Сказки народов Бирмы - Страница 20

Птицы выходили одна за другой: одна говорила, что она тем хороша, другая — этим, да только ни одна из них не нравилась всем остальным, ни одну они не хотели признать королевой.

Тогда выступила вперед ворона и заявила:

— Я одна достойна править вами! Из всего птичьего рода, что существует в мире, я — самая красивая. А раз самая красивая, — значит, и самая благородная. Поэтому я буду вашей королевой!

Когда ворона окончила свою речь, птицы стали говорить друг другу: эта ворона уже давно гордится, а все оттого, что у нее перья блестят. Всякий раз, как встретишь ее, начинается: я — самая красивая, я — самая благородная. Все важничает, заносится. Делает вид, что ей с нами и знаться-то зазорно, везде клюв кверху задирает. Если ее избрать королевой, совсем житья от нее не станет — это уж наверняка.

Поэтому птицы не согласились признать ворону над собой королевой.

Ворона разгневалась:

— Ну, погодите же! — сказала она с угрозой. — Вы еще пожалеете!

— Видно, так мы не найдем достойного, — сказала одна из птиц. — Нужно придумать какой-нибудь другой путь.

Одна очень большая птица предложила:

— Давайте найдем подходящее место и будем состязаться: кто всех обгонит — тот и будет королевой.

Птицы согласились. Они подумали, что как раз эта большая птица обгонит всех и станет королевой. Тогда они найдут управу на ворону. А сама большая птица еще по дороге решила, когда они будут состязаться, заклевать ворону. «Кто ни станет королевой, — думала она, — а с вороной нужно разделаться».

Ворона догадалась о помыслах большой птицы. Ну что ж, в таких состязаниях все может случиться. Она решила, что полетит со всеми и будет махать крыльями изо всех сил — а летала она быстро.

Птицы выбрали место, где они будут лететь вперегонки, и на следующий день утром все, как одна, собрались там.

Все птицы полетели вместе, держась вокруг большой птицы, подбадривали ее, чтобы та победила ворону. Они переговаривались, смеялись и долетели уже до середины пути, когда обнаружили, что вороны не видно. Птицы подумали, что она отстала, и решили отдохнуть да поклевать ягод. Когда появится ворона, думали птицы, уж они посмеются над нею. Все уселись на дереве, усыпанном ягодами, и стали весело клевать их.

Однако время все шло и шло, а вороны так и не было видно. Птицы снялись с дерева и быстро полетели дальше. Но было уже поздно: как ни старались, не смогли догнать ворону, улетевшую далеко вперед. Ведь хитрая ворона догадалась о замысле большой птицы и полетела другим путем, чтобы не повстречаться с нею.

Птицам ничего не оставалось делать, как признать победительницу королевой. Очень не хотелось им этого, да пришлось смириться: отныне править ими будет ворона.

А ворона, после того как стала королевой, сделалась еще заносчивей. И птицы не выдержали ее притеснений. Они договорились между собой, что соберутся и заклюют ворону. Но одна из птиц сказала:

— Если мы расправимся с ней, то все обитатели леса будут говорить, что наш род, род птиц, низок, что мы не умеем хранить верность. Не лучше ли нам как-нибудь унизить ворону? Тогда с нею легче будет справиться!

— Хорошо! — согласились птицы и все вместе отправились к вороне.

— Ваше воронье величество! — начали они плести тонкую лесть. — Всем известно, что у вашего величества чудный голос и дивные перья. С голосом вашего величества никому не соперничать. Но мы хотели бы хоть чем-то походить на ваше величество в оперении. Сжальтесь над всем птичьим родом и дайте нам хотя бы по одному перышку на развод: понемногу и мы обрастем красивыми перьями.

Ворона усомнилась:

— Да как же это так — перья на развод? Что же из этого получится?

— У нас одних ничего не получится, — поспешила другая птица, что была хитрее других. — Но ваше воронье величество своею властью королевы, правящей всем птичьим родом, может все сделать.

Ворона страшно возгордилась и сказала:

— Ты верно говоришь. Я окажу вам эту милость, а моего могущества хватит на то, чтобы у вас выросли такие же красивые перья, какие я вам дам на развод!

