Сказки для взрослых - Страница 18

— Я отыграюсь, если поставлю на кон мою многочисленную армию!

Зал вздрогнул, Пандавы повскакивали с мест, но из уважения к старшему брату, промолчали. «Что он делает? Каков его план?» — недоумевали они.

— Это ставка, достойная царя, — сказал Дурьйодхана, и Шакуни вновь бросил кости.

— Я выиграл! — прозвучало как приговор.

Юдхиштхира проиграл все: армию, богатство, имущество. Зал гудел. Бхишма сидел, опустив голову, поняв, какое беззаконие свершилось. Видура поспешил к Дхритараштре с просьбой остановить нечестную игру, ведь все знали, что Шакуни — шулер. Юдхиштхира смотрел на стол невидящим взглядом, бесчувственный, словно камень. Казалось, эмоции покинули его.

— Теперь у тебя нет ничего, как ты можешь отыграться?

— Я поставлю на кон моего брата Накулу, который по силе равен десятерым, — прошептал старший Пандав.

— Ты вновь проиграл, дружище! — выкрикнул Шакуни, уже не скрывая радости.

Как будто под гипнозом Юдхиштхира бормотал: «Я поставлю на кон Сахадеву… Арджуну… Бхиму… себя… Драупади…»

Костяные зари, исходящие из рук мошенника — Шакуни, завершили свой судьбоносный бег. Семья Пандавов, еще час назад владевшая половиной царства, блиставшая как тысячи Солнц, являвшая собой надежду и опору народа, превратилась в кучку рабов, без воли и будущего.

Враги торжествовали, но не останавливались в своей мести.

— Приведите сюда Драупади, теперь она наша рабыня и должна прислуживать нам, — крикнул Дурьйодхана, закусивший удила. Его брат Духшасана пошел за женой Пандавов на женскую половину, чтобы притащить ее силой.

— Поворачивайся, корова, твой муж проиграл тебя в кости, и теперь ты — рабыня Кауравов.

— Отпусти меня, безбожный, я не могу сегодня показываться в обществе мужчин, ведь у меня месячные.

Но Духшасана грубо поволок ее за волосы и бросил на пол у ног пьющего мед мести Дурьйодханы.

Растрепанная, одетая в простое платье, соответствующее женским дням, не понимающая причин ее унижения, принцесса Панчали и жена пятерых богатырей, напоминала прекрасную раненую птицу, пронзенный ножом живописный холст, оскверненный алтарь или порванные Веды.

— Что происходит, царь справедливости? Почему ты молчишь, могучерукий Бхима? Так ты проявляешь свою любовь, когда-то завоевавший мое сердце, Арджуна? Вы так легко отказались от матери ваших детей, Накула и Сахадева?

— Твои мужья молчат, потому, что Юдхиштхира проиграл и тебя, и всю семью, и Индрапрастху в игре в кости. Теперь ты — рабыня! Ты — моя собственность, ты — вещь, и я сделаю с тобой, что захочу, — сказал Дурьйодхана, который много лет ждал этого часа.

Он подошел к благородной царице и стал грубо стаскивать с нее одежды на глазах у обезумевшей публики.

Урожденная Панчали, божественным промыслом появившаяся из пламени жертвенного огня, поняла, что не может полагаться на помощь мужей. Хоть на ратном поле они и способны повергнуть любого врага, сейчас они связаны по рукам и ногам законом, долгом и своею собственной виной. В этот час у нее, всю жизнь преданной дхарме, осталась единственная надежда, ее последнее прибежище, ее главный судья, способный воскрешать и спасать — великий Кришна. Панчали сконцентрировала свои мысли на Кришне, читая мантру. Это все, что она могла предпринять, пригвожденная к позорному столбу.

Тем временем распоясавшийся Дурьйодхана потянул за подол ее сари, дабы раскрыть ее наготу. Но чудо! Чем больше он тянул за сари, тем длиннее оно становилось!

Раздосадованный и обескураженный, он еще яростнее потянул на себя тонкую ткань, которая, казалось, должна была разорваться на кусочки только от одного его ядовитого взгляда. Многие метры сари уже лежали у ног не сгибающей спину принцессы, когда злодей, обессилев, упал наземь.

— Чудо из чудес! — воскликнули люди. — Царица силой веры попирает нечистого Дурьйодхану — олицетворение зла. Не иначе, как сам нерожденный Кришна помогает ей!

