыльца толпится, каждый надеется свой товар продать. Даже дед Лойко, который всю землю изъездил, заглянул. Сидит в стороне, янтарную трубку курит.

Спустилась господарыня, пошла смотреть, кто что привез. Купила снов хороших, свежих, про запас, да туес с шепотом, и поскучнела. Всё-то у господарыни есть, всё-то она видела.

Вдруг видит - стоит Ясичка, а из кулака сжатого у нее точно сияние бьет.

- Покажи! - велит господарыня.

Ясичка ладонь раскрыла, у господарыни черные брови на белый лоб поползли, под повязку с бахромой.

- Продай камни! - велит.

- Не продаю - меняю, - говорит Ясичка. Хотела громко сказать, а от волнения пищит, как мышь.

- Стадо овечек дам! Белых, мягких, каждой на шее по серебряной монете повешу!

- Нет, - говорит Ясичка чуть громче.

- Дюжину платьев, шелком расшитых! И сапожки красные!