Сказки о воображаемых чудесах - Страница 134

Мы идем еще дальше по дороге и зовем его. Тут кругом одна пустыня. Нэтти тут нечего будет пить. Еще я беспокоюсь из-за поводка, который волочится за ним следом. А ястребы!

Время от времени я схожу с дороги и оглядываюсь. Я всматриваюсь в тени. Теперь Нэтти уже стал жителем пустыни и знает, что в тени прохладней.

Если случится несчастье, я хочу встретить его вместе с Нэтти, а если я спасусь, то не хочу бежать без Нэтти.

А может, это и есть то самое бедствие. Во всяком случае, для меня так и есть.

Когда мы устраиваемся на ночь, я ложусь чуть поодаль от старика на случай, если кот его испугается. Открываю банку кошачьих консервов и ставлю ее рядом с собой. Сама я есть не могу. Мне слишком плохо. Еще я оставляю чашку воды. Интересно, каких тварей я могу этим привлечь? Нравится ли гремучим змеям кошачий корм?

Может, Нэтти уже умер. Тут повсюду койоты.

Мы со стариком разбиваем некое подобие лагеря. Просто кладем наши котомки, ставим его горелку, кладем сковородку. Наша стоянка находится в нескольких метрах от дороги, у старой полуразрушенной стены. Может, раньше тут была остановка для дилижансов, где меняли коней. Он не поставил палатку: в ней просто нет нужды. Здесь никогда не идет дождь.

Оказалось, у него есть не только яблоки, но и морковь. Несколько вялая, но все еще вкусная. Но есть я не могу.

Мы слоняемся по окрестностям, выкрикивая: «Кис-кис-кис». Смотрим под каждым кустом. Надеюсь, Нэтти хорошо ловит ящериц: тут их полно. Хотя поводок будет ему мешать.

Доктор приезжает дважды в день. Должно быть, он живет в городке рядом с больницей. Периодически он останавливается и кричит нам, что просто хочет помочь. Однажды он выкрикнул, что хорошо, что мы по крайней мере спрятались за этой старой стеной. Что он вообще имеет в виду?

Если он действительно хочет помочь, мог бы принести нам бутылки с водой. Долго мы тут не протянем.

Но старик говорит, что он сбегает обратно в город — и он правда хочет именно побежать, — чтобы принести воды. Он возьмет мою тележку, потому что она легче. И тогда мы сможем остаться тут дольше.

После его ухода я провожу утро как обычно: зову Нэтти, высматриваю в тенях мертвого или умирающего кота.

А потом, тем же днем, начинается дождь. Настоящий ливень. Поначалу мне кажется, что это и есть то самое происшествие, но это не так. Я выбегаю под струи воды и зову: «Кис-кис-кис!» Я вся вымокла, но мне наплевать. И лишь позже я вспоминаю, что надо выставить кружки и сковородку этого старика, чтобы собрать воды.

Когда дождь прекращается, внезапно расцветают цветы! Насколько хватает глаз: нет, это не грязь, это цветы.

Я иду к ним. Запах просто волшебный. Вижу целый рой маленьких бабочек, которые светятся голубым. Никогда не думала, что такие вообще бывают.

Может, я все это время заблуждалась насчет катастрофы? Может, должно случиться что-то прекрасное, а не что-то плохое? Лавина цветов?

Но потом я чувствую резкое покалывание в ногах, словно призванное напомнить мне, что я заблуждаюсь: нет, огромная опасность все еще есть, она просто ждет, когда лучше на нас обрушиться.

Я снова вглядываюсь в небеса.

Но теперь мне все равно. Я ору: «Ну, цунами, иди сюда! Приходите, потоп и огонь, ураган и метеориты!»

Ничего не происходит. Затем я слышу, как возвращается старик. Он насвистывает. Тут такая красота, что невозможно не свистеть. Он замечает меня и машет: «Я купил помидоры и персики!» Будто знает, что именно их я не ела с начала бегства к спасению.

Но я сажусь среди цветов и плачу. Он кладет все за нашу стену и выходит к цветам и бабочкам — осторожно, стараясь не наступить на растения, — и садится рядом.

Я присматриваюсь к нему… разглядываю хорошенько, не то что раньше.