Почувствовав незримое присутствие Аватара цвета грозовой тучи, Панчали приободрилась и сказала:

— Когда мой муж проиграл меня, был ли он сам уже рабом? Если так, то какое право имел раб распоряжаться мною, свободной женщиной? Я вижу, здесь не соблюдены все должные правила, и я страдаю напрасно. (Вот что значит юридическая грамотность!)

Присутствующие одобрительно закивали, поражаясь мудрому и хладнокровному рассуждению женщины, находящейся в собрании мужчин в такой жестокий час. Они все взглянули на царя, ожидая его решения.

Рожденный изначально с чистой и щедрой душой, тронутый стойкостью Панчали, царь Дхритараштра тогда сказал:

— Ты права, безукоризненная! За твое воистину царственное поведение я даю тебе три дара. Проси, что пожелаешь!

— Пусть мой муж Юдхиштхира станет свободным.

— Хорошо. Что еще?

— Пусть другие Пандавы тоже перестанут быть рабами.

— Хорошо. Что еще?

— Более ничего.

— Но ведь я дал тебе право высказать три желания?

— Жадность и азарт, как видно, ведут к погибели, — сказала гордая Панчали, хмуро глядя на мужей, — я ограничусь двумя желаниями.

— Да будет по-твоему! Вы свободны!

Вот так, когда сыновья Панду тонули, погружаясь в океан бесславия, эта царевна Панчали, эта жемчужина среди женщин, стала для них спасительной лодкой.

Но негодованию Дурьйодханы, Карны и Духшасаны, уже праздновавших победу, не было предела. Ведь царь своими руками отдал врагу завоеванное ими богатство!

Тогда Дурьйодхана предпринял последнюю отчаянную попытку вернуть победу:

— Это нечестно, ведь мы выиграли у Пандава на глазах у всех, и никто не заставлял его садиться за стол и делать эти крупные ставки. Он повел себя осознанно, как взрослый человек. Почему же наш выигрыш должен уйти от нас?

Среди толпы раздались возгласы одобрения: «Он дело говорит! Юдхиштхира пострадал из-за своей склонности к азартной игре!»

— Если уж вы хотите решить вопрос честно, — продолжал Дурьйодхана, — давайте сыграем в кости еще раз. Тот, кто проиграет, обязан будет удалиться в лес на двенадцать лет и вести жизнь отшельника, на тринадцатый год он должен жить, скрываясь, и если проживет неузнанным, вернется в город. Если он будет обнаружен, то вновь будет двенадцать лет жить в лесу.

Видя одобрение присутствующих, понимая свою вину, в состоянии безысходности Пандавы согласились, уповая на удачу.

Костяные зари вновь затрепетали в руке Юдхиштхиры. Затем, выпущенные из рук Шакуни, закружились в непредсказуемом танце на игральном столе.

— Ты проиграл, — холодно, как смертельный диагноз, провозгласил Шакуни.

— А!!! — послышалось отовсюду. Дурьйодхана, его друг Карна и брат Духшасана торжествовали.

Вдруг раздался громоподобный голос Бхимы:

— Я, рожденный от Бога ветра Вайю, за злодеяния по отношению к Пандавам, за унижение Панчали проклинаю тебя, Дурьйодхана, и обещаю: настанет день, и я в жестокой схватке убью тебя. Арджуна повергнет твоего друга Карну, а я убью Духшасану, а за то, что он сегодня тащил Панчали за волосы и кричал «Корова! Корова!», я напьюсь его крови! Я вижу эту картину как ясный день. Да исполнятся мои слова!

Пандавы в сопровождении брахманов, не желавших покинуть своих героев, отправились в лес. Пытаясь забыть о случившемся, о своем позоре, об унижении Драупади, они шли все дальше, углубляясь в непроходимую чащу.

«Как жить? Впереди тринадцать лет скитаний, но ведь с нами принцесса Панчали! Где взять кров и пищу? Может, лучше отослать брахманов домой и не подвергать их лишениям? — горестно думал Юдхиштхира. — С самого детства Пандавы просыпались под звуки раковин, барабанов, флейт, лютней и свирелей, всегда возлежали на мягких одеялах и шкурах антилоп. А теперь они не находят сна, слыша вой диких зверей! Что станет с Панчали? Ведь ее ножки привыкли к наимягчайшим коврам, а руки к утонченным драгоценным украшениям!»