Сказки и сказкотерапия - Страница 19

Автор. А собака куда девается?

Настоящий мужик. Ясно куда. Такие девицы на месте долго не сидят.

Автор. Теперь все понятно.

Настоящий мужик. А вы что думали?

Автор. Сейчас, пусть еще кто-нибудь растолкует, что к чему. Есть у кого-нибудь идеи?

Психолог-милашка. У меня есть… это не очень четко, но я попробую изобразить… Дед и бабка — это дети, а горилла — это взрослый. Вот, а эти дети воспринимают его только как машинку для исполнения желаний. И все хорошо, только им все время чего-то хочется еще другого, не только всех тех игрушек и шмоток, которые им приносит горилла, то есть родитель. Они не знают точно, чего они хотят, но вот чего-то этакого, и они его все время просят, а он все время приносит не то. На самом деле им хочется что-то сделать самим, но об этом невозможно попросить. И вот они растут, и родитель их все хуже слышит, и все меньше желаний исполняет. Они злятся, просят у него одно, а получают другое. Потом они начинают уже кричать ему, и тут в какой-то момент понимают, что им нужны не гориллины подарки, а собственные дела. Ну а это и есть повзросление. Все.

Автор. Отлично. Спасибо.

Я думаю, что все дело в запрете на исполнение главных желаний. Мы ведем себя так, как будто в детстве подписали договор: не делать главного. В девяти комнатах тебя будут ждать еда, деньги и умеренная власть над обстоятельствами. Твоя комната — десятая, но в нее заходить нельзя. Хотя ключ в общей связке. И хочется именно туда. Но туда нельзя: таков договор.

Делай что угодно, только не главное.

Очень странная логика.

Я люблю траву, деревья, свежий воздух. Я живу в очень грязном городе, где на асфальт стали класть зеленые коврики. Я ненавижу эти коврики. Ключ в общей связке. Подлетев к Земле, я ни за что не выбрал бы то место, где — обитаю.

В этом что-то есть.

Вот один из вариантов объяснения (если не упереться во всеобщее желание добыть себе несчастье).

Я — волшебник из «Обыкновенного чуда», то есть, в общем, нормальный шарлатан. У меня растет сын, красивый и несовершеннолетний. Я хочу для него счастья. И вот я начинаю думать.

В какой-то момент он встретит свою принцессу. Она будет красива и глупа. Короче, они влюбятся, поцелуются и поженятся. Нетушки, стоп. Принцесса, самая чистая, принадлежит своему двору, а там как минимум король-маразматик и сволочь-администратор. Она ничего не умеет делать. Где они станут жить? Если при ее дворе, то на свете станет одним хорошим парнем меньше. Он либо выучится врать и играть в дворцовые игры, либо уйдет оттуда — и от нее.

Хорошо, они могут жить в моем доме… Бр-р-р, я лучше сам буду спать на горохе. Но дело даже не в этом. В своем доме — что они станут делать? Они поссорятся и разойдутся. Мой милый лопух и сказочная принцесса — брошенные друг к другу, они друг друга погубят. Не потому, что некому будет постелить постель. Хотя поэтому тоже.

Ой-ой-ой, что же делать? Вот они встретятся, поце… Стоп! Ага. Они не должны получить это сразу. Нужна интерлюдия величиной в повзросление. Теперь я выдумываю сказку. Ты превратишься в медведя, мой мальчик, если она поцелует тебя. Так перед наградой появляется взнос, риск, навязанный комплекс неполноценности. Если эта принцесса через него не пробьется — уйдет эта, появится другая. Ага! Карты розданы, розыгрыш! Целоваться нельзя, мои милые! Скачите на конях, идите в услужение к старым дуракам, трепите нервы, закаляйтесь! Когда вы осмелитесь на поцелуй, вы уже будете способны друг на друга.

Все, кроме поцелуя. Всего одна задумка.

Гениальная психотерапия.

В этом есть тайный смысл, возможно, означающий: невроз послан нам в избавление. Он обостряет конфликты, спокойно раздиравшие нас годами. Это возможность роста, указание на выход.

Нет, я серьезно.