Он сидит, обняв себя за одно колено. На нем шорты. У него волосатые жилистые ноги, все в шишках, но зато выглядят сильными. Его большая шляпа закрывает часть лица, но я ведь знаю: он уродлив, ему нужно побриться. Зубы у него торчат наружу, подбородка почти нет, а на самой середине носа выросла шишка. Но внезапно он кажется мне красивым. Как Нэтти. Нэтти — не самый привлекательный кот, но я не видела ни одного, который нравился бы мне больше него.

Я говорю спасибо.

Он кивает несколько раз, словно говоря «да, да, да», а затем трясет головой, будто говоря «да это все не важно».

Интересно, как его зовут.

Я уже собираюсь протянуть руку и тронуть его за колено, сказать что-то приятное, но вот опять появляется доктор. Его серебряная машина припаркована как раз напротив нашей стены.

Он идет к нам, топча цветы. Бабочки разлетаются в разные стороны. На руке — там, где Нэтти оцарапал его, — у него повязка.

— Я думал, вы к этому времени уже уйдете. Или хотя бы позовете кого-нибудь на помощь.

О Боже, у него красный кожаный поводок. Нэтти. Он легонько стучит им себя по бедру, а потом протягивает мне:

— Вот ваш поводок.

Мы искали и искали, звали кота, пока не охрипли, а Нэтти все время был у него. Или, во всяком случае, он знает, где Нэтти. Я так ясно себе это представляю: вот доктор едет по дороге, видит красный поводок и заманивает Нэтти. Или, еще вероятней, поводок зацепился за колючий куст колеогине.

Я хватаю поводок и начинаю лупить им доктора. Он к этому был явно не готов. Он падает спиной в цветы, а я все хлещу его.

Пока перевес на моей стороне, старик стоит и наблюдает, но вот доктор встает, отвешивает мне хорошую пощечину и сбивает с ног, и старик хватает его сзади и удерживает. Он ниже доктора, но по его жилистым рукам понятно, как он силен.

И я думаю: мой старик.

Доктор говорит:

— Животное (опять «животное»!)… оно… в Уилкервильском питомнике. Если его еще не усыпили. Долго их там не держат.

Я даже не беру с собой бутылку воды. Сразу принимаюсь бежать обратно к дороге.

Доктор кричит мне:

— Не глупите!

Мы ушли, вероятно, всего на десять — двенадцать километров от города. Долгие, долгие дни я толкала свою тележку, и от этого сильно окрепла. Я все бегу и бегу.

Вскоре ко мне подъезжает машина доктора. Верх, как обычно, откинут, и я сразу вижу, что старик тоже сидит внутри. Он говорит мне залезать в машину. Если он там, то, видимо, все в порядке. Хотя, может, доктор сделает так, чтобы мы оба оказались в питомнике для людей. В машине всего два места. Мне приходится сидеть у старика на коленях; он обнял меня за талию. Как тут мило.

Но потом прямо впереди нас появляется гигантская черная туча. Похожая на огромного, огромного пустынного дьявола. И в ней полно цветов! И звуков. Ну вот, наконец, и катастрофа. На самом деле я даже рада, что это произошло. Я не могу обнять Нэтти, но старик так славно и крепко обнимает меня сам.

Доктор останавливает машину и начинает натягивать крышу, но в последнюю минуту бедствие обходит нас стороной: туча поднимается и затем развеивается дождем из цветов. Цветы падают на нас, влажные и ароматные.

Мы все запыхались, хотя ничего не делали, просто сидели. Мы смотрим друг на друга… даже доктор. Я смотрю в черные глаза старика. И быстро отворачиваюсь. Я думаю: так вот откуда исходит все его спокойствие. Откуда-то оттуда, изнутри.

И снова мне становится интересно, как его зовут.

Доктор везет нас — слишком быстро даже по меркам пустыни — в город.

В питомнике нам говорят:

— Этот тощий старый рыжий кот? Он был чудной.

— Так где он сейчас?

— Он сбежал. Вот прямо сегодня. Понятия не имеем, как ему удалось.

Я всегда знала, что он смышленей многих, но сейчас мне жаль, что это так. Я сажусь на тротуар.

Старик говорит это вслух:

— Смышленый кот. — А потом: — Он вернется… — Его сиплый медленный голос: — Они всегда возвращаются.

Звучит ободряюще, мне нравится, но все-таки он меня не убеждает.

Старик это замечает и повторяет:

— Он вернется!

Доктор говорит:

— Да Бога ради, это всего лишь кот. Вы отлично проживете и без него.