С этими словами она стала вырывать у себя перья и одаривать ими птиц.

Птиц было много, и очень скоро ворона стала совсем голой.

Не было спасения одураченной вороне от насмешек птиц. Они слетали в горелый лес, принесли оттуда углей и вымазали ими ворону от клюва до пят. От стыда ворона не знала, куда деваться.

Вот с тех пор вороны стали такими некрасивыми, а перья у них черные как уголь.

Перевод Н. Носовой

Давным-давно коты и петухи жили в лесу и были в большой дружбе. Коты не ели петухов и их кур, а та не боялись котов, жили с ними бок о бок, вместе искали себе пропитание. Так все они жили спокойно и счастливо.

Как-то в одном лесу сдружилось куриное семейство с котом. Они очень любили друг друга. А чтобы, как положено друзьям, во всем помогать друг другу, кот и петух со своим семейством построили дома рядом. Они жили как добрые друзья, и, как водится у хороших соседей, если кому-то из них что-то было нужно, он в любое время заходил в дом соседа, дома тот или нет, и брал нужную вещь.

Так во всем они жили дружно, но повадки у них все равно оставались разными: ведь они по-разному добывали себе пищу, по-разному ели, по-разному жили. В разное время они выходили из дому. Куриное семейство питалось ягодами, листочками, а еще горохом, просом, рисом. У них было свое поле, которое они возделывали.

Иное дело — кот. Он привык есть только мясо и рыбу, а потому охотился в лесу. Петух был вроде землепашца, а кот — вроде охотника. Кот-охотник днем спал дома, а ночью выходил на промысел. А петух-землепашец и все его семейство, наоборот, днем ходили в поле, а ночью спали.

Было в их жизни и другое различие: петух усердно трудился на своем поле, когда нужно было выращивать урожай, но зато потом собранного урожая ему хватало почти на целый год, и все остальное время он жил в довольстве и без забот. Кот же не собирал еды впрок, а добывал ее только на один раз. Поэтому он каждый день охотился и не мог, как петух, подолгу отдыхать.

Кот иногда завидовал петуху, и его собственное житье становилось ему противным. Вечная охота ему уже надоела, а когда ему не везло, у кота вдруг возникало желание поймать и съесть своего друга — петуха.

Как-то раз это желание стало особенно сильным, да и на охоту в тот день коту совсем не хотелось идти.

А тем временем петух почуял неладное и встревожился: что-то приятелю пришло на ум?

— Жена! — сказал он своей курице. — Сдается мне, что наш друг кот стал не таким, как прежде. Похоже, надоело ему охотиться. Вот и завел он привычку вокруг нашего дома кружить. Нужно нам быть настороже!

— Нельзя так говорить! — упрекнула его курица. — Ведь мы уже много лет в доброй дружбе с котом. И никогда еще не видели от него никакого коварства. Не следует плохо думать о друзьях!

Но петух в ответ сказал:

— Я не по злобе все это говорю. Просто мы не должны забывать, что наш друг — хищник. Он выслеживает и убивает тех, кто слабее его. Он не добывает себе пропитание честным трудом, как мы. А как захочет есть, то хватает все равно кого — правого ли, виноватого — и пожирает. Слабым лучше держаться подальше от хищников. Коты на охоте потихоньку подстерегут тебя — и конец.

Однако курица упрямилась:

— Ах, муженек, муженек! Нехорошо так говорить! Раз наш друг хищник, то он и должен потихоньку выслеживать свою добычу — такова его природа! Разве можно называть это коварством, если он поступает, как ему велит его природа! Не выдумывай пустое! Да и не слыхала я, чтобы коты когда-нибудь ели петухов или кур. Давай-ка лучше по-прежнему жить с котом, как полагается добрым друзьям.

— И все-таки, жена, я думаю, нам нужно быть осторожными, — настаивал петух. — От осторожности ведь худа не будет! Будь начеку с котом, когда меня нет: помни, что он во всем отличен от нас. Нам же хуже будет, если мы оплошаем.