Сказки из дорожного чемодана - Страница 6

Жил в селении на берегу студеного моря юноша по имени Малеятовит. Он был, как и все люди его племени, охотником, ездил на собаках в тундру и бил копьем оленей карибу.

У него была хорошая упряжка – девять ездовых собак, одна лучше другой. Каждую он выкормил, когда та была еще щенком.

Жил он с отцом и с матерью.

Но вот настал день, когда родители сказали ему:

– Малеятовит, пора тебе жениться. Пока мы еще не умерли, нам хочется понянчить твоих детей.

И Малеятовит стал ходить по селению из иглу в иглу. Везде он просил девушек приготовить ему немного аукоотоока. Но одни девушки клали в кушанье жир не молодого, а старого карибу, другие скупились на сушеное мясо. И только в самой последней иглу, на самом конце селения, Малеятовит попробовал такой аукоотоок, какого никогда прежде не едал. Хорошо перетертый жир молодого карибу был нежным, мелко изрезанное сушеное мясо тщательно перемешано с синими ягодами черники.

Малеятовит попросил девушку отнести аукоотоок в деревянной мисочке его родителям. Тем понравилось кушанье, и через два дня сыграли свадьбу.

Стали Малеятовит и его жена жить вместе. Пошел он однажды весной в тундру и не вернулся. Жена знала, где обычно охотится ее муж. Оставила дома детей, взяла копье и пошла за ним.

Идет – в трещинах от зимних морозов талая вода. Пучки травы желтеют под солнцем. Наконец нашла она в сухой траве следы мужа. И вдруг следы пропали. Усталая и измученная, легла жена на кочку и уснула. Проснулась от собачьего лая. Это упряжка Малеятовита отвязалась и прибежала из поселка искать хозяина. Лают собаки, заливаются. Посмотрела женщина, а в траве дверка. Открыла ее, а там под землей – иглу. Сидят в ней два медведя и ее муж Малеятовит. Бросились собаки на медведей. Одного разорвали, а второго женщина копьем убила. Смотрит, и собаки все погибли. Вывела мужа из иглу, сняла с собак шкуры. Вернулись они в селение. Там из собачьих шкур сшила жена Малеятовиту одежду – парку, торбаса и рукавицы.

И снова стали они жить.

Пришло время, постарел Малеятовит. Трудно стало ему бегать с копьем по тундре за карибу. Начал он вязать сети на уток. Сперва хорошая охота была: как ни пойдет в тундру – целую сумку птицы принесет. Потом все хуже и хуже. Догадался Малеятовит, что кто-то ворует у него уток из сетей.

Пошел однажды в тундру. Поставил сеть у озерца, лег за ивняком в густую траву и стал ждать. Солнце поднялось высоко над вершинами снежных гор. Тепло стало. Прилетели утки – ив сеть. Но Малеятовит не стал вынимать их. Лежит в траве и ждет. Слышит, за ивняком – голоса.

– Твоя очередь сегодня, бери! – говорит один голос. Второй отвечает:

– Нет, брат, твоя. Бери ты!

Поднял Малеятовит голову и увидел двух юношей с сумками для дичи. Только они начали вынимать из сети уток, Малеятовит выскочил и бросился на воров. Те – бежать.

Малеятовит вдогонку. Бежит по тундре, с кочки на кочку прыгает, проваливается в лужи. Быстро бежит, а воры еще быстрей. Видит Малеятовит – впереди иглу. Добежали воры до иглу и скрылись в ней. Осторожно подобрался Малеятовит к дому, залез на поросшую травой крышу и через отверстие для воздуха заглянул вовнутрь.

Сидят в иглу на корточках трое – старик и двое молодых. Воры.

– Отец, за нами гонится человек! – говорит один юноша. – Я боюсь. За ним опять придет его жена и убьет меня копьем.

– А потом прибегут собаки и опять разорвут меня! – говорит второй.

Узнал Малеятовит в юношах тех медведей, что похитили его в тундре.

– Не бойтесь, дети мои! – отвечает старик. – Принесите мой бубен.

Один сын встал и принес отцу бубен – маленький-премаленький. Никогда еще не видел Малеятовит таких маленьких бубнов.

Старик плеснул на бубен воды. Начал бубен раздуваться, расти и стал большим.

Принялся старик колотить в бубен, кружиться, и понял тогда Малеятовит, что это – колдун, шаман.

