Сказки народов Бирмы - Страница 9

Шанами называется большая группа тайских племен и народностей, переместившихся в горы на северо-востоке страны где-то в раннем средневековье и частично вытеснивших аустроазиатские народы, остатками которых являются палауны и ряд других народов. Классовое общество и княжеская власть сложились у многих шанских народностей уже к XIII в., но княжества эти долгое время не могли объединиться, их экономическое, политическое и культурное развитие было замедлено неблагоприятными условиями горных районов. В то же время шаны — народ сравнительно старой государственности, в основном земледельческий, с богатым фольклором, письменностью, своими кадрами монахов-буддистов и др. Своеобразие положения швнов — тайцев среди бярмаиоязычного основного населения верховьев Иравади — способствовало их частичной политической изоляции, усугубляемой частыми феодальными войнами с бирманцами. Это сказалось и на месте их фольклора в ряду произведений устного творчества других народов.

В сказках шанов чувствуется устный рассказ, их более бедные, чем у каренов, сюжеты обладают массой длиннот, изобилуют полубытовыми вставками в волшебных мировых сюжетах. В данном сборнике представлены мифы шанов, много волшебных и бытовых сказок. В сюжетах есть и специфические и общие для района и мировые (Ромул и Рем), последние — сильно «переработаны» в местном духе. Некоторые мировые сюжеты в шанском фольклоре заимствованы у бирманцев, монов и палаунов, возможно — непосредственно из буддийской литературы.

Мифологический комплекс общ для всех северо-восточных народов региона, примером этого может служить миф о ста детях и появлении разных народов.

Среда шанских сказок — деревня, города есть лишь в волшебных сказках (как о короле), но они — внешние, часто враждебные. Реальный город встречается лишь в откровенных заимствованиях из бирманских сказок. Образ короля часто используется в обрамлении вначале и (или) в конце; особенно популярна ситуация: страна без монарха, выбор монарха, заменяющая любимую ситуацию европейских сказок: женитьба на принцессе и наследование престола.

Религиозная ситуация во многом традиционная, своя, ее осуществляют «небесные боги», события происходят в «небесных селениях» мертвых, в «селениях духов». С шанской религиозной традицией связано и раскрытие тайного смысла слов и многое другое. Буддизм еще не вошел прямо в фольклор, он представлен заимствованными литературными сюжетами, с такой же темой судьбы, уважением к учению, к чтению и письму. Но буддийские реалии упрощены, порой возникают противоречия традиционных и буддийских норм.

В сюжетах обращают на себя внимание отмечавшиеся ранее неоправданно, на наш взгляд, жестокие концовки, архаические ходы в логике (активное предложение помощи до обращения героя за нею и др.). Ряд сюжетов откровенно заимствован у бирманцев (например, история с богачом), причем при пересказе могут возникнуть пробелы, части рассказа могут быть опущены («Встретимся в пагоде или в суде»). Объектом пересказа может быть как устная, так и письменная литература соседей, есть очевидные заимствования из индийских прототипов («Любящая сестра верна клятве»), христианские формулировки («Королева Нан Чин Пу»).

У шанов особенно ярко видна «значимость» королевских имен для сюжета, очевидный след знакомства с бирманской летописной традицией.

Композиция волшебных сказок характеризуется у шанов наличием не очень нужных для завязки, но обычных в устном творчестве длинных зачинов. Исходная ситуация начала сказки характеризуется пространственной изоляцией героев в их деревне и неполнотой исходного коллектива — семьи; оба эти фактора способствуют образованию недостачи, по В. Я. Проппу. Рассказы часто очень длинны, изобилуют деталями, что говорит о живой традиции устного профессионального рассказа.

Для стиля рассказа характерно стремление к правдоподобию, мотивированности, особенно в собственно шанских сказках. Иногда ощущается влияние письменной литературы, но оно отчасти может быть результатом пересказа бирманским издателем сказок.

Весьма специфичен набор образов шанского фольклора, где наряду с тайско-вьетнамскими персонажами, такими, как дракон, встречаются специфически шанские (китайский император), буддийские отшельники и бирманский богач. С буддийскими сюжетами оказались привнесены и индийские географические реалии, упоминания о брахманах, которых не было у шанов. Все эти реалии мы видим на чисто шанском фоне недоступного лесного княжества в горах с крепостью-столицей, с примитивным хозяйством разбросанных вдали одна от другой горных деревень.

Шанские сказки о животных — ранние, в основном этиологические.

Таковы в общих чертах особенности основных фольклорных комплексов, представленных в настоящем сборнике. В отличие от многих других похожих сборников, он, с одной стороны, охватывает большое количество разных видов устного народного творчества, с другой — рассказывает о них на примере нескольких народов, в чем-то разных, а в чем-то очень близких. И, наконец, он содержит достаточно много сказок для того, чтобы читатель и узнал что-то новое в этом древнем жанре и просто нашел сказку по вкусу.

Д. В. Деопик

Перевод О. Тимофеевой

Когда-то над землей царила темнота, а света не было. В ту пору на земле жили только семь великих натов[1]. Так прошло много лет. Первыми на земле появились птицы. Им приходилось добывать себе пищу в полной тьме, и было это очень неудобно. Великие наты решили облегчить их судьбу. Они придумали и создали солнце.

Теперь на земле стало светло, и птицы очень радовались этому. Но прошло время, и радость птиц погасла. Ведь солнце светило все время, не зная отдыха. Вот и птицы без отдыха летали в поисках пищи, а от этого они очень уставали. Тогда птицы обратились к великим натам и попросили дать отдых солнцу, чтобы и жители земли смогли отдохнуть.

Один из семи великих натов подумал так: чтобы птицы могли и летать и отдыхать, солнце должно светить не все время, пусть оно иногда прячется. Но сколько оно должно светить и на сколько времени прятаться, великий нат не знал. И он захотел посоветоваться с птицами.

На совет к великому нату слетелись все птицы, что жили тогда на земле. А раз птиц было много, то и советов оказалось много. Долго спорили и все никак не могли договориться. Тогда огромная птица с серыми перьями, которую звали Чита[2], сказала: пусть солнце светит, пока птицы голодны. А как насытятся, пусть оно отдыхает — ведь птицам не нужно искать корма, вот и пусть тогда на земле станет темно.

Все птицы согласились с ней и рассказали об этом великому нату.

С тех пор и до наших дней сутки делятся на день и ночь. А птицы были так благодарны огромной Чите, что от радости хлопали ее своими крыльями, сгрудились вокруг нее и терлись о ее тело. Большая птица от этих хлопков становилась все меньше и меньше и наконец стала такой же маленькой, как воробей.

С тех пор птица по имени Чита стала самой уважаемой среди всех других птиц. Чтобы отблагодарить птиц за их любовь, она заботилась о них и криком предупреждала об опасности. Люди тоже обратили внимание на крик этой птицы. По ее крику они определяют, можно идти по дороге или нет. Если птица кричит слева от путника, — значит, он идет по неверной дороге. Если же она кричит справа, — значит, он выбрал правильный путь.

Перевод О. Тимофеевой

В давние времена на холмах нага жили люди одного племени. Племя тоже звалось нага. Жили те люди дружно, не зная раздоров. У каждой семьи была своя хижина и свой горшок для приготовления пищи, жили они одной деревней, пили воду из одного ручья, всегда помогали друг другу. Каждый знал, что имущество одного человека принадлежит всем. За добычей шел кто-нибудь один, а потом мясо или рыбу делили между всеми жителями деревни.