Иду я как-то по лесу. А я там дрова рубил. Смотрю: стоит мужик, топором машет. «Эй, — кричу, — давай помогу!» «Ну, — говорю, — помоги, коль не шутишь». Взял я топор, рядом пристроился. А тут я мимо прохожу. Смотрю — два мужика дрова рубят. «Эй, — кричу, — болезные, что ж вы все топорами? Хотите, пилу притащу?» «Пилу, — я говорю, — это что ж, это дело, давай, тащи». Ну, побежал я в деревню, пилу искать. Вижу свет в одном окошке. А там как раз я сидел, чай пил. Я стучу в окно, спрашиваю: «У вас пила есть?» «Черта тебе, — думаю, — пила? Нет покоя на этом свете!» А мужик по окну колотит, кричит: «Есть пила?» «Да нету, — говорю, — чай есть, пилы нету». «Ах ты, — думаю, — зануда, чай он пьет!» Но нашел пилу, прибежал в лес, а там уж все перерубили. Я смотрю — этот чокнутый бежит, пилой размахивает. Махнул рукой и домой пошел. А я как раз дома чай пил. Вдруг стучат. Выхожу я с бутербродом и говорю: «Чего надо?» Я аж задохнулся от хамства: что за хмырь в моем доме? «Ты кто такой?» «А вам чего?» «В моем доме!» «В чужую квартиру!» Но я его все же пригласил войти. «Это в свою-то квартиру?» — я чуть не сдох. Вошел, говорю: «Ну, чаем угости». И думаю: сейчас гадости нальет, и говорю: «Возьми во-он из того ящика». «Ничего себе, — думаю, — уже и в ящики полазил!» «В моем доме!» «Черт знает кто!» «Да кто вы вообще такой?» «А вы что в моем доме делаете?»

А тут как раз я мимо проходил. Слышу: драка, мужики дерутся. Только полез разнимать…

Тут я и проснулся. Смотрю: мужики улепетывают.

Подсознание грубо и неотесано. Мало того: оно многолико. Шире, чем мы можем себе представить. Плюс беспринципно, как будто создано в расчете не на одну узколобую жизнь, а на десяток людей в разных обличьях. Разве это не ужас, что мы можем настроиться на ЛЮБУЮ музыку?

Эту сказку придумал мой брат, когда ему было около одиннадцати лет. Я записал. Вспомнил я о ней, когда стал думать о диссоциации — мощнейшей способности мозга покидать родное тело, смотреть на него сбоку и вообще жить в сторонке. Потом использовал для снятия боли, где диссоциация — первый шаг.

По дороге домой: передняя пара.

Автор. То, что смещение внимания можно использовать для снятия боли — это мура. У меня часто появляется ощущение, что это смещение вообще является основой психотерапии. Во всяком случае, часто я ничем другим не могу объяснить наступление улучшения, кроме как тем, что просто фокус смещается с первоначальной проблемы на другую. Первоначальная при этом может тихо исчезнуть…

Настоящий мужик. А может и остаться?

Автор. А может и остаться, но меняется отношение к ней.

Настоящий мужик. «Теперь я этим горжусь»?

Автор. Именно. Нет, действительно, часто то, с чем к тебе пришли, исчезает начисто, причем неизвестно почему, будто бы только из-за того, что внимание перешло на другое. Но это другое — оно неостановимо, оно уходит вдаль. Решишь одно — появляется третье… И у меня возникает чувство, что я работаю каким-то Коньком-горбунком. Вот приходит ко мне человек, рассказывает о проблеме, а я: «Это службишка, не служба!», потом опять: «Это цветочки», а уж когда он доходит до чего-то настоящего, говорю: «Теперь ты сам». И дальше помогаю, конечно, но идет он сам, потому что он идет туда — не знаю куда и ищет то — не знаю что, и ответов на эти вопросы я уже сам не знаю, то есть знаю — для себя… И помогаю я в основном просто верой: это можно сделать, другие сделали, и ты можешь, иди, иди…

Настоящий мужик. И он доходит?

Автор. Да, обычно да. Или исчезает — на год, на два, на пять. Потому что это путешествие, которое нужно сделать. Не в этой жизни — так в следующей.

Настоящий мужик. Вы верите в следующие жизни?

Автор. Нет; но в этом смысле — да.