Все громче стучит бубен, все неистовее кружится по иглу старик. Вдруг за спиной Малеятовита светлее стало, – вспыхнул один край тундры. Идет по сухой траве огонь, все ближе подбирается к иглу.

Бедняга Малеятовит скатился с крыши – и бежать.

А пламя уже совсем близко. Трудно бежать Малеятовиту в одежде из собачьих шкур. Сбросил он парку. А парка залаяла и как кинется на огонь. Кусает его, рвет. Задержала огонь.

Бежит Малеятовит. Оглянулся – видит, огонь парку победил, сжег и снова бросился в погоню. Вот-вот настигнет Малеятовита.

Кинул Малеятовит в огонь торбаса. Залаяли они, набросились на огонь, прижали его к земле. Пока огонь их побеждал, Малеятовит убежал еще дальше.

Снова настигает его огонь, острыми когтями хватает за ноги. Стянул Малеятовит рукавицы, бросил их на землю. Запрыгали рукавицы, залаяли, кинулись на огонь. Кусают огненные лапы, рвут на клочья, не дают им бежать.

Еще дальше ушел Малеятовит. А огонь рукавицы победил, сожрал и снова в погоню. Бежит, над самой травой стелется, волочит за собой дымный хвост.

Чувствует Малеятовит его жаркое дыхание. Протянул огонь свою длинную красную руку, вот-вот схватит человека. Но в этот миг увидел Малеятовит впереди озерцо, свою сеть и с разбегу – бултых в воду.

А огонь так яростно несся за ним, что тоже упал в озеро. Молнией вспыхнул, выбросил вверх столб пара и погас…

Вернулся домой в селение Малеятовит и стал по-прежнему там жить, по-прежнему ставить сети на уток. Но их никто больше не грабил, и Малеятовит с женой ели досыта до самой смерти.

Жил на севере Гренландии охотник по имени Утак. Зимой ставил ловушки на песцов, зайцев, а весной, когда на холодные полярные скалы прилетают с юга белые птицы люрики, ловил их сачками.

Жил Утак в иглу на самом краю поселка. Вышел однажды из иглу, идет по тундре, видит – навстречу ему медведь. Только странный какой-то, страшный: шкуры нет, мяса нет, одни кости, словно идет по кочкам, по оленьему мху навстречу Утаку скелет.

Испугался Утак, но делать нечего – куда убежишь в тундре? – сбросил с себя парку, снял кожу, мясо и тоже стал скелетом. Идут они с медведем навстречу друг другу. Встретились, разговорились, нанук (так гренландцы называют белого медведя) и говорит:

– Это я в таком виде хожу, чтобы на меня люди не напали. Всех моих братьев они уже убили, отца и деда убили. А мы с тобой так похожи – давай дружить. Я к тебе в гости ходить буду. Ладно?

– Ладно!

Надели Утак и медведь на себя мясо, кожу, шкуры. Разошлись.

Стал медведь приходить в иглу к человеку. Сидит, бывало, Утак в своей хижине, точит из моржовой кости наконечники для гарпуна – хрусь! хрусь! – скрипит снег, идет нанук.

В иглу дымно, тепло, сядут они, разговаривают.

Медведь все просит:

– Приходи и ты ко мне. Путь простой: от скалы, где люрики летом живут, по берегу, две бухточки обойдешь, наверх поднимешься, там и стоит моя иглу. Я для тебя уже сухой травы натаскал, тюленье мясо в снег закопал. Тепло у меня, сытно!

Не хочется человеку идти в такую даль, в мороз, к медведю. Сидят они, болтают, разные случаи из своей жизни рассказывают.

– Нет у меня теперь друзей, – повторяет нанук, – один ты мне друг.

А дело-то пошло уже на вторую половину зимы, небо черное, без звезд, ветер над скалами свистит, стучит колючим снегом по крыше. Плохо людям в поселке. Наконец и голод настал, ни у кого не осталось летних запасов. Стали люди умирать.

Пришли однажды мужчины к Утаку, расселись вдоль стены. Еле горит в очаге огонь, еле греют спины тюленьи шкуры, которыми завешаны стены. Расселись и говорят:

– Утак, ходят по поселку слухи, что водишься ты с медведем. Худо в поселке – ослабели женщины и дети. Покажи нам, где живет медведь, мы убьем его и накормим детей и женщин.

Низко опустил голову Утак, думал, думал (что делать – спасать надо!) и наконец говорит: